Пока Корнелий отвлекал внимание валькирий, Эссиорх, материализовавшийся вместе с ним, отвел Мефа в сторону. Он скользнул взглядом по его груди и, коснувшись ее рукой, залечил раны. Никаких громких слов о победе над дархом произнесено не было. Хранитель лишь коротко пожал Мефу запястье.
– Что с Дафной? Ты оставил ее одну? – спросил Меф.
– Не совсем, – ответил Эссиорх, помедлив.
– А с кем она?
– С Троилом.
– С Троилом?
– Да. Он здесь, в городе. Я позвал его, когда понял, что мы ее теряем. Все было очень запущено. Ты отдал нам ее слишком поздно.
– И.? – спросил Меф, волнуясь.
– Троил поручился за Даф именем света. Сейчас Дафне лучше. Он вернет ей дар, но ему нужны крылья и флейта. Так что сам понимаешь…
Меф кивнул. Он снял с шеи крылья и отдал Эссиорху флейту.
– Предупреждаю: ты увидишь Дафну не сразу. Возможно, ей придется некоторое время провести в Эдеме, пока она не восстановится. Чтобы ты не скучал, она оставила тебе кота, – добавил Эссиорх.
– А сейчас нельзя с ней встретиться? Хотя бы на минуту?.. – спросил Меф с надеждой.
– Сомневаюсь, хотя надо спросить у Троила. А вот кота ты увидеть сможешь. И чем скорее ты его заберешь, тем лучше будет для моей квартиры. Это чудовище изодрало всю мебель. Пометило сандалии Троила, едва он успел их снять. Корнелий утверждает, что у нас воняет, как на кладбище дохлых скунсов. Понятия не имею, где он видел такое кладбище, но звучит авторитетно.
Меф засмеялся. Он хорошо представлял, что такое Депресняк.
– Ну а теперь идем!.. У нас нет времени ждать! – нетерпеливо сказал хранитель.
– А валькирии?..
– Думаю, прощаться не имеет смысла! Это тот случай, когда можно уйти по-английски… – сказал Эссиорх.
Он взял Мефа за плечо и окутался с ним общим коконом. Обычно хранитель исчезал и появлялся без кокона, однако когда перемещаешься с кем-то вдвоем, лучше подстраховаться. Последним, кого Меф увидел на крыше, был Корнелий, который записывал телефоны Радулги и Холы. Еще валькирии три стояли в очереди.
– Сам не пойму, чего они в нем находят? Тощий, смешной… Но валькириям он нравится. Может, подавленные материнские инстинкты? – предположил Эссиорх.