© Д.О. Силлов, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

* * *

Автор искренне благодарит:

Марию Сергееву, заведующую редакционно-издательской группой «Жанры» издательства «ACT», и Вячеслава Бакулина, руководителя направления «Фантастика» редакционно-издательской группы «Жанры» издательства «ACT», за поддержку и продвижение проектов «ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ», «СТАЛКЕР», «КРЕМЛЬ 2222» и «РОЗА МИРОВ»;

Олега «Фыф» Капитана, опытного сталкера-проводника по Зоне, за ценные советы в процессе работы над данным романом;

Павла Мороза, администратора сайтов www.sillov.ru; www.kreml2222.com; www. real-street-fighting.ru; Алексея Липатова, администратора тематических групп социальной сети «ВКонтакте»; Сергея «Ион» Калинцева, корреспондента литературного портала www.litstalker.ru, и Виталия Градова, администратора литературного портала www.stalker-book.com, за помощь в интернет-продвижении проектов «ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ», «СТАЛКЕР», «КРЕМЛЬ 2222» и «РОЗА МИРОВ»,

а также Алексея Лагутенкова, сертифицированного инженера Microsoft, выпускника MBA Kingston University UK, за квалифицированные консультации по техническим вопросам.

* * *

Что означает слово «сталкер»?

Говорят, что этот термин придумали когда-то давно два великих русских писателя, и с английского данное слово можно перевести двояко: «гордо шествующий» и «крадущийся».

Думаю, все-таки те писатели имели в виду второе. Потому что если в Зоне гордо шествовать, высокомерно поплевывая в кусты с высоты своей значимости, то скорее рано, чем поздно из тех кустов прилетит пуля, метательный нож либо юркое, тощее, зубастое тельце какого-нибудь мутанта, норовящего вцепиться в высокомерно оттопыренный кадык. Или просто в аномалию вляпаешься, задрав нос выше линии горизонта.

А вот «крадущийся» – это точно про нашего брата. Без этого в любых Зонах никак не обойтись. От того, сколько метров ты прошел «гусиным шагом», скрываясь за естественными препятствиями, или прополз на брюхе, утюжа им полумертвую серую траву, зачастую зависит то, насколько долго ты проживешь.

Вот и сейчас мы с Рудиком крались вдоль развалин какого-то строения, выискивая наиболее подходящее место для наблюдения. Рудик – это мой напарник, мутант с человеческими мозгами, с виду похожий на лемура-переростка. Правда, лемура боевого, в камуфляже-песчанке, с автоматом АКСу, пистолетом «Глок» и тяжелым ножом «Катран» на поясе.

А я… Я тот самый бродяга-снайпер, путешественник между мирами, так и не нашедший ни в одном из них своего угла. Правда, недавно обретший память о своем прошлом и по этому поводу вернувшийся в Москву. Зачем? А чтобы вновь увидеть свою жену, о которой некогда запретил себе думать. Повод нашел, ага. Мол, я все вспомнил, и поэтому давай-ка, дорогая, с разбегу бросайся мне на шею. Сомнительная причина для броска, тем более что я сам ушел от своей Маши, которую так долго звал Сорок Пятой, даже не подозревая, кто она есть на самом деле…

Стоп. Сейчас не время исходить мелодраматическими переживаниями. Хотя бы потому, что там, впереди, в трехстах метрах отсюда горбатится печально знакомый мне мост через Канал, на котором я однажды чуть не окончил свой жизненный путь. «Чуть», конечно, не считается, но сейчас была явная опасность повторить старое приключение, причем уже без всяких «чуть».

Ибо на мосту теперь находился блокпост, состоящий из двух внедорожников, поставленных морда к морде и оснащенных легкими заокеанскими пулеметами «LWMMG», смонтированными на крышах автомобилей.

Рядом с пулеметами из люков торчали полуростовые живые мишени в касках, а вдоль мобильного блокпоста бесцельно бродили еще полдюжины вооруженных вояк, имеющих весьма смутное представление о патрульно-постовой службе. Впрочем, им простительно. «LWMMG» в случае надобности до Купола добьет в легкую, так что им особенно париться нечего. Пулеметчики с господствующей точки «держат» все видимое пространство, так что группе сопровождения вполне можно пинать баклуши, не особо напрягаясь по поводу службы.

И что за служба у них – понятно. Если кто найдет проход через Купол, то моста им не миновать. Тут их и встретят бравые пулеметчики. Хочешь в Москву? Плати – и проходи. Сколько платить? А сколько тем пулеметчикам захочется. Скорее всего, придется отдать все, что у тебя есть. Ну а там, за мостом, гуляет нехилая стая крысособак, ожидая тех, кто рискнет пойти в столицу без оружия. Это я хорошо помню, встречались…

– Не пройдем, – прошептал Рудик. – Обход нужно искать.

– Надо пройти, – отозвался я. – Другого хода, скорее всего, нет. Тем более что плавать ты не умеешь.

– Не умею, – вздохнул Рудик. – Ну, надо – значит, надо. Тогда я поплыл. А ты стереги мой автомат.

И не успел я рот открыть, чтобы возразить, как большеглазый мутант, аккуратно прислонив свой АКСу к обломку бетона, выскочил из-за укрытия наружу.

Надо отметить, выскочил грамотно, прижимаясь к земле, и на такой скорости, что не поймешь сразу, то ли мелькнуло чего-то, то ли показалось. Это Рудик умеет. Этим все его племя спиров славится – скоростью передвижения… а также умением дрыхнуть беспробудно, жрать за троих и обманывать Мертвые Зоны. Но, в то же время, Рудик, которого я подобрал где-то между Петербургом и Москвой, успел показать себя надежным боевым товарищем. И сейчас я искренне переживал за него, гадая, что он задумал и куда направляется.

Впрочем, куда – и так понятно.

Справа от моста виднелись два приземистых здания, обстоятельно превращенных в крепости. Судя по архитектуре – бывшие автоцентры, прекрасно сохранившиеся и достойно укрепленные. Надстроенные пулеметные бронеколпаки на крышах, колючая проволока по периметру, вышки – все как положено. Чтоб чужой не проскочил, дабы своим жилось комфортно. И сейчас там, возле вышек, подозрительно шевелилась невысокая трава – будто порывом ветра ее примяло. Эх, главное, чтобы тот хвостатый ветер не углядели наблюдатели. Иначе не помогут ему ни его «Глок», ни тем более нож, в небольших лапках смахивающий на полноценный меч.

Я отнял от глаза половинку бинокля, сморгнул, слегка помассировал веко и приник к окуляру снова. Если что, я один-то магазин из своей СВД отстрелять успею, прежде чем пулеметчики сделают из меня кровавую отбивную, густо фаршированную свинцом.

Прошла минута… Вторая… Пятая…

Тишина.

Я начал немного нервничать. Если ушастого повязали, придется идти выручать. А с учетом боевой оснащенности автоцентров это равносильно самоубийству. Но я ж все равно пойду, так как бросать товарища на войне – распоследнее дело, даже если товарищ тот ростом меньше метра, хвостатый, мохнатый и наглый как танк.

И тут ближайший ко мне автоцентр вздрогнул, словно раненый жук-медведь. Из всех его амбразур плеснуло неистовым огнем, а над мгновенно развороченной крышей взлетел стальной бронеколпак и медленно так, неторопливо начал падать вниз, лениво вращаясь в воздухе.

По вышкам хлестанули обломки бетона. Одну из них просто снесло куском стены, словно кто-то долбанул молотком по хлипкому макету, склеенному из спичек. Вторая накренилась, но устояла. А на третьей, опять же неторопливо так, не спеша, перевалился через борт и полетел вниз труп, лишенный головы, – похоже, один из многочисленных обломков здания, брызнувших во все стороны, просто снес ее напрочь. Вот и летел сейчас вниз пулеметчик, разбрызгивая кровь во все стороны из рваной раны между плечами. Сердце-то еще работает…

Но это было не главное. Постапокалипсис – это та же война, на которой смерть есть дело обычное, обыденное, каждодневное и привычное. Сейчас меня больше интересовало другое.

По дороге от автоцентра, разорвав хлипкую ограду из колючей проволоки, летел черный гражданский «Хаммер» в мегапацанском обвесе – с мощным стальным «кенгурятником» впереди и агээсом на крыше, мотающимся без присмотра туда-сюда.

По тому, как машина рыскала из стороны в сторону, словно пьяный гепард, было ясно, что шофер за рулем либо вдумчиво всю ночь расправлялся в одиночку с ящиком крепкого алкоголя, либо имеет очень приблизительный опыт вождения автомобилей.

Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, чьи лапы потрудились над взрывом автоцентра и кто сейчас управляет «Хаммером». А еще было понятно, что секунд через тридцать пройдет шок у тех кадров, что перегородили мост, и они превратят «Хаммер» в решето…

Не люблю я убивать людей, не сделавших мне ничего плохого. Но порой приходится действовать на опережение, так как в любом из миров на тот свет первыми отправляются те, кто много думает о моральных составляющих своих поступков. Их просто тупо мочат те, кто не заморачивается.

Поэтому, пока в головах пулеметчиков не созрела здравая мысль расстрелять странный автомобиль, я вскинул СВД и двумя выстрелами вышиб из этих голов зародыши продуктивных мыслей вместе с мозгами. Для приличного снайпера с расстояния в четыреста метров отработать по неподвижной мишени есть задача несложная – а я без ложной скромности считал себя неплохим снайпером.

Правда, после того, как головы пулеметчиков раскололись, словно гнилые орехи, выплеснув наружу белесо-кровавые фонтаны, остальные цели на мосту пришли в движение. А именно – попадали в положение лежа, выставив вперед свои автоматы и пытаясь сообразить, откуда стреляли.

Но лежать на голом мосту без приличного укрытия под снайперским огнем – дело неблагодарное. Это при неприцельной стрельбе прокатить может, когда обе стороны поливают друг друга очередями, создавая повышенную плотность огня. Когда же стрелки разлеглись красиво на ровном месте, как пельмени на тарелке, толку от этого немного. Во всяком случае, для них.

В общем, отстрелял я магазин, сменил на полный, но больше стрелять не стал. Те, кто представлял опасность, лежали на мосту, уткнув развороченные лица в лужи собственной крови. А оставшиеся более умные грамотно укрылись за капотами своих внедорожников.

Это в плохих боевиках герои за дверцами машин успешно прячутся, и те дверцы пули не берут. А в жизни автомобиль ценен как укрытие лишь в том случае, если ты за капотом прячешься. Движок эсвэдэшная пуля не пробьет, а все остальное от передней стойки до самого фаркопа прошьет словно картон.

Укрылись – и ладно. Значит, не опасны. Пока что не опасны. Но с минуты на минуту могут набраться смелости и начать стрелять в ответ. А пуля, как известно, дура. Может попасть в цель, даже если выпущена руками, трясущимися от избытка адреналина.

Но тут к моему укрытию с ревом подлетел «Хаммер». Вернее, влетел в него, выбив «кенгурятником» из полуразрушенной стены тучу кирпичной пыли – и заглох. Правда, из недр машины немедленно раздался истерический вопль:

– Давай быстрее!!! Я же из-за торпеды ни хрена не вижу!!!

Ну да, понятно. При росте Рудика еще удивительно, как у него ноги до педалей достают. И тем более интересно, как это он вообще умудрился целую крепость взорвать, да еще и машину из нее угнать?

Впрочем, расспросы – это потом, в спокойной обстановке. Сейчас же мутант прав. Действовать нужно быстрее, пока не очухались уцелевшие воины на мосту и из второго автоцентра не подоспела к ним подмога.

Я подхватил оружие – свое и Рудика – и бросился к машине.

Отлично. Рудик уже перелез на пассажирское сиденье и смотрел на меня глазами, напоминающими блюдца. Боялся. Он всегда такой. Сначала делает – танк взорвет, например, или кошмарному чудовищу башку прострелит – а потом боится до нервной трясучки. Это нормально. Это намного лучше подавляющего большинства тех, кто просто трусит, и потому ни черта не делает.

«Хаммер» завелся сразу. И это тоже отлично. Можно сказать, повезло, что машину не успели изрешетить пулями. Видать, не особо крутые профессионалы военного дела сидели во втором автоцентре. Расслабились от собственной крутости. А могли бы запросто достать странный автомобиль из пулеметов. Но – не достали. Подвисли в ступоре от произошедшего, дав мне толику времени для маневра.

Успею ли? А черт его знает. Но пробовать надо.

Ну, я и попробовал. Развернулся – и дал по газам, разгоняя тяжеленную машину до максимально возможной скорости. Получится ли задуманное? Ох, не знаю, не знаю… Но другого выхода все равно нет.

– Пристегнись, – бросил я Рудику.

– Чего?

Понятно. Отходняк. Ни черта не соображает после содеянного. А мне уже пристегиваться поздно…

– В торпеду упрись! – заорал я, сам отжимаясь от руля, как спортсмен от брусьев. Потому что впереди стремительно приближались сдвинутые капоты внедорожников, меж которыми я направил «Хаммер». Главное, чтобы подушки безопасности не сработали… Одна надежда, что за столько лет давление в них пропало. Хотя дьявол знает этих авторэкетиров, могли и поднакачать… И даже если все получится, хорошо же мы будем смотреться, когда нам в морды ударят те подушки…

Впрочем, через мгновение мне стало не до подушек. Так как там, впереди, происходило нехорошее. К пулемету, что торчал на крыше внедорожника, пристраивался какой-то выживший хрен в камуфляже, плотоядно щерясь щербатой пастью. Как же не вовремя!!! Впрочем, смерть – она всегда приходит не вовремя…

Я видел, как щербатый наводит ствол прямо мне в лицо, как медленно, неторопливо так нажимает на спуск. Я хорошо это видел, так как находился метрах в двадцати от стрелка, когда ствол его пулемета начал мигать короткими вспышками. В такие минуты мое личное время всегда немного притормаживает – наверно, чтобы я смог рассмотреть в деталях, как меня убивают…

В лобовое стекло ударили пули…

Но странное дело – прямое попадание пулеметной очереди никак не нем не отразилось. Разве что чуть помутнели места контакта раскаленного свинца с прозрачной поверхностью.

А потом я услышал визг рикошетов…

«Пуленепробиваемое… Машина полностью бронирована… Так вот почему она так тяжело разворачивалась…»

Потом был удар. И вопль пулеметчика, и сминающиеся капоты внедорожников, и отдача от руля в руки, причем гораздо менее фатальная, чем ожидалось… И мост, и дорога за ним, похожая на широкую серую ленту, изрядно побитую молью. Но что такое колдобины и выбоины на асфальте по сравнению с пулеметной очередью в упор? Если уж «Хаммер» ее выдержал, то, думаю, справится и с дорогой, не ремонтировавшейся лет двести…

Вслед нам не стреляли. То ли некому было (что вероятнее всего – после такого удара не до стрельбы, небось, размазало воинов по мосту их же автомобилями), то ли поняли, что бесполезно – в полностью бронированный «Хаммер» имеет смысл стрелять из РПГ или из ПТРК. Или из пушки бронебойным снарядом. Все остальное – бессмысленная трата боеприпасов.

* * *

После того, как мост остался позади, я сбросил скорость. Хоть автомобиль Рудик свистнул и тяжелый, и устойчивый на ходу, но все-таки занятие не особо приятное ловить колесами колдобины, которых по пути встречалось немало. Да и проанализировать ситуацию было невредно.

Но особо погрузиться в собственные мысли мне было не суждено.

– Иох-ууу! – неожиданно взвыл Рудик. – Мы их сделали!!!

Понятно. Спира отпустило. Теперь на полчаса, а то и поболее будет ликование до сопливых пузырей, брызги слюнями на лобовое стекло и радостные вопли, от предвкушения которых у меня заранее начала побаливать голова.

– Зажигалку отдай, – сказал я.

– Чего?!!

От удивления Рудик аж слюнями подавился и даже закашлялся, при этом не сводя с меня удивленных гляделок.

«Того, – подумал я. – Разрыв шаблона, вот чего. Иначе ты до самого Кремля вопить будешь, как потерпевший, а у меня психика не железная».

– Зажигалку гони, – повторил я. – Ту, которую я тебе дал, чтобы бутылки с бензином поджечь и в танк их закинуть^[1]. Думаю, и сейчас без нее не обошлось.

Рудик хлопнул глазами пару раз, после чего со вздохом протянул мне зажигалку – предсмертный подарок Сталка.

– Ты не думай, я ее не зажал, – виновато проговорил мутант. – Просто надпись на ней больно крутая, за душу берет.

– Да уж, прям до слез, – проворчал я, забирая подарок ворма, убитого мной на ВДНХ. – Хотя не понимаю, что там может брать за душу.

– Сильно сказано, – мечтательно проговорил спир. И процитировал, положив лапку на рукоять «Глока»: – «Если пойду я долиною смертной тени, то не убоюсь я зла. Потому что я и есть самое страшное зло в этой долине».

– Похоже, я воспитал маньяка-убийцу, – буркнул я. – Плюс пиромана в придачу. Как ты это сделал? Они что, бензин без охраны внутри здания держали?

– Почти без охраны, – скромно потупив взгляд, произнес мутант. – Бочки прям там стояли, видимо, для пущей надежности, чтоб точно никто на них глаз не положил. На вышки свои надеялись, рэкетиры проклятые, и на ограду. А под оградой-то хоммуты нехилые норы прорыли. Ну, я и пролез. Нам, спирам, главное, чтоб харя в отверстие пролезла, а остальное – детали.

Я с сомнением окинул взглядом щекастую ряшку мутанта, за несколько дней совместного путешествия заметно отожравшегося, но ничего не сказал. Дело водителя за дорогой следить, а что там пассажир метет, можно слушать вполуха. Пусть хвастается. Ему нужно восторг излить. А мне надо понять, почему мы проехали уже километров десять и никого не встретили по пути.

Москва словно вымерла. Одни руины да полуразрушенные здания, словно памятники на кладбище. Ни одного мутанта вокруг, ни одной самой паршивой крысособаки… Так не бывает. Неправильно это. А почему так – большой вопрос, на который у меня пока что ответа не было…

– Ну, пролез я под забором, значит, потом по пожарной лестнице на крышу, а дальше – в вентиляцию, – продолжал заливаться Рудик. – Оттуда по потолочным перекрытиям – и на спину охраннику, который вместо того, чтоб службу тащить, на посту винцо из фляги смаковал. Как ты учил, рукоятью ножа по темечку, потом лезвием по горлу, он даже и не хрюкнул. А дальше дело техники. Прикинь, они рядом с бочками боеприпасы хранили, типа, все ценное – в одном месте. Ну не идиоты? И машинами все помещение было забито, они в них, по ходу, жили. А «Хаммер» во дворе стоял, я его сразу приметил. Ну и вот. Я тупо одну бочку ножом проткнул, из трофейной фляги бормотуху вылил, бензином ее заправил, сверху тряпку воткнул – и обратно на перекрытия. Поджег снаряд, кинул – и в окно. Ну, дальше понятно.

– Угу, понятно, – мрачно кивнул я. – Только что мы ради того, чтоб по мосту проехать, завалили человек двадцать. Которые, между прочим, нам лично ничего плохого не сделали.

– Совесть мучает? – прищурился Рудик. – Не мучайся. У них там отдельный стеллаж у стены стоял. С отрезанными головами людей и мутантов, в стеклянных банках замаринованных. И поверху над ним надпись краской: «Музей речных маркитантов. Руками и ногами экспонаты не трогать». Типа, прикол такой. Думаю, если б мы их не перемочили, наши головы сейчас были бы свежими экспонатами в том музее.

– Может быть, может быть, – задумчиво произнес я.

В целом, спир прав. В любом из миров работает только один закон: или ты, или тебя. Просто здесь, в мире постапокалипсиса, этот закон принимает наиболее простые, буквальные формы. Но при этом я все равно стараюсь не стрелять в тех, кто не собирается стрелять в меня. Такой вот придумал я сам себе дурацкий моральный кодекс, который мне порой очень мешает жить. И с этим уже ничего не поделаешь.

Но что сделано – то сделано. Сожалеть о прошлом еще большая глупость, чем создавать себе личные моральные кодексы, живя в обществе, где сильный жрет слабого… или ставит его в кабальные условия, когда тот вынужден вкалывать на сильного за синтетическую еду и взятую в кредит крышу над головой.

Такие вот мудрые философские мысли крутились в моей голове под восторженно-заливистый трёп Рудика, пока я вел машину, объезжая выбоины в асфальте. И чем дольше мы ехали, тем тревожнее становилось у меня на душе.