Меф! Ты мать поросенка! Нельзя так скверно думать о девушках!
Буслаев озадачился. С его точки зрения, кто-то слишком долго играл на флейте, а это все равно что надувать дырявый матрац.
– Чья я мать? – недоверчиво переспросил Меф.
– Чья слышал! Чтобы у меня перья не потемнели, приходится называть предметы косвенно! – пояснила Даф.
– А… понял! – сказал Меф, запоздало соображая, что его только что, по сути дела, назвали свиньей. – Мать поросенка – это еще терпимо. Вот на мать щенка я бы уже обиделся…
– БУСЛАЕВ!!!