Глава 1

– И как это вышло?! – Короткая пауза. – Снова! – Пауза, уже достойная считаться мхатовской. – Как это снова вышло, Маньяк? Я тебя спрашиваю?!

– Плотный мужик с бритым черепом тяжело навалился локтями на небольшой походный столик и сверлил Маньяка тяжёлым немигающим взглядом. Взглядом, не обещающим ничего хорошего.

Маньяк обвёл глазами стенки и потолок штабной армейской палатки, будто ища у них поддержки. Те, что неудивительно, ничем не помогли, а отвечать Нерву что-то нужно – когда подчинённый уподобляется корове, хлопает глазами и в ответ на разнос пытается отмолчаться, сурового командира группы стронгов это только сильнее раздражает.

Нерв, вопреки ассоциациям, возникающим при упоминании его имени, мужик довольно спокойный и рассудительный. Хотя при этом жёсткий, если не сказать жестокий… Впрочем, каким ещё может быть командир крупного отряда стронгов?

Оправдываться Маньяку не хотелось… Да и не было у него оправданий, если честно.

А что тут сказать в оправдание? У него было простое задание: прикрывать подходы к одной из снайперских позиций, чтобы случайно забредший бегун или лотерейщик не запорол всё дело. Погода стояла премерзкая! Моросил дождь. Мелкий, но очень настойчивый, и за шесть часов, пока отряд стронгов здесь находился, не прекращался ни на минуту. При этом температура по ощущениям не превышала десяти градусов. В такую погоду заражённые, у которых есть хоть капля мозгов, стараются найти укрытие, и даже напрочь безмозглые пустышки теряют всякую активность. Да и запахи в дождь распространяются хуже.

Маньяк изрядно продрог и сильно проголодался. Вообще, как только он попал в Улей, стал намного больше есть. А тут и вовсе немудрено: перекусил Маньяк последний раз ещё по дороге сюда парой банок тушёнки, и это именно что перекусил, в охотку он мог и семь-восемь банок в один присест употребить.

А тут ещё и руины здания рядом. Почти все стены рухнули, остался угол и плита перекрытия над ним. Маньяку уже давно хотелось забраться туда – там, конечно, не теплее, но хоть дождь не мочит. Но вот обзор оттуда ни к чёрту, и он стоически терпел.

А есть хотелось всё сильнее… Да что там есть, хотелось жрать! Ну, в общем, Маньяк решил забежать туда на пять минут, открыть тушёнку и подкрепиться. У него почти всегда есть в заначке банки три-четыре. Тушёнку можно было и так открыть, но очень уж хотелось хоть ненадолго перестать ощущать мерзкую морось на лице.

Когда он уже приговаривал вторую банку, Хлоп (снайпер, которого Маньяк прикрывал) завозился, чуть сдвигаясь, видимо, ведя цель охоты своим огромным «барретом». Со стороны цели его движения заметить невозможно: всё хорошо замаскировано, лёгкий порыв ветра всколыхнул траву, не более. А вот с тыла… Чтобы чуть повернуть монструозную винтовку, Хлопу пришлось и самому сдвинуться всем телом. В этот момент и раздалось характерное плотоядное урчание, а затем показался и обладатель чарующего голоска. Лотерейщик появился из мёртвой зоны, которая образовалась у Маньяка из-за того, что он залез в этот проклятый угол.

Проигнорировав Маньяка, который отнюдь не был беззвучен (жевал тушёнку, ножом по банке скрёб), лотерейщик ломанулся к снайперу с энтузиазмом внука, приехавшего на каникулы к любимой бабушке. Маньяк тут же бросил недоеденную банку, схватил прислонённый к стене «Вал» и дал короткую очередь. И… промахнулся! Меткость Маньяка хромала на обе ноги.

Лотерейщик едва не подмял под себя Хлопа, но тот почувствовал неладное, бросил «баррет» и, перекатившись, выхватил пистолет. Выстрел из Smith&Wesson 329 начисто снёс лотерейщику голову и шею, а громоподобный звук разнёсся на километры. И началось…

Целью охоты был элитник, да не какая-то мелочь, а матёрый, размером с микроавтобус. Услышав выстрел Хлопа, он не насторожился, не замер, раздумывая, что это значит и что ему с учётом новых обстоятельств следует делать. Нет, он прыгнул. И как прыгнул! Метров на двадцать в сторону, не разворачиваясь, боком! Дичь попалась стрелянная.

И охотники с жертвой поменялись местами.

По элитнику отработали снайперы, но это было уже бесполезно – цель двигалась по ломаной непредсказуемой траектории, иногда резко останавливаясь или прыгая в сторону. Попасть при этом по уязвимым точкам практически невозможно. А умный и опасный зверь не уходил, он шёл на сближение. Доберись такая тварь до техники, не говоря уже о людях, и потерь не избежать – матёрый элитник может и БТР раскурочить, и танку хобот погнуть. В общем, пришлось спешно собираться и отходить, отгоняя монстра огнём из бортового вооружения.

Были потрачены ценные боеприпасы, моторесурс подвижного состава (а у бронетехники он далеко не бесконечен), куча нервных клеток рейдеров… Сюда же можно ещё приплюсовать время и силы, потраченные на выслеживание зверя и организацию засады.

А виноват во всём кто? Маньяк! И это не первый его залёт, хотя косяков такого эпического размера ещё не случалось. Всё это он понимал и вину свою осознавал, но как всё было, рассказал ещё по дороге на базу. И сказать, что вину свою понимает, не забыл. Нерв всё это слышал – одним экипажем добирались. Так чего теперь нервы тянуть и мозг человеку сношать? Хочешь наказать – наказывай, заслужил. Наряды вне очереди или «губа»… В армии он не служил, но о наказаниях армейских знал не понаслышке – успел уже на себе опробовать.

– Что скажешь, Маньяк? – вернул его к реальности Нерв.

– Погода хорошая! – со вздохом ответил тот.

– Погода?!

– Ага! Солнышко вовсю светит, птички поют…

– Да в рот же ногами тех фрицев, которые делали эту хрень! – донёсся полный праведного гнева и негодования крик из-за пределов палатки. – Их и тех фрицев, которые сделали этих рукожопых фрицев!

– Вот, например, поёт птичка рода злоббикус-механикус из отряда мазута обыкновенная. – Маньяк поднял вверх указательный палец.

– Птички?! – прорычал Нерв, поднимаясь.

– Они, родимые! – с удовлетворением кивнул Маньяк. – А что, командир, тебе погода не нравится? Голову солнцем напекло? – делано обеспокоился он. – Вон, смотрю, ты красный весь и глаза будто кровью налитые… Голову беречь надо! Вот, командир, носи! – С этими словами Маньяк сорвал с головы камуфляжного цвета панаму и протянул её Нерву. – Ты нам здоровый нужен!

Нерв выхватил из его рук несчастный предмет гардероба и без видимых усилий порвал на две части. После, как-то разом успокоившись, сел и проговорил с усмешкой:

– Клоун! – И после ещё одной продолжительной паузы подытожил: – Пользы от тебя мало, а вреда – вагонами отгружать можно. Мехводам скажешь добросить тебя до Блокпоста. Оружие и броник сдай Капеллану. И чтоб глаза мои тебя больше не видели. Пошёл вон!

Ну, Маньяк и пошёл… Может быть, он иногда и перегибал со своими шуточками, может, временами не знал меры, но сейчас накалять не стал – вышел молча. «Губой» или нарядами не отделался, что, впрочем, и понятно. Из отряда вылетел. Плохо, конечно, но хорошо, что не расстреляли.

Первым делом Маньяк направился к механикам-водителям. Те просто устроились рядом со штабной палаткой – перевалочный лагерь, в котором они сейчас находились, к комфорту не располагал. Да и управляющие отрядом стронги не кисейные барышни, от брани чинящих технику механиков и запаха ГСМ в обморок не попадают.

– А-а! Вредитель припёрся! – неласково, но с усмешкой поприветствовал Маньяка Балон, один из мехводов. – Что, в наряды законопатили? И правильно! Хватай за тот край, мы отсюда направим… Эх… поработаешь немного подъёмным краном.

Присутствовал тут и ещё один рейдер, мехводом не являющийся – Колун. Мужик истинно богатырских статей – рост за два метра, сам себя поперёк шире. Крупнокалиберный пулемёт, оператором коего Колун являлся, смотрелся в его руках стандартной автоматической винтовкой. Неудивительно, что его привлекли для тяжёлых работ по ремонту бронетехники. Грех не воспользоваться такой физической силой – двигатель в пару центнеров весом приподнять или кусок бронированной обшивки придержать.

Нравом Колун, как это часто бывает у больших и сильных людей, обладал добродушным и в подобных вопросах никогда не отказывал. Маньяк, впрочем, в физических кондициях Колуну не так уж сильно проигрывал, ну разве что размеры имел куда скромнее, но был ехиден, зачастую даже язвителен – чувство юмора у него всегда было сильнее жалости.

А ещё Колун был формальным крёстным Маньяка. Когда на границе Пекла их отряд, заехавший на заправку для пополнения запасов горючего, узрел там огненное шоу с участием объятого пламенем рубера, в исступлении бегавшего за отчаянно маневрирующим парнем, явно из свежих, именно он назвал последнего Маньяком. Что и немудрено: устраивать зажигательные танцы рядом с заполненными бензином и соляркой цистернами здравомыслящий человек не станет.

Маньяку же тогда было всё равно, он принимал свой последний и решительный бой и выживать в нём не планировал, желая лишь подороже продать последнее, что у него осталось. А именно – собственную жизнь.

В Улей он и его друзья, как и он, занимающиеся паркуром, попали крайне неудачно – в самое Пекло, где даже опытным рейдерам выжить непросто. Что уж говорить о зелёных новичках, вообще не имеющих понятия о том, куда угодили.

Шансов выжить у хорошо тренированных парней, умеющих передвигаться по городу максимально эффективно и быстро – да и эффектно, не без того, – гораздо больше, чем у простых работяг, не говоря уже об офисном планктоне, которого в крупных городах большинство. Но когда пришли развитые заражённые, а для жителей только что провалившегося в Улей города – сущие монстры из страшных снов, как ни прыгали Маньяк и компания, отталкиваясь от стен, перил, фонарных столбов и чуть ли не от воздуха, как ни крутили кульбиты и сальто, они всё же попадали в когти и зубы к тварям. И гибли один за другим.

Маньяку и его товарищу Толику, его лучшему другу, удалось спастись, укрывшись в подземных коммуникациях города, а после уйдя и в старинные катакомбы, расположенные ещё глубже. Друг Маньяка (а если точнее, тогда ещё Алекса, Алексея) был заядлым диггером, а паркуром занимался только в силу того, что им увлекался Алекс. Как и сам Алекс занимался диггерством в той же мере и по тем же причинам – как можно не разделить своё увлечение с лучшим другом и его не поддержать в его начинаниях? Они и в самом деле были лучшими друзьями.

Спустя пару дней, проведённых под землёй, в ходе коротких вылазок на поверхность они поняли, что ад наверху и не думает прекращаться. Ни правительственные войска, ни армия спасения, ни ангелы небесные на помощь не придут, а демоны или злобные пришельцы из другой галактики, похоже, уже здесь. И состояние здоровья друзей, мягко говоря, оставляло желать лучшего – постоянная жажда, головная боль и прочие признаки отката перезагрузки. А Толика и совсем накрыло – Маньяку, тогда ещё Алексу, было страшно на него смотреть. Сейчас-то он понимал, что тот просто перерождался и с этим ничего нельзя было поделать. Сейчас понимал, а тогда…

Толя по прозвищу Тролль, Толик-Троллик – Алекс знал его ещё со школы, и это прозвище уже тогда приклеилось к Толику. Поначалу из-за кривых зубов верхней челюсти и привычки держать голову низко, но при этом лицом вперёд. Вкупе с короткой шеей и довольно широкими плечами он и правда напоминал тролля, но только не толкиеновского, а из вселенной Warcraft. А позже выяснилось, что и троллить людей Толя любит и умеет.

Он всегда был деятельным и не унывал в любой ситуации, что и роднило их с Алексом. Ещё у него был низкий, чистый и глубокий голос, буквально завораживающий лиц женского пола – предмет постоянной зависти Алекса. Сейчас же Толик был апатичен и подавлен. Он всё чаще зависал, как будто глубоко задумавшись о чём-то своём, очень мрачном.

Алекс пытался его растормошить, думая, что друг просто шокирован всем происходящим. Что уж говорить – в свете последних событий и его поистине легендарное жизнелюбие дало сбой, но Толик погружался в себя всё глубже и глубже… А когда в его голосе появились нездоровые хрипы и бульканья, Алекс понял – надо что-то делать, а не ждать, пока само рассосётся.

Нужно было уходить из обречённого города и искать помощи. Алекс вновь растормошил Толика, и они вместе составили маршрут, по которому можно будет уйти из города по катакомбам, практически не выходя на поверхность.

На друга было жалко смотреть – он совсем сдал. Алекс помогал ему идти, а где действовать нужно было быстро, буквально тащил его за плечи… На очередном привале случилось неизбежное – Толик переродился и бросился на Алекса.

Толик не использовал приёмы борьбы или рукопашного боя, хотя, как и Алекс, был знаком с ними не понаслышке. В глазах лучшего друга больше не было разума, а в теле появилась звериная сила. Алексу удалось кое-как скрутить Толика. Повиснув у него на спине, руками, просунутыми под мышками друга и сцепленными в замок на его затылке, обвивая ногами его бёдра и не давая тому встать, Алекс взывал к другу, орал ему в ухо, пытался бить его по щекам, но тот только норовил вывернуться и укусить его за руку. Алекс матерился и плакал от бессилия. Существо, на протяжении большей части его жизни бывшее его лучшим другом и, наверное, самым близким ему человеком, только утробно рычало и булькало. Поняв, что всё бесполезно, Алекс задушил своего лучшего друга…

Оставшись один, он продолжил идти по намеченному плану. Толику он помочь не смог и что делать дальше не знал – оставалось только попытаться понять, что происходит. Выбравшись в пригород, пробираясь по местности, как по минному полю, Алекс видел везде одну и ту же картину: разорение, следы пиршеств тварей и самих тварей…

Встречались Маньяку и новообращённые монстры типа зомби в разных модификациях, и такие же создания, что пришли в его город. Пришли и убили его друзей… и не только друзей – казалось, они убили всех, кого он знал.