© Дмитрий Корсак, 2020

ISBN 978-5-0051-9495-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Давным-давно на просторах галактики…

Исследовательский звездолет, вынырнувший из прокола в хвостовом секторе внешнего рукава Персея, выглядел довольно потрепанным. Громоздкий варп-двигатель устаревшей конструкции, маломощные термоядерные движки для полетов в обычном пространстве и древний рельсотрон, способный не только защитить корабль от шального метеорита, но и послужить аргументом в споре, – вот и все, чем мог похвастаться «исследователь». А еще тесной жилой зоной, в которой смогли уместиться ходовая рубка, пара кают и камбуз.

Лишь опытный человек с первого взгляда углядел бы знакомые обводы и сообразил: кто-то купил списанный спасательный бот, подновил корпус, выкинул аварийный маяк, прикрутил рельсотрон и зарегистрировал как частный корабль. И сделал вывод: без охотников за артефактами тут не обошлось.

Да, в космосе встречались артефакты – странные диковины, оставленные предтечами – древней и некогда могущественной цивилизацией, то ли погибшей, то ли ушедшей из нашей галактики по непонятным причинам. Наследие предтеч манило и притягивало к себе всегда. Во все времена исследователи и авантюристы, вооружившись старинными картами и преданиями, носились от звезды к звезде в поисках необычного. Однако, карты, высеченные на древних обелисках и стенах гробниц, не давали точных координат объектов, а предания звучали слишком туманно и расплывчато. Можно было потратить целую жизнь, гоняясь за призрачной целью, но так и не достичь ее.

Только никакие трудности не отпугивали искателей, наследие предтеч словно околдовывало их. Тот, кто однажды прикоснулся к тайне, уже не мог бросить поиски. «Мне обязательно повезет!» – говорили себе охотники за артефактами и отправлялись в самые далекие уголки галактики. Вот и экипаж вынырнувшего из прокола звездолета думал так же: «Нам непременно повезет!».

Удивительно, но они не ошиблись.

– Переход совершен в штатном режиме, – мелодичный голос искусственного интеллекта нарушил тишину на мостике. – Приступаю к сканированию систем корабля.

– Арта, радость моя, оставь эти системы. Скажи лучше, ты видишь цель? – спросил высокий светловолосый мужчина. Его голос срывался от нетерпения.

– Опять называешь ИскИн женским именем? – пробурчал низенький крепыш с завязанными в хвост длинными темными волосами. Недовольно выпятив нижнюю губу, он вглядывался в черноту космоса. – Все-таки вы, северяне, странные. Недаром…

– Стоп! Не продолжай, – прервал его напарник. – Я ведь тоже могу припомнить, что меня раздражает в южанах. А называю по имени, потому что мне так нравится.

– Но ведь это машина, это не живое существо!

– Да ладно тебе, – фыркнул светловолосый. – ИскИн – такой же член экипажа, как ты или я. Арта, ты нашла что-нибудь интересное?

– Сканирование закончено. Вывожу картинку.

Изображение заполнило огромный экран в ходовой рубке. Сначала появились разноцветные звезды согласно их спектральному классу, потом предупреждающими значками вспыхнули гравитационные и пространственные аномалии, затем вокруг звезд по орбитам закружились планеты. Но ни одна из них не загорелась ярко-зеленой спиралью – обитаемых планет в этом секторе Галактики не нашлось. ИскИн сделал паузу, и полупрозрачный рисунок звездной карты, высеченной на древнем обелиске, лег поверх реальной картинки. Искатели случайно наткнулись на этот обелиск на погибшей планете в системе Kepler-186. Странно, что ни одна экспедиция, исследовавшая планету, его не заметила. Базальт частично оплавился, но сохранил и карту, и текст, из которого друзья и узнали об артефакте предтеч в неизученном секторе Галактики. Вернее, считавшимся неизученным. А дальше, когда знаешь, что искать, непременно найдешь.

– Совпадение девяносто семь процентов, – сообщила Арта. И затем, повысив голос: – Внимание! Зафиксирована аномальная пульсация звезды класса М2.

– Подумаешь, пульсар какой-нибудь, – пренебрежительно фыркнул коротышка. – Ничего интересного.

– А вот и нет, – произнес его напарник, внимательно вглядываясь в бегущие по экрану символы.

– К звезде гравитационно привязан искусственный объект, – доложила Арта.

– Не вижу никакого объекта, – проворчал коренастый.

– Даю максимальное разрешение.

Пространство экрана заполнила багровая поверхность звезды, на фоне которой медленно вращался абсолютно черный крошечный многогранник.

– Какой-то он маленький, – разочарованно протянул коротышка, вглядываясь в изображение.

– Это он! Точно он! – от волнения светловолосый даже привстал с кресла. – И ничего не маленький! Именно так он и должен выглядеть – черная точка на фоне огненного урагана! Вспомни, что рассказывал старый шаман на Теджате! Арта, врубай двигатели!

– Чего это ты раскомандовался? Мы же договорились, что будем все решать вместе! – возмутился коротышка.

– Ты против?

– Нет, не против, но ты должен был спросить мое мнение. Нужно же все обсудить сначала. Вы, северяне, всегда тащите одеяло на себя…

– Давай не будем ссориться хоть сейчас, когда мы у цели. Арта, вперед!

Звездолет сотрясла легкая вибрация – это включился варп-двигатель, по корпусу пробежали радужные всполохи, и корабль на секунду исчез, совершив короткий прыжок. Когда он появился вновь, то был уже рядом с многогранником.

Оба искателя во все глаза разглядывали необычный объект.

– Арта, давай к нему на малой скорости.

– Слушаюсь.

– А если эта штука опасна? – опасливо спросил южанин.

Напарник с сомнением посмотрел на друга:

– Ты видел хоть один опасный артефакт предтеч? Да и если бы они захотели, с такими технологиями они бы уже давно прихлопнули нас как мошку. Но мы до сих пор… О, смотри!

Друзья придвинулись к экрану, на котором артефакт неожиданно начал бледнеть, словно наливаясь изнутри светом.

– Объект прекратил набор энергии, – прозвучал голос ИскИна. – Зафиксированы внутренние структурные изменения.

– Неужели он нас заметил? – удивленно пробормотал коротышка.

– И не только заметил, но и приглашает к себе, – прошептал светловолосый.

От избытка чувств его голос сорвался. Он прокашлялся и отдал команду:

– Арта, приготовь мой скафандр.

– Не слишком ли ты торопишься? Мы даже не знаем, что это такое. А вдруг эта штука опасна? И почему это твой скафандр? – возразил южанин.

– Потому что кто-то должен остаться на корабле. Кто-то должен вернуться и рассказать о нашей находке.

– Но почему этим кем-то должен стать я? Я вот считаю, что должен остаться ты.

– Я?.. Ладно, убедил. Идем вместе.

На малой скорости шаттл с искателями приближался к артефакту. А тот опять начал меняться. Он рос, его очертания плавились и кривились, некогда четкие грани становились зыбкими. Объект таял, растворяясь в черноте космоса. Казалось, он хочет занять собой всю Вселенную.

Когда челнок исследователей подобрался к артефакту вплотную, в многограннике возникла огромная дверь. По черненому металлу змеились странные узоры, тускло поблескивали непонятные символы. Но вот по узорам пробежала голубоватая искра, символы вспыхнули яркой лазурью, и дверные створки торжественно раскрылись…

…С тех пор прошло много времени.

Глава 1. Давай с нами!

– Нечаев, Иванов, Смолов к доске.

Окрик учительницы вывел меня из полудремы. Нет-нет, обычно я не сплю на уроках. Просто, когда мне скучно, я отключаюсь и думаю о чем-то своем. В последнее время я все чаще вспоминаю недавнее приключение на космической станции Альянса свободных планет. Вернее, это сейчас, по прошествии двух месяцев, те события кажутся мне фантастическим приключением, а тогда все выглядело очень серьезным. И даже страшным.

Я выполз из-за парты и поплелся к доске. Взял мел и вопросительно уставился на химичку.

– Опять спал на уроке? Составляй уравнения химической реакции, схема перед тобой.

На доске действительно была нарисована схема с двумя стрелками. Вот ведь! Специально дала мне самый сложный вариант. Я скосил глаза вниз и мысленно попросил: «Подскажи».

Пес, скривив морду, гавкнул: «Учить надо было. Говорил же тебе, что вызовут к доске».

«Не говорил. Давал всего семьдесят два процента вероятности».

«Всего?! Ты не только в химии, но и в теории вероятности полный ноль. Семьдесят два – это же очень много!»

«Сказал бы девяносто девять, я бы учил, – мысленно огрызнулся я. – Значит, подсказывать не будешь?»

Мохнатая башка категорично качнулась из стороны в сторону.

«Друг называется», – буркнул я и повернулся к доске.

Рядом мучились над своими заданиями мои друзья. Дела у них продвигались неважно.

Пес подобрал лапы и вывалил язык. Опять придуривает.

Моя «собака» – искусственный интеллект в форме продвинутой голограммы, которую даже можно погладить. Мы подружился на космической станции, он повсюду сопровождал меня там, а потом решил остаться со мной на Земле. Приняв однажды вид пса, он таким и остался. Говорит, это из-за меня, потому что мне всегда хотелось иметь собаку. Но я же вижу, что ему и самому доставляет удовольствие находиться в образе хаски.

Видеть и слышать его могу только я, общаемся мы мысленно, поэтому бояться, что меня заподозрят, будто я таскаю в школу собаку или разговариваю со своими голосами в голове, мне не нужно. Я действительно привязался к ИскИну и действительно считаю его своим другом. Только откуда у него такая предубежденность против подсказок на уроках? Кто и когда вбил в его голографическую башку, что это плохо? Как бы это исправить…

Я вздохнул, одарил хаски мрачным взглядом и начал писать.

– Хм, верно, – химичка удивленно подняла брови, прочитав мою писанину. – Думала, не решишь.

Если думала, что задание мне не по силам, то зачем дала его? – хотелось спросить мне, но я сдержался. А если так не считала, то к чему эта фраза? Тоже мне, педагог-экспериментатор.

Пес ободряюще кивнул, словно говоря «ведь и сам можешь!» и потрусил к парте. Я двинулся следом. Вот как так получается, что на долю секунды он всегда опережает меня? Я еще и подумать не успел, а он уже знал, что я сейчас сделаю.

Звонок с урока слился с писком моего мобильника.

«Надо встретиться. Срочно. Жду в Макдаке рядом с твоей школой. Веник», – прочитал я эсэмэску.

Веник – такой же, как и я, «попаданец» на космическую станцию. Там, блуждая по мрачным коридорам форпоста, мы и познакомились. А потом вместе, бок о бок, уничтожили Разрушителя.

– Хм!..

– Ладно, ладно, Разрушителя уничтожил ты, – мысленно ответил я псу. – После того, как сам же телепортировал нас с Веником на форпост. Но мы же тоже сражались! Не придирайся к словам. Тьфу, мыслям.

С Веником мы не виделись почти два месяца. После наших приключений его сразу перевели в какой-то продвинутый интернат «для тех, кто в курсе». Там учились дети тех, кто имел какое-либо отношение к форпосту Солнечной системы, или невольные свидетели, случайно прикоснувшиеся к тайне. Вроде нас. Первое время, пока Веник привыкал к новой обстановке, он звонил мне, и мы подолгу трепались, а потом он куда-то пропал. Наверняка завел новых друзей. И зачем я ему вдруг понадобился? Еще и срочно.

Отстучав в ответ «буду через час, извини», я направился в кабинет литературы. Сбегать с последнего урока себе дороже. Последняя перемена – любимое время Коньяка, завуча школы Константина Яковлевича, для охоты на прогульщиков. Редкий учебный день проходит без того, чтобы перед последним уроком Коньяк не засел где-нибудь в засаде. Как правило, он прятался в школьном вестибюле и затем, словно коршун, бросался на пытавшихся улизнуть лентяев. Бывало, он ловил добычу на выходе из школы, слившись с колонной на школьном крыльце. А еще завуч частенько обходил с дозором всю прилегающую к школе территорию и «брал» прогульщиков расслабленными, когда те считали, что уже вырвались на свободу.

Я выложил на парту тетрадку с учебником. Пес внизу заворочался, устраиваясь поудобнее. Я до сих пор зову его псом, потому что так и не смог подобрать имя. Мы с ним потратили уйму времени, перелопачивая в Интернете подборки с собачьими кличками, но хаски все время что-то не нравилось. Рой – слишком банально, Дружок – слишком фамильярно, Цербер – вычурно, Буян – не отвечает его сложной и многогранной личности. Время от времени мы возвращались к этому вопросу, но ничего не менялось – пес оставался псом.

Начался урок. Верка Живоглядова с чувством читала Пушкина: «Я помню чудное мгновенье…» Вернее, это ей казалось, что она читает с чувством, на деле же Верка завывала и нещадно фальшивила. Но почему-то это Веркино завывание вместе с эсэмэской Веника пробудило в моей душе тревожные нотки. Но прежде чем я сам понял это, из-под парты донеслось ворчание:

– Давно послал бы ей сообщение через форпост.

Ну вот опять! Я еще и сам не понял, что думаю о Нике, а он уже тут как тут!

О Нике я думал все два месяца, что прошли с момента, как наши пути разошлись. Я вернулся домой, на Землю, а она отправилась бороздить просторы Вселенной – проходить практику на линкоре Альянса. Да, я знал, что могу послать ей сообщение через форпост, она сама сказала мне об этом, но я так и не решился. Наверное, я хотел, чтобы она первая связалась со мной. И сколько бы пес не твердил мне, что Ника – совсем не такая, как Лара, я все равно боялся, что она мне не ответит. Там, на станции, все было по-другому, там мы были равны. А сейчас – я житель третьесортной… да что там третьесортной, просто отсталой планеты, а она – курсант Космической академии Альянса из созвездия Большой Медведицы. У меня – рюкзак с учебниками и StarCraft в издании «1С», а у нее – вся галактика.

Из-под парты показалась мохнатая морда с голубыми глазами.

– Прости, что влезаю без приглашения, но то, о чем ты сейчас подумал, для дружбы неважно.

– Много ты понимаешь в дружбе! – огрызнулся я.

– Кое-что понимаю, – скромно ответил хаски. – Ваши поэты и писатели достаточно полно описали менталитет и личностные переживания влюбленных, так что…

– Заткнись!

– Да пожалуйста.

Хаски завозился под партой, отворачиваясь. По-моему, он обиделся. Хотя обижаться следовало мне – сколько раз объяснял ему, что влезать в личные переживания и уж тем более комментировать их неэтично, но он продолжал это делать. «Я же хочу помочь», – твердил пес на голубом глазу. Подсказать, когда его просят, он не может, это будет неправильно, а лезть в душу, тем более, когда не спрашивают совета, – можно и нужно. Только мне кажется, что тут какой-то изъян в логике?

Мои мысли прервал громкий звонок – я и не заметил, что урок уже закончился.

Собрав рюкзак, я рванул к выходу.

– Нечаев, задержись, пожалуйста.

Как некстати. Почему учителя норовят остановить тебя тогда, когда ты спешишь?

– Роман, Константин Яковлевич просил тебя зайти.

– Это ведь не срочно, да? Я завтра перед уроками забегу, – пообещал я, пятясь к двери.

Интересно, зачем я понадобился Коньяку? Вроде, ни в чем не провинился, да и хвалить меня не за что.

С четвертого этажа мы спустились молча, пес, как всегда, трусил на шаг впереди. Но в раздевалке, когда я забирал куртку, он неожиданно заметил:

– Я изменил свое мнение.

– С чего вдруг?

– Проконсультировался онлайн на двадцати двух психологических порталах.

– А насчет подсказок на уроках ты случайно мнение не изменил?

– Нет. Более того, укрепился в существующем.

– Жаль.

Я быстро пересек пустырь с заброшенным зданием, возле которого мне пришлось сражаться с перепрограммированными инопланетным вирусом роботами. У гаражей покуривали братья Гавс – гроза района братья Гаврюшкины. Старший, Макс, увидев меня, помахал рукой. После того, как вместе мы победили роботов, он считал меня чуть ли не членом своей банды, только вряд ли стоило гордиться оказанным доверием. Я рассеянно махнул Максу и вышел на проспект, прямо к стеклянной громаде торгового центра. Здесь на втором этаже и должен был поджидать меня Веник.

Он сидел за столиком в центре зала. Но сначала мой взгляд зацепился за ярко-зеленую гриву волос над воротником из розового меха. Надо же, и Жанна тут…

– Привет!

– Вау!

Жанна радостно вскочила, чуть не опрокинув вазочку с мороженым, и с визгом бросилась мне на шею. Наверное, я никогда не пойму девчонок – поначалу на станции она мне и двух слов сказать не желала, только подозрительно косилась, а теперь ведет себя так, будто мы лучшие друзья, которые сто лет не виделись.

Веник был в новом форменном костюме, на лацкане пиджака красовалась эмблема, напоминающая астрономический знак Земли. За два месяца мой боевой товарищ совсем не изменился – щеки те же, только вид совсем невеселый. Он оторвал взгляд от стакана пепси и грустно посмотрел на меня.

Я сбросил рюкзак на пол и уселся за столик.

– Что-то случилось?

– Ты голодный, наверное, возьми себе чего-нибудь, – пробормотал Веник, отводя глаза.

– Окей.

Не нравится мне такое начало. Всегда напрягаюсь и жду подвоха, когда кто-то проявляет ко мне неожиданное участие. И вот, похоже, дождался.

– Как насчет того, чтобы поучаствовать в игре? Где-то на окраине Галактики, – выдал мой приятель, когда я вернулся с подносом.

Бургер застрял у меня в горле, а Веник, как ни в чем не бывало, продолжил:

– Я собираю команду. Жанна, двое наших из интерната, нужен еще один человек.

Он очень старался, чтобы голос звучал непринужденно. Выходило плохо.

– И ты решил, что я вам подойду?

– А почему нет?

– Ты чего! Не хочешь что ли? – округлила глаза Жанна. – Давай с нами, будет весело!

И я начал сдаваться.

– Что за игра?

– Ну-у… – затянул мой товарищ. – Там что-то типа полигона с препятствиями и разными заданиями. Мне родители рассказывали, в их детстве была такая игра – «Зарница». Я думаю, это что-то похожее, но с поправкой на галактические реалии.

Ладно Жанка, она на любую авантюру готова, лишь бы не сидеть за партой, но Веник раньше совсем не походил на любителя «зарниц».

– Делать что придется? – спросил я.

– Я думаю…

– Да какая разница! – решительно тряхнула зелеными кудрями Жанна. – По любому лучше, чем хандрить в нашем городишке. Никаких же развлечений.

– Ты думаешь или знаешь? – не отставал я от Веника.

И чего я к нему привязался? – удивлялся я себе. Побывать на другом конце галактики – об этом же можно только мечтать. Но что-то внутри меня противилось и ждало подвоха.

Веник засопел, опустив глаза к стакану, а потом честно признался – информации у него почти нет. Вся информация уместилась в одно рекламное объявление, которое кто-то ему прислал. Вернее, не конкретно ему, а всем ученикам спецшколы. Он покопался в своем смартфоне и показал мне коротенький видеоролик.