Стас угрожающе рявкнул, в его руке сверкнул метательный клинок, отливающий багровыми бликами и роняющий на пол зло шипящие искры. Чебурашка отдернул лапу, оскалился в ответ, и ловкой подачей ноги сбросил папку прямо в лужу. Хлопок телепорта и глухой стук вошедшего в дерево кинжала прозвучали одновременно.
– Ненавижу… – простонал особист, вылавливая непромокаемую бумагу. – Больше всего я мечтаю о том, как в старости буду качаться в кресле у камина, неторопливо смакуя коньяк с сигарой и любуясь на прибитые к стене белые уши…
Эрик, которому больше всего было жаль пирожков, глубокомысленно протянул:
– Надеюсь, что к тому времени эти уши так и останутся уникальным трофеем. Потому как если эти твари расплодятся, то о спокойной старости можешь не мечтать. Раз в пару минут будут раздаваться ненавистные хлопки, и очередной залетный чебуратор явится за сигарой или рюмкой коньяка. Боюсь, что даже с женой уединиться будет проблематично.
– Чур, меня, чур… – тихонько прошептал я, стуча костяшкой пальца по ножке стола.
Народ синхронно повторил мои действия. Военные и так парни суеверные, а тут такая мрачная картина…