Свет одаривает по внутреннему смирению, по мудрости, терпению, по способности к самопожертвованию. Он не приходит как тать в ночи и не крадет. Он не покупает себе союзников за должности и услуги. Он дает человеку ровно столько, сколько ему действительно нужно, и горе, если человеку кажется, что ему нужно больше.

Если бы свет вошел в соперничество с мраком, задабривая, лукавя, обещая, перекупая, разбрасывая деньги, он играл бы чужими картами. Он перечеркнул бы сам себя. Почти всякий ребенок знает, куда на самом деле ведет незнакомый дядя, обещающий подарить гоночную машину. Но вот взрослые об этом почему-то забывают.

Троил. «Как выжить златокрылому в человеческом мире»

Глава 1
«1очка»

То, что ты прекратил бороться с мраком, не означает, что мрак перестал бороться с тобой.

То, что ты перестал верить в свет, не означает, что свет перестал верить в тебя.

Троил

Таамаг взяла грецкий орех и с треском раздавила между большим и указательным пальцами.

– Ну наконец-то хоть один не гнилой! Вернуться бы и набить морду продавцу! Знал же, собака, но ни гугу, – сказала она мечтательно.

– Думаешь, продавец сам решает, чем ему торговать? Его хозяин ставит, – миролюбиво заметила Хаара.

Таамаг решила проблему просто.

– Ну так за чем дело стало? И хозяину! А если хозяин отмажется, что покупал их на базе, то не полениться и сходить туда. Если не бить морду всем по цепочке, виноватых вообще не окажется, потому что среди людей крайних нет по определению. Каждого кто-то заставил. Один он святой, только нимб дома забыл.

– С таким подходом через три часа окажется, что ты должна с пулеметом ходить по улицам и отстреливать всех подряд, – усомнилась Хаара.

– Настоящая валькирия не ищет легких путей! – с чувством сказала Таамаг, протягивая руку за новым орехом.

Хрусь!

Заинтересовавшись возможностью давить орехи пальцами, любопытный оруженосец Бэтлы попытался повторить тот же фокус, но, с минуту попыхтев, сделал вид, что ему больше нравится разглядывать скорлупу.

– Дохляк! Настоящий мужчина должен рвать железо зубами! – презрительно уронила Таамаг.

– А почему железо-то? – обиженно спросил оруженосец.

– Для гемоглобина, – предположила Хола, помешанная на правильном питании.

Таамаг презрительно посмотрела на нее. Она считала за людей тех, кого могла убить одним ударом кулака.

– Что ты знаешь о жизни, красотка? Папочка и мамочка сдували с тебя пылинки и вызывали реанимобиль, если йогурт, который ты выпила, оказывался просроченным на десять минут. А меня в детстве сестры приматывали веревкой к креслу. Эти конченые истерички считали меня психопаткой! МЕНЯ!

Хола умильно подняла брови, незаметно толкая Хаару ногой.

– Ай-ай, как нехорошо! И ты рвала веревку? – спросила она ласковым голосом.

Честная Таамаг терпеть не могла обманывать.

– Нет. Я плакала и пыталась до них хотя бы доплюнуть. А эти дуры отпрыгивали и тыкали в меня шваброй. Но тогда я была еще маленькая. Они зауважали меня, только когда я в первый раз оторвала кухонную дверь. Или, возможно, что-то было еще до этого. Не помню, – сказала она.

Хаара дрогнула накрашенным ртом. Женщина взрослая, сложная, умная, привыкшая выискивать во всяком сказанном слове второе, третье, четвертое дно, она никак не могла осознать честной простоты. Сама возможность простоты и правды казалась ей подозрительной и нелогичной. С какой целью люди говорят правду, если ничего от этого не выигрывают и только выставляют себя на посмешище? Таамаг же озадачивала ее непрерывно. Всякий раз Хаара машинально начинала искать в ее словах потаенный смысл и, не находя его, царапала нос о голую истину.

– Прекрасная погода! – сказала Хола, мудро решив, что пора срочно сменить тему.

– Чудесная! – согласилась Хаара, мгновенно усматривая требуемый подтекст и успокаиваясь на этом.

– Угум. Лучше не бывает! – сипло произнесла Радулга, терзая острыми ногтями хлеб и катая хлебные шарики. Так как убивать было пока некого, валькирия ужасающего копья пребывала в глубокой меланхолии.

– О да! Высокая, мужественная погода! Сейчас редко такую встретишь! Подумать только, что некоторые ее совершенно не ценят! Лишь болтают вечно по телефону! – согласилась томная Ламина, не сводя глаз с глуповатого и самодовольного оруженосца Ильги.

Она уже десять минут кокетничала с ним и радовалась, что доводит Ильгу до белого каления.

Бэтла, тоже желая порадоваться погоде, подошла к окну и выглянула наружу. Фулона, в квартире которой все они сейчас находились, жила на первом этаже. Через декоративную решетку видно было, как по Волоколамке в жирной дымке непрерывного дождя медленно бредет унылое автомобильное стадо. Конец октября вполне тянул на ноябрь. Казалось, промозглая сырость пробирается даже в комнату.

– Я бы предпочла все же, чтобы погода была чуть-чуть менее хорошей, – жалобно сказала Бэтла.

Лысоватый немолодой оруженосец Фулоны прислушался к чему-то происходящему в коридоре и, перестав пощипывать струны гитары, открыл дверь. В комнату вошла Фулона и сразу за ней Гелата. В розовом фартуке с попугаями, с прихваткой на правой руке, с пышущей жаром шарлоткой на железном противне, валькирия золотого копья выглядела совсем по-домашнему. Да и Гелата, несшая широкую хрустальную вазу с салатом, вид имела мирный и безобидный.

Бэтла и ее оруженосец одновременно занервничали. Синхронные в мыслях и чувствах, оба прикинули, что одной шарлотки и одного салата на всех валькирий и оруженосцев явно маловато. Пламя волчьего аппетита этим не погасить. Как бы хорошо Фулона ни готовила, она не так часто принимает гостей, чтобы представлять, сколько может съесть такая толпа.

– Я сбегаю в магазинчик, а? Сыра там, колбаски! – нетерпеливо предложил оруженосец.

– Только не докторской, а лучше какой-нибудь телячьей, – капризно сказала Бэтла.

– Почему?

– Да мне вот иногда в голову приходит, что докторская колбаса делается из врачей и вообще в широком смысле из медиков, а это чуток на психику давит. С телячьей там хотя бы понятнее.

– Сообразим! – кивнул оруженосец и, не дожидаясь согласия, исчез.

Обиженный крик Фулоны: «Стой! Будет еще горячая картошка!» пришелся уже в пустоту.

– Сколько раз я тебя просила: поменяй его! Как ты можешь терпеть этого обжору? – с укором обратилась Фулона к Бэтле.

Бэтла спокойно выдержала ее взгляд.

– Меня радует, что он сам меня терпит, – смиренно сказала она.

Фулона не нашлась что ответить. Некоторое время она с беспокойством смотрела на Бэтлу, а потом вздохнула, покачала головой и стала резать шарлотку.

Ламина продолжала строить глазки оруженосцу Ильги, который, не зная, как ему к этому относиться, нервно поглядывал на хозяйку. Было заметно, что он мало-помалу начинает увлекаться. На щеках его нет-нет да вспыхивал самодовольный румянец.

Ильга прекрасно понимала, что скучающей Ламине ее оруженосец нужен не больше, чем водолазу валенки, и что она просто забавляется, дразня ее, Ильгу и подталкивая к скандалу. В рейтинговых женских боях без правил тот проиграл, кто первым не сумел скрыть недоброжелательства.

Но одно дело понимать, а совсем другое – поступать согласно своему знанию. Очень скоро измученная ревностью Ильга устала делать вид, что ничего не замечает, и решительно встала между стулом своего оруженосца и Ламиной.

– Милая! Подвинься! Ты мне загораживаешь солнышко в окошке! – капризно вытянув губы трубочкой, попросила Ламина.

Простодушная Бэтла снова посмотрела в окно, за которым постепенно сгущались ранние сизые сумерки. С ее точки зрения, маразм уже не просто крепчал, но и пускал побеги.

– Слушайте: я так больше не могу. Все ждем и ждем! Одиночки еще нет? – нервно спросила Ильга.

На Ламине сорваться она опасалась и решила, что удобнее будет обвинить во всем задерживающуюся Ирку.

– Вечно эта одиночка опаздывает! – поддержала подругу Хола.

– Ничего она не опаздывает. Мы договорились около шести, а сейчас только пять минут седьмого, – вступилась за Ирку верная Бэтла.

– Готова допустить, что имело место именно выражение «около шести»! – холодно признала Хола. – Но «около» было сказано из вежливости, чтобы дать одиночке возможность сохранить лицо. Умный человек понял бы это в правильном русле и появился бы не раньше чем в 17.59, но не позже чем в 18.01. Причем пришел бы неформально одетый, потому что слово «около» предполагает известную неформальность.

– Ты эти офисные штучки брось! Нас, подмосковных, от этого тошнит! – с хохотом крикнула Гелата и бросила в Холу оливкой из салата. И, разумеется, не промахнулась. Валькирии редко промахиваются.

Хола с ужасом уставилась на свою светлую блузку.

– Гелата! Ты больная на всю голову! – произнесла она терпеливо-страдальческим голосом человека, вынужденного объяснять гостям, что в шторы не сморкаются, а в туалете есть такая волшебная кнопочка, от которой срабатывает водопадик.

– Да чего такого? Всего лишь оливка!

– Да! Но на ней майонез!!! А это чистый шелк!

Гелата развела руками.

– Ну извини-подвинься! Был чистый шелк, стал грязный шелк! Не будь занудой, и я ничем в тебя швырять не буду!

Внезапно Бэтла радостно вскрикнула и, роняя горшки с цикламенами, забарабанила в стекло.

– А вот и она! Мы тут! Ау! – заорала она во всю мощь легких.

Несколько валькирий кинулись к окну.

– О, вот и одиночка! – сказала выглянувшая в окно Хаара.

Вдоль шоссе шла Ирка. За ней, под мороком пятилетнего ребенка, тащился кривоногий Антигон, с большим удовольствием наступавший ластами во все лужи. По тому, как Ирка рассеянно вглядывалась в номера домов, заметно было, что Бэтлы она пока не замечает. Бэтла с воплем полезла с ногами на подоконник, но оруженосец Фулоны ее торопливо стащил. Под весом Бэтлы пластиковый подоконник легко мог обломиться.

– Ну смотри, Хола! Она одета неформально, как ты хотела! – насмешливо сказала Радулга.

– Неформально – это когда лишняя пуговица расстегнута или заколка в волосах, скажем, не темная, а какая-нибудь с перламутровым глазком. А тут налицо явные джинсы и куртяшка с капюшоном в стиле «купи три пары колготок – куртка бесплатно»! – фыркнула Хола.

– Хола! Мне кажется, тебе было бы полезно почаще переводить внешний диалог во внутренний монолог! Мироздание замусоривалось бы меньше! – негромко сказала Фулона.

В ее голосе послышались стальные нотки тренера женской баскетбольной команды. Офисная красотка моментально присмирела.

Ирка наконец заметила в окне Бэтлу, и на ее лице появилось пугливо-радостное выражение. Она тоже замахала Бэтле, метнулась в одну сторону, в другую и помчалась обегать дом.

– Ну все! Теперь если подъезд не перепутает, скоро будет, – удовлетворенно произнесла Гелата.

– А что у одиночки было в руках? Она ведь что-то несла! Что-то такое длинное! – внезапно сказала Хаара.

Валькирии стали вспоминать. Варианты были озвучены самые разные – от удочки до складного байдарочного весла.

– Футляр с бильярдным кием, – со знанием дела пояснил оруженосец Ильги, у которого оказался самый наметанный глаз.

– Ну разве не гений? И где таких эрудированных находят? Не в капусте, нет? – на ухо Ильге прокудахтала подкравшаяся Ламина.

Ильга передернулась и боком, как краб, поспешила отбежать от нее.

– Зачем одиночке бильярдный кий? – удивилась Хаара.

– Там не кий, – уверенно произнесла валькирия золотого копья и отправилась открывать.

Лицо у нее при этом было очень суровым.

Не желая, чтобы другие валькирии толпились у нее за спиной, Фулона вышла на площадку, строго оглянулась и, прикрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной. Ей пришлось ждать минуты три, пока запыхавшаяся Ирка наконец оказалась рядом.

– Чего так долго? – спросила Фулона.

– Ой, простите! Я выход из метро перепутала! Вы объясняли «первый вагон – направо», а там вместо нормального «направо» сразу два «направо», и оба какие-то совсем левые, – сказала Ирка сбивчиво.

– А чтобы дом обойти, тоже повороты считать надо?

– Там это… замок кодовый… Я жму «вызов», а он пищит. Хорошо, дедок какой-то подвернулся.

Фулона вздохнула. Она уже привыкла к тому, что с валькирией-одиночкой вечно все не так.

– Ты больше ничего не хочешь мне сказать? – поинтересовалась она, зорко глядя на Ирку.

Та виновато покосилась на футляр с бильярдным кием.

– Оно не исчезает, – пожаловалась Ирка.

Глаза Фулоны вспыхнули в паутине мелких, прежде незаметных морщинок.

– Как не исчезает? – переспросила она тихо.

Ирка ощутила себя человеком, который ступил на зыбучий песок.

– Да так вот. Не исчезает, и всё.

– Но действует?

– Да. Силы оно не утратило и меткости тоже. Я проверяла на самых дальних целях. Поражает их и возвращается… Но при этом почему-то не исчезает.

Фулона покачала головой.

– Почему ты мне сразу не сказала?

Ирка смутилась.

– Не знаю. Боялась, наверное. Думала, может, все как-нибудь само собой устроится.

– Само собой никогда ничего не устраивается! Особенно в таких вещах! Ты когда-нибудь станешь серьезнее?

Ирка торопливо уцепилась за это «когда-нибудь» и пообещала, что если когда-нибудь, то обязательно станет. Фулона некоторое время молчала, о чем-то размышляя, после чего решительно дернула подбородком, точно перечеркивала внутренние колебания.

– Хорошо. Это мы обсудим позднее. Пока же я хотела поговорить вот о чем… – начала она, но, не договорив, сердито обернулась. Дверь, ударившая ее сзади, распахнулась, и на площадку выкатилась круглая раскрасневшаяся Бэтла.

– Меня сзади толкнули! Я не подслушивала!.. Честно-честно! О, привет! – крикнула она, кидаясь обнимать Ирку.

Та и глазом моргнуть не успела, а Бэтла уже насильно проволокла ее в коридор, стащила с нее мокрую куртку и усадила за стол между собой и Хаарой. Антигон важно прошлепал под ногами у оруженосцев и тоже оказался в комнате, где ему мгновенно оттоптали ласты.

– Умные хорошие люди! Чтобы вам всем было много здоровья и счастья и вы бы никогда не сдохли! – сердито ойкнул кикимор и забился под диван.

– Ничего не поделаешь! После поговорим! – улыбнулась Фулона, поймав вопросительный взгляд Ирки.

Ужин прошел шумно. Ирка давно уже уяснила, что, когда валькирии собираются вместе, тишина так же невозможна, как мирное сосуществование пороха и зажженной свечи.

Гелата бросалась оливками и огурцами из салата, а когда весь салат съели, пригорюнилась и стала петь русские народные песни. Хола уронила сотовый телефон. Отлетевший аккумулятор куда-то откатился. Его долго искали, после чего обнаружилось, что его из вредности и в надежде на трепку съел Антигон.

Радулга от нечего делать поссорилась с прохожим, собака которого на улице слишком громко лаяла, и хотела его убить, но ее успокоили, вручили ей блюдо с шарлоткой и усадили к телевизору смотреть юмористическое шоу. Ни разу не улыбнувшись, Радулга терпеливо посмотрела все шоу, после чего пообещала, что обязательно убьет ее ведущего.

Ламина довела-таки Ильгу до белого каления и заставила ее вспылить, после чего мгновенно утратила интерес к оруженосцу, заявив, что надутые дураки интересуют ее сугубо в психиатрических целях.

Всё это было забавно, и Ирка получила бы от гостей кучу приятных впечатлений, но так случилось, что за ужином рядом с Иркой сидела Хаара, на коленях у которой лежала салфетка. Как только Ирка брала со скатерти чашку или роняла на стол несколько крошек, Хаара мгновенно хватала салфетку и с необычайной энергией терла это место.

К концу ужина Ирка стала совсем дерганой. Она сидела, положив руки на колени, боялась к чему-либо прикасаться и ощущала себя большим вредоносным микробом.

Наконец валькирия золотого копья встала, вышла в коридор и пальцем поманила за собой Ирку. Ирка оказалась на большой уютной кухне. Если не считать грязной посуды, загромождавшей мойку, все в кухне содержалось в угнетающей аккуратности и имело четкий отпечаток раз и навсегда продуманной системы. Ирка прикинула, что, если такая же аккуратность царит и в мыслях Фулоны, ничего удивительного, что именно она стала валькирией золотого копья.

На стене Ирка заметила пробковую доску. На пришпиленном к ней листе бумаги маркером было крупно написано «1очка».

– Это я себе напоминаю: не забыть связаться с одиночкой. Я часто так сокращаю: по2л, ма3ца, о5… – пояснила Фулона, заметив, куда Ирка смотрит.

– Я тоже так в детстве развлекалась. Кто-нибудь меня разозлит, я сижу и мрачно рисую шагающих человечков со стрелочками, – кивнула Ирка.

– Почему со стрелочками? – заинтересовалась Фулона.

– Ну как? Он же шагает. Это «иди». А стрелочка – это «от». Вот и получается «идиот».

Валькирия золотого копья кивнула.

– Ну а теперь то, ради чего я тебя звала. Ты едешь в Питер. На Васильевском острове отыщешь Большой проспект.

– А я его найду?

Фулона усмехнулась.

– Не сомневайся! Найдешь даже ты, потому что он действительно большой. Вот адрес. А вот ключ от питерской резиденции валькирий. Не удивляйся, когда ее увидишь. Это всего лишь комната в коммунальной квартире с соседями.

Ирка удивленно вскинула глаза.