Незадолго до подъема я задремал крепче прежнего и мне казалось, что человек с тающим лицом снова склоняется надо мной. Его отвратительный лик, сереющий на черном фоне ночи, становился огромным и вытягивался куда-то вдаль, а вокруг его обрамляли темные формы, самоповторяющиеся до бесконечности. В перерывах между этим образом бликами, словно призрачным светом, выхватывались воспоминания и ожившие мысли. Накладывались друг на друга, наслаивались, порождая друг друга. Нарывающий глумливый поток грязи из колодца памяти.