Календарные листы говорили, что приближается конец июля. От этого было так же грустно, как в субботний вечер. Два месяца пролетели как-то очень неожиданно. Кажется, я ничего толком и не успел сделать, ни отдохнуть, как следует, ни телевизор посмотреть, ни с друзьями погулять. Каникулы начались, словно неделю назад, которую мне довелось провести в постели из-за простуды, – вот на что это было похоже. Родители все время пропадали на работе, а закат сменялся рассветом, и только мечты о бейсболе грели мое сердце. Что ж, от стариков я часто слышал, как они мечтают остановить время, но мне никогда и в голову не могло прийти, что и я стану мечтать о том же.

И я не знаю, теперь мне стало казаться, что лучше бы мы с Фрэнки не ходили в тот день к старым поездам. Может быть, случилось бы так, что в другой раз мы никого не встретили там, кроме бездомных кошек.

В окно был виден закат. Он был необычайно багровый. Облака словно налились чьей-то кровью.

В комнату вошла мама, и отвлекла меня от моих мыслей.

– Рэй, куда это ты смотришь?

– Что? Что, мам?

– Я спросила, что ты увидел в окне. Ты так долго не отрывал от него взгляд, будто увидел в небе супермена.

– Нет. Ничего. Просто небо такое красное…

– Красное? Ты шутишь, Рэй?

– Кажется, нет, мам… а что?

Мама подошла к окну и внимательно присмотрелась.

– Рэй, там ничего красного нет. Только детишки спешат домой.

Я ничего не ответил, хотя и сильно удивился.

– Спасибо, мам. Я бы почитал еще, если ты не против.

– Конечно, только смотри, не ложись слишком поздно.

– Спасибо, мам!

Мама ушла, а я подошел к окну. Я приподнял створки и сел на подоконник. Меня охватило блаженство.

Я просидел так, пока не стало темнеть, и этот магический свет не исчез.

Я будто спал с открытыми глазами, и на меня уставился какой-то парень.

– Эй, малыш, смотри не упади там!

– Спасибо, сэр! Я буду осторожен!

Он пошел дальше, в темноту, и один раз оглянулся. Люблю заботливых людей.

Я слез с окна и взял книгу, но читать мне больше не хотелось, я посмотрел на страницу, на которой остановился, и закрыл ее. Теперь мне вообще ничего не хотелось. Меня пугало приближение ночи. Кто знает, что происходит, пока мы спим? Я совершенно один в своей комнате, а вдруг он стоит надо мной, и шепчет? Родители далеко и ничего не слышат. Может быть, и я не всегда слышу, что он мне говорит. Сегодня мама не видели неба таким, каким его видел я.

Я посмотрел в окно, тьма совсем окутала город. Луна и звезды тонули в густой пустоте, где-то вдалеке горели фонари, и асфальт под ними становился желтым.

Я оставил книгу на столе, среди кучи разбросанного хлама. В комнате опять воцарилась тишина. Я стал слышать, как перемещаются стрелки моего будильника. Он отсчитывал мою жизнь. Свет в комнате мне показался слишком тусклым. Подул ветер, и занавески поднялись вверх.

– Черт! – сказал я, и двинулся к ним.

Я закрыл окно, а когда обернулся, заметил на тумбочке предмет, которого не было раньше. Это был Чепмен. Рэй Чепмен. Я взял фотографию в руки и посмотрел на нее.

– Черт! – сказал я, не разжимая зубов.

Я выронил ее из рук, когда вспомнил, кто это. Он был игроком Кливленд Индианс. Его убили мячом во время игры. Убили шестьдесят два года тому назад. И звали его так же, как и меня.

– Что за черт?! – прошептал я.

– Ти-и-ише… Не ругайся, Рэ-э-эй… – раздался шепот в ответ. В комнате было пусто и выключился свет.

– Где ты прячешься?!

Я бросился проверить под кроватью, затем в шкафу, везде, где можно было спрятаться, но никого не нашел…

– Пора играть, Рэй…

– ДУРАЦКИЙ ГОЛОС! ГДЕ ТЫ?! ПОКАЖИСЬ!!!

Через минуту в комнату вошла мама, и переключила выключатель, зажегся свет.

– Рэй, ты с кем разговариваешь?

– Что? Я ни с кем не разговаривал. Тебе послышалось.

– С тобой точно все в порядке?

– Да, не волнуйся, мам. Все в порядке…

Она вышла и закрыла дверь. Бог знает, что я говорю правду, больше всего на свете я хотел, чтобы она осталась. Я очень хотел убежать отсюда, но я очень боялся, что родители подумают, что я спятил.

– Выходи на поле, Рэй, – раздался голос, – «Янкиз» уже ждут тебя…

– Ты ничего мне не сделаешь, слышал? Если бы мог – то уже убил бы меня. Ты ничего не можешь со мной сделать! Трус проклятый!

– Теперь ты БЬЮЩИЙ!

– Заткнись!

И он заткнулся. Больше я его в тот вечер не услышал. Лишь один раз за всю ночь я открыл глаза, потому что мне что-то померещилось, но это был ветер.

Иногда во сне, я будто падал. Мы с друзьями начинали ссориться, и дрались.

– Ты жмот, Рэй! Слышишь? Ты оставил себе мои деньги!

– Эти несчастные два доллара? Уж не шутишь ли ты, Даг Мерфи?

– Да, Рэй! И я ничуть не шучу с тобой, богатенький ты мамин сынок! У тебя наверняка есть деньги, и даже гораздо больше. Но тебе, как всегда плевать на всех! Ты считаешь меня отбросом, верно? Ты, наверно, думаешь, что я не замечаю, как ты смотришь на мою семью, да? Ты смотришь на нас с пренебрежением! А все потому что моего отца уволили с работы! И потому что у него старая машина, да, Рэй? И потому, что он живет на пособие по безработице, верно? Знаешь, что я скажу тебе? Он был хорошим рабочим!

– Тогда почему же его уволили, Даг, а? Хороших работников не увольняют, чтоб ты знал!

– А тебе откуда знать? Судишь по своей семье, да? Твоего отца, наверно, никогда не увольняли, верно? У вас, я погляжу, две машины, и уж очень сомневаюсь, что вы в супермаркета покупаете самую дешевую еду!

– Много ты знаешь обо мне, Даг. Уж не следишь ли, а? И вы могли бы так жить, если бы твой отец постарался. Но он этого не сделал, прав я или нет?

– Думаешь, он не старался, да? Думаешь, он работал меньше твоего! Просто не повезло ему! Знаешь, люди зовут это неудачей! Попался ему не тот начальник. А мой-то не захотел прогибать под него спину, и помогать в его темных делишках. Вот его и уволили по сокращению. И знаешь скольких еще сократили?

– Нет, откуда же мне знать. Нет у меня такой привычки – следить, как у тебя.

– Только моего отца!

– Не шутишь? Но так же нельзя. Вам нужно было защищаться. Для чего же у нас суды?..

– Там место гнилое. Он хотел найти себе другую работу, где не было бы столько алчных идиотов. Но знаешь, Рэй, там все места уже заняты…

– Я не знал, Даг, мне очень жаль, что так вышло.

– Да, конечно, жаль ему…

– Мне действительно жаль. Мир?

– Убери свою руку от меня. Ты думаешь, твои слова о том, что тебе очень жаль что-то изменят? Думаешь кому-то от этого станет лучше?

– Не знаю, Даг. Но я больше ничего не могу для тебя сделать. Не я виноват в том, что произошло.

– А кто же? Ты и тебе подобные. Вы останетесь жить по-старому, да и мы тоже. Так что, не нужны мне твои извинения.

– Ладно, как знаешь, Даг. Я не хотел тебе зла.

– Давай, вали отсюда! Катись к своему папаше! Он знает, как ему надо работать, чтоб не потерять ее!

Сработал будильник. Я с радостью открыл глаза, чтобы убедиться, что это был сон. Что за ужасы мне стали сниться? Никогда не разберешь, где сон, а где реальность.

Я раскрыл одеяло, и присел на кровати, пытаясь прийти в себя после чудовищного кошмара. Мне очень не хотелось потерять своих друзей.

Родители, должно быть, еще спали. Во всяком случае их не было слышно. В субботнее утро можно позволить себе делать, что угодно.

Я долго рассиживать не стал, проверил, есть ли чьи-нибудь следы у окна, и, удостоверившись, что никто ночью меня не посещал, я воспрял духом, и спустился вниз. Правда, с досадой я обнаружил, что родителей нет дома. Но я знал, что мне делать. Я сделал себе пару сэндвичей с арахисовым маслом, которые вместе со стаканом молока и составили мой завтрак.

Время говорило о том, что нельзя рассиживаться, и пора собираться, если я не хочу, чтобы все отменилось. Я написал записку для родителей, которую прикрепил к холодильнику. Туда, где мы прикрепляли все записки, если нам необходимо было оставить какое-либо послание. «Мам, пап», говорилось там «Прошу простить меня, что оставил дом в такой ранний час. Но у нас с Фрэнки появились важные дела, которые не терпят отлагательства! До заката ручаюсь непременно вернуться!».

Я, на всякий случай, решил проверить еще один свой тайник, куда давно не заглядывал. Там я нашел еще десять долларов, видимо, припасенные когда-то на развлечения. Этого должно было хватить, чтобы рассчитаться с Дагом и купить нам чего-нибудь в дорогу.

Я пришел почти вовремя, Даг и Фрэнк ждали меня возле магазина. Я был рад их увидеть, особенно мне подняло настроение то, как они воспряли духом, – во всяком случае, так они выглядели издалека, а все то, что было ночью – оказалось глупым кошмаром. Они ждали меня, прямо под вывеской. Видимо, успев побывать внутри, дабы убедиться, что я не жду их там, и вернулись обратно.

– Привет, ребята, вы давно меня ждете?

– Мы только подошли, Рэй.

– Рэй, тебе этой ночью ничего странного не снилось? – сходу спросил меня Фрэнк.

– Снилось, а откуда ты знаешь?

– Меня всю ночь кошмары мучили, вот я и решил поинтересоваться, все ли у тебя в порядке.

– Может, хватит вам трепаться? Я хочу поскорей разделаться со всем этим, чтобы вы могли спать спокойно. Я уже начинаю беспокоиться за вашу психику, – сказал Даг.

Он открыл дверь, и мы вошли внутрь. Я знал, куда нам идти, и не терял зря времени. Мы пошли туда, где было полно шоколадных батончиков, содовой, и нашей жвачки.

Через пару минут все, что мы набрали, выложили перед продавщицей, и та стала считать.

– Шесть шоколадок Hershey’s, три Coca-Cola, и три жвачки Donald. С вас 8,75, ребята.

– Возьмите, мэм.

Я забрал сдачу, и мы вышли из магазина. Фрэнк не удержался и стал раскрывать свою шоколадку.

– Стой, Фрэнк! Нам это нужно взять с собой в дорогу. Засунь ее обратно в рюкзак!

Я протянул доллар двадцать пять центов.

– Возьми, Даг, это тебе.

– Ладно, Рэй. Ты и так хорошо потратился. Оставь деньги себе.

– Нет, Даг, перестань! Я не хочу быть тебе должником сегодня.

– Я серьезно, Рэй. Я не возьму этих денег.

Лицо Дага выражало всю серьезность его слов, и я не стал ему долго перечить.

– Ладно, как скажешь, дружище.

Маршрут М88 довез нас до конечной остановки. Там мы вышли и сразу же отправились в сторону старого депо. У нас еще было полно сил и утренней энергии, поэтому ноги вели нас сами. У Фрэнка в рюкзаке лежали все наши запасы провизии. Он хотел, чтобы еда была рядом с ним, и мы не особо возражали.

Я и Даг надели кепки, чтобы нас не хватил солнечный удар. Фрэнк солнца будто и не замечал вовсе, хотя потел он, как слон.

Он шел позади нас, и если бы мы сбавили скорость, он стал бы идти еще медленней, поэтому мы оставили все, как есть.

– Эй, Фрэнк! Ты еще не слопал нашу провизию?

– Иди к черту, Даг!

Мили через две мы достали бутылку колы, и выпили, передавая ее друг другу.

– Очень жаль, что мы стали рано использовать наш провиант, – сказал Даг.

– Не будем же мы помирать от жажды, – заметил Фрэнк.

Я посмотрел на часы, на которых было 10:34 am. и подумал, что родители должны были уже вернуться и прочитать мою записку. Я подумал, что сейчас с удовольствием бы позавтракал с ними еще раз, – к этому времени я изрядно успел вымотаться в дороге.

– Нам надо идти через лес, – сказал Даг.

– Ты в этом уверен?

– Да, я уже ходил в тех местах, и знаю дорогу.

– Я туда не пойду, – сообщил Фрэнки, – ты снова врешь, и мы из-за тебя заблудимся, как в прошлом году. Сам иди.

– Тебе что, страшно, да, Фрэнк? страшно стало?

Фрэнки молчал. Даг смотрел на него, должно быть, с целую минуту, пока тот не обогнал нас, дабы не чувствовать на себе его взгляда. Хотя вряд ли это ему помогло.

– Ну что, Рэй, что скажешь?

– Хорошо, – сказал я, – если ты действительно помнишь дорогу, стоит рискнуть. Иначе долго здесь не протянем, солнце почти в зените…

Фрэнк больше не возмущался, и мы последовали за Дагом.

– Предупреждаю всех: здесь ничего есть нельзя. Ягоды и грибы будете есть дома, а здесь ни к чему не прикасайтесь!

– Капитан Даг Мерфи… – сказал Фрэнк язвительным тоном.

– Фрэнк, ты что бубнишь? Я тебя не расслышал, повтори-ка, – сказал Даг.

– Не хочу. Ты говоришь очевидные вещи, Даг.

– Очевидные вещи? Я в лесах провел больше времени, чем ты за обеденным столом! И попробуй мне возразить! Ты ничего не знаешь о такой жизни!

– Даг, брось. Зачем ты так с ним? Ты хочешь сломать его?

– Нет, Рэй, я просто хочу донести этому болвану, что ему стоит прислушиваться ко мне.

– Но он ведь с тобой согласился.

– В самом деле? А я и не расслышал.

Фрэнк привык, что над ним подшучивают, поэтому не встревал в такие разговоры. Знал, что это бессмысленно.

К этой минуте у нас стали сдавать нервы. Огонь внутри нас угасал, и между нами появлялось недопонимание.

– Ребята! Нам нужно сделать привал, иначе я скоро помру здесь.

– Фрэнк, ты устал?

– Нет, Рэй, я умираю от усталости.

– Если бы не Фрэнк, мы бы уже давно были на месте. – сказал Даг.

– Даг, хватит строить из себя капитана. Когда в прошлый раз мы с Фрэнки были вдвоем, нам было гораздо легче, если честно.

– Я никого из себя не строю, Рэй. Никого… А если тебе спокойней без меня, так шел бы с ним, а не звал меня с вами. Зачем ты меня позвал?

– Эй, хватит вам, ребята! Я уже готов идти дальше, – сказал Фрэнк.

– Даг, это тебе не боксерский зал, здесь твои друзья. Выплескивай агрессию где-нибудь в другом месте.

Фрэнк встал.

– Идем, Рэй! – сказал он.

– Идем, – сказал я.

– Ну и куда это вы пошли? Вы же не знаете дороги! – забеспокоился Даг.

– Мы будем идти наугад, – сказал я.

– Черт вас подери! Стойте!

Даг поспешил и догнал нас.

Футов через двести стали видны деревья, значит, мы шли верным путем. Спустя несколько минут мы уже забыли наши разногласия, и шли как старые добрые друзья. Деревья шумели таким образом, что это меня завораживало.

– Смотри не споткнись! – предупредил Даг.

– Чертовы камни!..

Слова Дага и Фрэнка вернули меня к жизни.

Теперь лес был позади, а впереди виднелась зеленая, местами выжженная солнцем высокая трава.

Не знаю, насколько лес сократил наш путь, но окунуться в его тень было приятно.

– Сколько сейчас времени, Рэй?

Я посмотрел на часы.

– Четверть двенадцатого.

– Мы почти пришли. Видишь?

– Да. Именно там мы его и встретили.

– Черт, что он мог там делать? – заволновался Фрэнк.

– Не знаю… – ответил я, – возможно, это его убежище?

– Интересно, как ты думаешь, от чего бы он мог скрываться?

– Может быть, от людей? – предположил я.

– Интересно, а в городе он часто бывает? Если не считать поводом для визитов нас?

– Последние пару дней он точно заглядывал в Sadpoint, – сказал я, – а часто он делает это без нас, или нет, думаю, не так уж и важно.

– Верно, Рэй…

Мы подходили все ближе и ближе, и стали осторожно переглядываться. Старые поезда стояли на тех же местах, что и раньше. Пустынный ветер трепал все, что плохо лежало. Изредка постукивало старое железо, служившее раньше дорожными знаками. Все это попало в сердце Дага, и очаровало его.

– Сегодня мне это место не очень нравится, – сказал Фрэнки.

– Мне тоже, – ответил я.

– Я никого не вижу, – сказал Даг.

– А ты думал, он будет ждать нас прям посреди пустыря? – удивился я.

– Тс-с-с… – прошипел Фрэнк, приставив к губам указательный палец.

Мы снова осмотрелись.

– Помнишь тот поезд, Фрэнк? Мы тогда стояли в одном из его вагонов.

– Помню.

– Пошли к нему… Мне кажется, надо начать поиск именно оттуда.

Мы приблизились, и перед нами возвысилась огромная надпись красными буквами, которая гласила: «УЙДИТЕ ПРОЧЬ!», не знаю, кровь это была, или обычная краска, но два эти слова надолго останутся здесь, откуда все и начиналось.

– Что это может значить? – спросил Фрэнк растерянным голосом.

– Не знаю… – сказал я, чувствуя странную сухость в горле. Я и представить себе не мог, что нас будет ожидать ТАКОЕ. Стало казаться, что это создание может проникнуть куда угодно, и никакие стены, никакие преграды его не остановят.

– Рэй, мне страшно…

– Не бойся, Фрэнки. Это могли сделать и какие-нибудь дети.

– Вроде нас с тобой, да, Рэй?

– Верно, Фрэнк. Только не бойся. И помни о том, чему ты учился на заднем дворе, когда размазал эту дыню по стенке дома.

– Только как эти дети могли достать вон туда? – спросил Даг, и указал пальцем еще на одну красную надпись, сделанную возле крыши старого сооружения, вроде амбара.

Мы залезли внутрь вагона, чтобы проверить, ничего ли не изменилось за время нашего отсутствия. Но все лежало на своих местах.