* * *

Около половины одиннадцатого до Анны начинает доходить, что она обязана заставить себя подняться. Придётся досыпать на пляже, а может и ещё где. Неплохо бы встретить Леру и Клима, но они, вероятно, будут спать до обеда, так как вчера покинули Геворка тоже достаточно поздно. Счастливые люди! Анна глубоко вздыхает. По законам жанра, она не должна давать Валентину повод думать, что прошлялась всю ночь.

«Хорошо же моей Элечке, – вспоминает Анна, – вот уж кто может спать до самого вечера и никого не стесняться!»

Валентин тих. Его разбросанные по простыне конечности то и дело попадаются то под ладони, то под коленки. Он не просыпается. Анна со щёлкой на одном оке сползает с дивана и шарит тапки. Затем подходит к трюмо и сквозь полуоткрытые глаза пытается разглядеть шурум-бурум на голове. Ей долго не поддается наведение резкости. Попытка сосредоточиться приводит к странной тупой рези в глазах. Ба! Она забыла перед сном снять цветные контактные линзы! Скорее, пока не проснулся Валентин!

Анна страшно волнуется. Она боится, что ещё что-то сделала не так. Перебирает в памяти вчерашнее приключение, но её смутная тревога только усиливается. Чтобы переключить себя, Анна решает отправиться в душ. Из горячего крана раздаётся змеиное шипение, но, к счастью, из холодного течёт довольно тёплая вода, чтобы под неё залезть. Не вытираясь, Анна цепляет мизинцем первый попавшийся на полотенцесушителе купальник и залезает в простенькое короткое ситцевое платьице. Производит три движения расчёской, собирает наплечную сумку, состроченную из старых Валькиных джинсов и, наконец, стекает по лестнице на улицу.

Городок живет своей бодрой курортной жизнью. Анна еле переставляет ножки по старинной платановой аллее. Ей так лениво что-либо делать и о чём-то думать. Прохладный ветерок игриво треплет макушку наскоро успокоенных волос, забирается под подол платья и приятно холодит бёдра. Анна решает присесть на резную скамеечку. Она щурится озорному лучику, нашедшему дорогу сквозь плотную листву, подставляет погреться щёчку и понимает, что засыпает. Приходится собираться с силами и продолжать путь. Спящее и наглухо закупоренное заведение Геворка греется на солнышке. Ещё пара сотен шагов, и Анна сворачивает на набережную, многолюдную в этот утренний час.

Старый фотограф предлагает желающим запечатлеть свои загорелые мордахи на фоне моря и деревянной копии парусника в человеческий рост. Анна сдержанно здоровается с ним, так как несколько дней назад воспользовалась его услугами в пику Лере, которая, зарвавшись, охаяла выцветший фотовернисаж, располагающийся на видавшем виды этюднике. Валентин молча расстался с пятёркой, не высказав супруге ни единого упрёка.

Невдалеке мелко топчется в попытке причалить к пирсу усталый рыболовный бот. Его встречает немолодой бородатый моряк в синей беретке и подвёрнутых до колен холщовых штанах. Он ловко принимает брошенный конец мохнатого каната. Пахнет йодом и свежевыловленной рыбой. Солнечный свет мягок и рассеян, так как над морем висит белёсое марево. Само же море едва подёрнуто рябью и до самого горизонта безупречно бирюзо́во.

Анна проходит до конца пирса, спускается с него на покрытые водорослями хаотично разбросанные камни, служащие волнорезом. Береговая линия города остается где-то позади далеко выдвинутого в море причала. Гулко спорят чайки. Внизу ритмично бухает пульс моря. Невдалеке, напротив, на кончике мола, отдыхает маяк. Анна выныривает из платьица и, выбрав камень поровнее, пристраивается на ворсистых, прогретых солнцем, замшелых водорослях. Почти сразу её одолевает сон.

Мелькает калейдоскоп снов. Анна переносится с места на место, из сюжета в сюжет. Наконец, снится большая шикарная яхта, уносящая её в кругосветку. Широкая медь спины уверенного в себе капитана. Снежная белизна надутых парусов. Она загорает на баке и капитан, изредка оглядываясь из кокпита на её идеализированную сном фигурку, медовым голосом замечает:

– Девушка, так можно и сгореть.

Против воли Анна просыпается. На соседнем камне сидит на корточках загорелый молодой человек в шортах и тельняшке. В руке у него уже сложенный, но пока не зачехлённый спиннинг. Смутившись, Анна принимает сидячее положение.

– Да вы не бойтесь меня. Я не кусаюсь.

– Я и не боюсь.

– Я был тут, за этим камнем. Рыбачил. А тут вы пришли.

– Я не заметила вас.

– Я так и понял. Но вот уже полчаса, как вы не меняете положения, и я подумал, что…

– Я заснула.

– Ну, вот видите! А под солнцем ни в коем случае нельзя спать.

– Да, конечно. Спасибо, что разбудили меня.

– Меня зовут Тимур.

– Ещё раз спасибо вам, Тимур.

Возникает традиционная неловкая пауза. Анна вроде бы поставила точку, но молодой человек не уходит. Напротив, он меняет позу и удобнее располагается на камне, как и Анна, сидя с упором на левую руку.

– А как ваше имя?

– Анна.

– Очень красивое имя. Благородное.

Говорить не о чём. Чувствуется, что Тимур не искушён в беседах с незнакомками. Анна замечает на горизонте ярко-белый борт большого пассажирского теплохода. Молодой человек прослеживает её взгляд и говорит, что это «Шевченко».

– Идёт из Одессы в Батуми, через Сочи.

– Вы все корабли знаете? – интересуется Анна.

– Я в мореходке учился. В Новороссийске.

– А сам местный?

– Не совсем. Я из Краснодара.

– Так это недалеко.

– Да. Но это другой мир.

Беседу опять тормозит неловкий антракт. Тимур поглаживает зелёный мох, щурит на солнце и, наконец, берёт быка за рога:

– А у меня тут лодка есть. Хотите – на лодке, да в открытое море?

– А это не опасно?

– С чего вы взяли?

– Ну, вдруг шторм?

– Сегодня море скорее превратится в кисель, чем заштормит.

– Вам виднее, вы – профессионал.

– Ну, так как?

Анна с минуту размышляет, ковыряя пальцем беззащитную зелёную подстилку. Дел, конечно, никаких. Приглашение заманчиво. Но, согласиться на него – значит подписаться на некое недвусмысленное продолжение. А с другой стороны, чего ей стесняться-то? Да и Тимур – симпатичный и застенчивый, с такими ей спокойно. Чтобы не сказать скучно. Зато не опасно.

– Поплыли, – тихо соглашается она.

Тимур подхватывает сумку и комок одежды, подаёт Анне руку и проводит её по другую сторону волнореза, где, уютно вписавшись между камней, вяло покачивается обыкновенная деревянная лодка с уключинами и четырьмя узкими скамеечками, соединяющими пошарпанные борта. Тимур помогает Анне устроиться и, отвязав лодку от одинокой петельки панельного настила пирса, запрыгивает сам. Уже на ходу он прилаживает вёсла и, не торопясь, выгребает прочь из акватории порта.