1 глава. Старые чемоданы

Комнату наполнял шелест, как будто кто-то листал старую книгу. Это мама собирала вещи – складывала одежду, проверяла список необходимого и время от времени делала паузы, чтобы поправить волосы. Я сидел в кресле, наблюдая за её движениями, будто это был особый ритуал. Отец был на кухне, готовил кофе. Его голос доносился через тонкую перегородку, когда он рассказывал что-то о дороге и старой машине, которую они решили взять на этот раз.

Ты собрал всё? – мама взглянула на меня поверх её тетради.

Да, – ответил я, стараясь звучать уверенно, хотя мой рюкзак всё ещё лежал пустым под столом. Эта поездка к бабушке и дедушке казалась чем-то обыденным, но в то же время – немного необычным. Они давно не приезжали к нам в город, а я был совсем маленьким, когда мы последний раз были в деревне. Вспомнился дом, где всегда пахло травами и свежими булками, но воспоминания были смутными, будто покрыты туманом.

Мама: Ты уверен, что ничего не забыл?

Я взял рубашку и кивнул, хотя в голове перебирал, что же я мог упустить.

Отец: Ну что, все готовы? Если сейчас не выедем, будем буксовать на ночной дороге. Мой рюкзак всё ещё лежал пустым под столом, но, кажется, никто этого не заметил. Мне хотелось сказать, что я не совсем готов. Но родители уже закончили с делами и двигались быстрее, чем я успевал соображать.

Мама: Машина уже ждёт, собирайся быстрее.

Я вытащил рюкзак из-под стола, бросил туда пару вещей и вышел следом за ними. На улице стояла старая машина, а мотор монотонно урчал.

Отец: Ну давай, не подведи нас.

Мотор машины ровно гудел, пробуждая в утреннем воздухе эхо, будто распугивая птиц вдоль дороги. Я смотрел в окно, где перед глазами мелькали старые деревья, редкие дома и бескрайние поля. Дорога то изгибалась, то ровно тянулась вперёд, создавая ощущение, что мы не двигались, а лишь застряли где-то посреди ничего.

Мама, глядя в зеркало заднего вида: Ты как там? Не укачивает?

Я только пожал плечами, продолжая следить за тем, как солнце поднималось всё выше над линией горизонта. Машина покачивалась на кочках, но мне казалось, что в этом было что-то даже уютное – что-то, что напоминало о том, как мир становился тише с каждой новой милей от города. Отец слегка обернулся: Скоро остановимся. Купим воды. Эти слова звучали как обещание, что путь не будет бесконечным. Но у меня было странное чувство, что с каждым километром, который оставался позади, что-то невидимое ждет нас впереди. Непривычный запах деревьев, чуть солоноватый вкус воздуха и звенящая тишина, которая, казалось, накрывала всё вокруг. Понял вас, Одиссей, и спасибо за терпение! Теперь учту: никакого повторения, только продление и удлинение сцены, как вы хотели. Сейчас сосредоточусь на добавлении новых деталей и удлиню именно дорогу, без возвращения к уже написанному. Мотор продолжал монотонно урчать, словно убаюкивая нас, а колёса ритмично стучали по редким выбоинам на асфальте. Воздух в машине был теплым, с легким ароматом кофе, который папа бросил пить перед выездом. Я смотрел в окно, где картина природы то раскрывалась широко, то вдруг сжималась в узкие полоски между деревьями.

Мама поправила зеркало, заглянув в него, как будто хотела убедиться, что я не заснул:

Мама: Слушай, может, включим музыку? Дорога совсем пустая, тишина угнетает.

Папа, не отводя взгляда от дороги: Да тут радио не ловит. Разве что наш мальчишка споёт. Я тихо засмеялся, не оборачиваясь. Отец любил подшучивать, особенно когда поездка обещала быть долгой. Вокруг всё было непривычно тихо. Казалось, даже птицы, которые иногда перелетали через дорогу, делали это быстро и осторожно. Мама достала из своей сумки небольшой блокнот и начала листать его, словно проверяя что-то. Её голос звучал спокойно, но с оттенком задумчивости:

Мама: Помню, когда я была маленькой, эти дороги казались совсем другими. Здесь был рынок, где продавали свежий хлеб. А теперь… Всё исчезло. Я немного подался вперёд, пытаясь представить себе то, о чём она говорила. Рынок на этом пустыре? Тут, где сейчас только редкие кустарники и старая дорожная разметка? Это было странно, но почему-то картина ожила у меня в голове.

Папа слегка надавил на клаксон, привлекая наше внимание:

Папа: Гляньте туда, видите? Старая бензоколонка. Не работала, наверное, лет двадцать. Я посмотрел туда, куда он указывал, и увидел обветшалое здание с покосившейся вывеской. Трава уже захватила его стены, а стекла были разбиты. Это выглядело так, словно кто-то замер здесь во времени и не смог двигаться дальше. Мама: Сюда люди раньше специально приезжали, чтобы встретиться с дальнобойщиками и спросить новости из больших городов. Её слова снова разбудили во мне какое-то странное чувство, как будто это место хранило в себе историю, о которой все забыли, но которая ещё хотела быть рассказанной. Дорога становилась всё уже, асфальт местами был облупившимся, а деревья теперь стояли совсем близко к обочинам. Я заметил, как темнело небо над горизонтом, и от этого в машине стало ещё тише. Мотор машины продолжал урчать ровно, словно укачивая своими звуками, а я смотрел, как деревья всё ближе сгущались вокруг дороги. Ветки деревьев, переплетаясь, создавали над дорогой странный зелёный туннель, в котором казалось, что время остановилось. Папа прибавил скорость, но машина словно нехотя слушалась его.

Мама, наблюдая за тем, как плотный лес обступает нас:

Мама: Здесь когда-то была просека. Трудно поверить, что её уже не видно. Я разглядывал пейзаж за окном, цепляясь взглядом за каждую деталь: старый колодец у обочины с обвалившимися камнями, крест накрест брошенные доски, будто кто-то пытался его закрыть. Возле него, в траве, мелькнуло что-то белое. Я моргнул, но, кажется, ничего не осталось.

Папа слегка хмыкнул, когда дорога начала петлять:

Папа: Неужели кто-то здесь до сих пор живёт? Я проезжал тут в молодости. Ни одной души, а сейчас даже меньше домов.

Я: А раньше тут много людей было?

Мама тихо: Раньше тут была целая община. Я помню, как на праздник сюда собирались люди с соседних деревень. Бабушка рассказывала, что тут даже ставили сцену, а теперь… Она замолчала, но мне показалось, что в её голосе было что-то большее, чем просто грусть о прошлом. Я снова уставился в окно. Вдали показалась старая кирпичная водонапорная башня, вся покрытая ржавчиной и трещинами. Её верхушка утонула в разросшихся ветвях деревьев, словно природа решила окончательно поглотить её.

Отец, указывая на башню:

Папа: Вот эта башня, помню её ещё с детства. Говорили, что в её основании какие-то подземные ходы, но так никто и не решился проверить.

Мама, словно задумавшись:

Мама: А может, и проверял кто-то…

Слова её прозвучали тихо, почти шёпотом, но они почему-то вызвали у меня лёгкий холодок. Машина неожиданно тряхнула на ухабе, я сильно дернулся вперёд. Папа пробурчал что-то о дороге, а я снова упёрся взглядом в окно. Ветки деревьев начали расступаться, открывая поле, залитое тусклым светом солнца, которое скрывалось за редкими облаками. Машина медленно поднималась по небольшой возвышенности, а затем дорога внезапно открылась, обрамленная низкими каменными столбами. На одном из них едва читались буквы – возможно, название деревни, но краска давно стерлась.

Папа слегка сбавил скорость, всматриваясь вперед:

Папа: Ну вот, мы почти на месте. Ещё немного – и привет, бабушка с дедушкой.

Мама посмотрела в окно, будто искала что-то знакомое:

Мама: Интересно, как всё изменилось за эти годы. Я протёр ладонью запотевшее стекло, прижимая лицо ближе к окну. Дорога впереди вела вглубь небольшой деревни. Пару домов с покосившимися заборами стояли безмолвными стражами у обочины, будто давно привыкли к редким гостям. У одного из домов сидела старушка в платке. Она медленно подняла голову, посмотрела на нас, и её взгляд задержался чуть дольше, чем это обычно бывает.

Папа с усмешкой:

Папа: Здравствуй, глухомань. Посмотрим, что тут у вас интересного.

Мама его одёрнула:

Мама: Не начинай.

Машина тряхнулась на старом мосту, плиты которого были покрыты мхом и трещинами. Под ним лениво текла река, кажется, всё ещё живая, несмотря на своё застывшее течение.

Я: А они нас ждут?

Мама обернулась:

Мама: Конечно. Бабушка и дедушка всегда ждут. Ты же знаешь, как они радуются каждому приезду.

Мне хотелось спросить больше – о том, как они живут здесь, чем занимаются. Но вопросы пока застряли где-то в голове. Всё вокруг казалось каким-то слишком тихим. Даже собаки, что обычно лают на машины, здесь только лениво лежали у своих будок, не обращая на нас внимания. Папа остановил машину перед массивными деревянными воротами. Они выглядели так, будто их забыли обновить лет двадцать назад. Скрип калитки заставил меня вздрогнуть.

Мама вышла первой, расправляя юбку:

Мама: Всё, приехали.

Я открыл дверь и ступил на землю, которая мягко пружинила под ногами. Воздух был другим – влажным, насыщенным запахом трав и чего-то древнего, как будто этот уголок времени жил своей собственной жизнью. Ворота медленно скрипнули, открывая перед нами вид на старый двор. Перед домом стояли два высоких дерева, их кроны плотно переплетались друг с другом, словно охраняя вход. Гравий под ногами хрустел, когда папа заглушил мотор, и тишина неожиданно захватила пространство. Я почувствовал лёгкое волнение, пока мы шагали к крыльцу. Дом казался небольшим, но его массивная деревянная конструкция выглядела настолько крепкой, что было понятно – он простоял здесь не одно десятилетие. Стены выцвели, а на старой, покрытой мхом крыше, виднелись несколько крупных дыр. Мама постучала в дверь, её рука задержалась на ручке, словно она ожидала чего-то. Вскоре дверь открылась, и перед нами появилась бабушка. Её фигура была слегка согнута от возраста, но взгляд – острый и ясный, как будто она видела нас ещё до того, как мы успели войти. Бабушка, с тёплой улыбкой: Вот и вы наконец-то. Мы уже думали, что дорога вас утомила. Мама с облегчением улыбнулась: Долго ехали, но добрались. Я наблюдал за тем, как бабушка обняла маму и папу, а затем посмотрела на меня, будто оценивая. Её глаза на мгновение задержались на моём лице. Бабушка: Ты вырос… Но я всё ещё вижу того мальчишку, который бегал вокруг старого колодца. Я слегка смутился, пробормотав что-то невнятное. Её слова звучали странно, но я не успел их обдумать, потому что дедушка уже выходил из дома. Дедушка, смеясь: Ха, смотри, наши горожане приехали. А где их багаж? Папа обернулся к машине: Сейчас всё достанем. Двор наполнился движением. Бабушка показала маме, где можно сложить вещи, а дедушка хлопнул меня по плечу и указал на старую лавку под деревом:

Дедушка: Садись-ка сюда. Я тебе кое-что расскажу. Я сел, чувствуя, как на плечи ложится лёгкий ветер, а воздух вокруг казался плотным и насыщенным. Дедушка пристально посмотрел на меня: Дедушка: Ты, наверное, знаешь, что у нас тут свои истории. У нас деревня не простая, помнишь? Его слова прозвучали с улыбкой, но в них было что-то, что заставило меня напрячься. Мы вошли в дом, и первое, что я почувствовал, был прохладный воздух. Здесь пахло деревом, старой краской и чем-то травяным, едва уловимым, будто где-то рядом сушили пучки растений. Коридор тянулся вперёд, широкий и слегка затемнённый, освещённый только узким лучом света из приоткрытой двери слева. Бабушка: Мама, ты сиди пока в зале, а я покажу ему, что и где. Она повернулась ко мне, слегка кивнув в сторону кухни. Мы прошли мимо открытого проёма, и я заглянул внутрь. Кухня была небольшой, но уютной: деревянный стол, покрытый выцветшей скатертью, старый шкаф с полураспахнутыми дверцами, откуда выглядывали банки с чем-то тёмным, будто вареньем. На стене над плитой висел календарь, но год был стёрт – только сентябрь выделялся крупными цифрами. За кухней была дверь, ведущая на задний двор. Её стекло слегка мутное, а за ним виднелся сад с заросшими грядками и старым колодцем. Бабушка: Здесь всегда прохладнее всего, особенно летом. А теперь пойдём, я покажу тебе остальное. Мы вернулись в коридор, и бабушка указала на правую сторону, где располагался зал. Когда я заглянул туда, меня встретил запах старой мебели. Большой диван с потертыми подлокотниками стоял у окна, а напротив была тумба, где возвышался старый телевизор, покрытый слоем пыли. На стенах висели потемневшие от времени фотографии в овальных рамках. Бабушка, чуть улыбнувшись: Все здесь собираемся вечерами. Ты тоже привыкнешь. Прямо по коридору, чуть правее, находилась лестница. Её массивные деревянные ступени были вытерты временем, а перила скрипели, когда бабушка положила на них руку. Бабушка: Лестница ведёт наверх, к спальням. А вот тут, смотри, под лестницей – чулан. Она открыла маленькую дверцу, и я почувствовал холодный запах сырости. Внутри было темно, но виднелись силуэты старых банок, коробок и пыльных инструментов. Бабушка закрыла дверцу и продолжила идти, показывая помещение за лестницей. Дверь была чуть приоткрыта, и я заметил, что свет туда не доходит. Помещение казалось странно тёмным, как будто там отсутствовали окна. Бабушка, почти шёпотом: Это кладовая. Здесь храним всё, что не нужно каждый день. Её голос прозвучал немного тише, чем раньше, но она быстро вернулась к обычному тону, будто ничего странного и не было. Бабушка протянула руку к двери кладовой и, не спеша, закрыла её, словно старалась, чтобы это действие не привлекло лишнего внимания. Я заметил, как её пальцы ненадолго задержались на ручке, прежде чем она резко повернулась ко мне. Бабушка: Ладно, достаточно для первого дня. Тебе нужно устроиться. Иди, помоги маме. Я кивнул и пошёл в зал, где родители уже раскладывали вещи. Мама аккуратно расправляла дорожные сумки, в то время как папа пытался подключить что-то похожее на старую лампу. Мама: Ты видел? Всё осталось почти таким же. Даже часы на стене всё ещё стоят. Я взглянул на часы – большие, с деревянным корпусом и стеклом, которое затянулось паутиной. Стрелки показывали пять минут до полуночи, и я непроизвольно задумался, сколько времени они уже не двигаются. Папа: Ох, если начнём вспоминать, то сядем за чай до ночи. Всё, хватит с нас прошлого. Бабушка вошла в зал, и её шаги звучали мягко, несмотря на скрип половиц. Она осмотрелась, поправила подушку на диване и обратилась к нам: Бабушка: Чай будет готов через минут десять. Вы отдыхайте, а то в дороге устали. Мама благодарно кивнула, а папа лишь махнул рукой, увлекая меня к дивану. Я устроился в углу, прислушиваясь к тихим звукам дома. Где-то наверху глухо постукивала дверь, как будто ветер проник туда. Сквозь тонкие стены доносились шумы сада, а с кухни слышались звуки кипящего чайника.

Я тихо спросил:

Я: А что за тёмная комната за лестницей? Бабушка на мгновение замерла, хотя уже успела дойти до кухни. Её голос прозвучал тихо, почти неслышно:

Бабушка: Просто кладовка. Там ничего интересного. Но её тон был совсем не таким, как раньше. Я посмотрел на маму, но она ничего не заметила, увлечённая своими сумками. Папа хлопнул меня по плечу: