И только что с яркого, знойного солнца вошел он в сырую, холодную тень равеннского дома своего (где так же, как почти во всех тамошних домах, подвалы залиты были водой наводнений), вспомнил он, может быть, слова Виргилия, перед сошествием в те глубочайшие пропасти ада, где начинаются несказанные муки и ужасы