Встреча в лесу и первые знакомства

Первым их почувствовал Цезарь. Цезарь – это кавказская овчарка, трёхлетка, натасканная на собачьих боях. Он повернул голову в левую сторону по грунтовой дороге и тихо заурчал. Цезарь всегда так делает, когда хочет дать мне понять, что что-то не так, но явной опасности пока нет. Вскоре и я увидел всадников, которые неторопливо двигались в нашу сторону.

«Слава Богу… – подумал я, – наконец хоть кто-то, а то уже стал переживать, куда это мы попали, да ещё в этом странном лесу, который вроде бы и лес, но какой-то не такой. И деревья какие-то не такие».

Мы с Цезарем вышли на дорогу, больше похожей на хорошо утоптанную тропинку, и стали ждать приближения всадников. Но те, не доезжая до нас метров сто, вдруг остановились и внимательно смотрели в нашу сторону, как будто увидели что-то необычное. После чего припустили в галоп, опустив при этом свои копья. Что-то сделать было уже поздно, всадники накатывались на нас лавой, и я стоял словно соляной столб, крепко держа при этом Цезаря за ошейник. То, что произошло дальше было вне моего понимания и на какое-то время выбило из меня способность адекватно воспринимать происходившее и так же адекватно действовать.

Всадники были в доспехах, причём в доспехах сверху донизу. Даже кисти рук и стопы были закованы в защитную амуницию. Поначалу мне показалось, что это римские доспехи, по крайней мере, они были похожи: те же шлемы с такими же нащечниками и пластинкой сзади. Я когда-то увлекался историей Древнего Рима и немножко соображал в этой теме. Впрочем, нащечники были довольно большими и закрывали практически всё лицо, оставляя только две узкие полоски в форме буквы «Т». Плюс сами доспехи были похожи на римскую лорика сквамата, используемую как раз в кавалерии. Правда, у римлян она защищала только корпус и плечи, а эти всадники были закованы в чешуйчатые доспехи полностью. Но что более интересно, их кони были так же закованы в доспехи, и тоже сверху донизу, одни только копыта были видны. Если это были копыта…

И вот вся эта блестящая гвардия налетела на нас с Цезарем как курьерский поезд на провинциальный вокзал, и, взяв нас в кольцо, встали. Что сказать по этому поводу – тут и перепугаться можно было, как мне, так и Цезарю, но мы не перепугались, не упали на колени, и даже не стали причитать и просить о пощаде. Но не потому, что мы такие храбрые, просто времени у нас не было сделать что-то из вышеперечисленного, так как всё произошло очень быстро.

После чего все мы, в том числе и всадники, пару минут стояли и молча смотрели друг на друга.

«Ряженные они, что ли, или в кино снимаются» – немного придя в себя, подумал я с оттенком злости, но промолчал на всякий случай. В голове у Цезаря, похоже, тоже что-то крутилось, так как его утробное урчание стало более громким и заметным уже не только для меня, но и для окружающих нас «рыцарей». Возможно, при других условиях я давно послал бы этих ряженных «лесом», или ещё куда подальше, не постеснявшись использовать всю глубину фразеологии русского языка, но наведённые на нас копья все же сдерживали желание довести до них мою точку зрения на всё происходящее.

– Ты кто? – вдруг услышал я вопрос от всадника, стоявшего прямо напротив меня, причём сказано это было на незнакомом мне языке. Но, что удивительно, понятном для меня.

– Меня зовут Макс, – ответил я на том же языке, дурея от своих лингвистических способностей. Не то чтобы их совсем у меня не было, но за тот же английский я брался по принципу Марка Твена, который говорил, что, мол, бросить курить очень просто, и лично он это делал раз сто. Так же и я брался за English раз сто, но кроме слов приветствий и how much¹ больше ничего не знал.  А тут говорю на совершенно чужом языке как на русском матерном, без акцента и запинаний.

– А это кто? Вейрд? – продолжил тот же всадник.

– Какой вейрд? Это Цезарь, собака, кавказская овчарка.

Снова пауза, и снова минуты на две. А копья-то они по-прежнему держали наведёнными на нас.

– А вы кто? – первым не выдержал я, – исторические постановки разыгрываете? Подсказали бы лучше, как добраться до какого-нибудь поселения, а то мы малость заплутали.

– Мы гайрды, племя воинов, – ответил всё тот же всадник, видимо, старшой среди них. – А вот твой Цезарь не очень-то похож на собаку, видели мы собак. У кочевников. Они меньше в несколько раз. Впрочем, и вейрды тоже поменьше.

– Ребята, я не знаю кто такие вейрды, но ещё раз прошу помочь найти какое-нибудь жильё поблизости, или нормальную дорогу, где можно поймать машину. Русским языком вам говорю – заплутали мы.

«Стоп, какой русский язык? – подумал я. – Здесь хрен поймёшь на каком языке я говорю. Впрочем, разницы нет, всё равно мы друг друга прекрасно понимаем».

Но следующим вопросом всадник буквально огорошил меня:

– Ты землянин?

– Что значит землянин? – тупо переспросил я, – а вы кто? Из «Звёздных войн»? Если так, то я действительно землянин, с планеты Земля!

– Мы не из «Звёздных войн», мы гайрды, – повторил он, – свою землю зовём Аламания, – сказав это, всадник начал снимать с себя шлем, после чего две челюсти, моя и Цезаря, упали в свою нижнюю точку. На нас смотрело лицо явно не человека, хоть и со всеми атрибутами: глаза, уши, нос, рот. Но лоб был слишком крупным, с нависающими над глазами бровями, также большой нос плюс уши, раза в два превышающие человеческие. Да и цвет кожи был скорее коричневым, но не как у «наших» негров, а какого-то неестественного коричневого цвета. Как у деревьев.

– Понравился? – спросил он, как мне показалось, с небольшой насмешкой. – Скажу честно, ты нам нравишься не меньше. Меня зовут Таникс. – После чего он надел свой шлем обратно. – Хорошо, мы видим, что ты не бойрд, а твой Цезарь вроде не вейрд, и, полагаю, ты уже понял, что находишься не на Земле, а довольно далеко от неё. Впрочем, могу тебя уверить, ты не первый и не последний землянин, который сюда попал. Добро пожаловать в Аламанию! Если повезёт – то выживешь, а если нет, то судьба такая… Запрыгивай.

Наши с Цезарем челюсти по-прежнему не хотели подниматься, а мой мозг отказывался воспринять ту информацию, которую он только что получил. Как загипнотизированный я продолжал пялиться на говорившего со мной всадника, отчаянно пытаясь перезагрузить свой «зависший компьютер».

Впрочем, мне помогли: всадник протянул руку и помог взобраться на его «лошадь».

– Надеюсь, твой Цезарь пойдёт за нами и никуда не денется? – спросил Таникс.

– Я тоже надеюсь… на Земле был бы точно уверен, а тут…

Впрочем, Цезарь, не дав ни секунды сомнения в себе, тут же потрусил за нами.

Пока мы двигались по лесной дороге, и я всё больше и больше обращал внимание на то, как здесь всё непохоже на Землю. Вроде и лес как лес, но деревья другие, совершенно незнакомые, листья на них пятиконечные и красноватые, как кремлёвские звёзды. Да и трава какая-то неестественно изумрудно-зелёная. В общем – всё не по-нашенски. Чужое, неродное. Слава Богу, что Цезарь всю дорогу вёл себя как приличная собака, поспешая за «лошадьми».

Примерно через пару часов лес закончился и впереди замаячило какое-то поселение. Перед входом в него меня ссадили на землю, а всадники снова взяли нас в кольцо.

– Это для вашей безопасности, – сказал Таникс, – и не только для вашей. У нас очень не любят вейрдов, а твоя собака довольно сильно смахивает на них. Могут сразу не разобраться и напасть на Цезаря. У нас тут хватает специалистов, знают, как справиться быстро и результативно. Так что лучше идите внутри кольца и без резких движений. Собаку свою придерживай – на всякий случай.

Поселение представляло собой большую деревню. Или посёлок. Дома были однотипными, длинными как казармы. А может это и были казармы. Впрочем, выглядели они прилично, надёжно, окрашены в белый цвет. Все с двухскатной шатровой крышей, покрытой чем-то похожим на нашу черепицу. Улицы были вымощены камнем и, надо признать, кругом оказалось чисто. Я бы сказал, что даже плюнуть по-хорошему негде было, аж противно… Цезарь шёл молча, но как-то неестественно для него притирался к моей левой ноге. Обычно он всегда шёл по-хозяйски, ни на кого не обращая внимания, а тут прямо как годовалый несмышлёныш.

Впрочем, надо признать, что местный «электорат», который повстречался на улице, смотрел на нас как Ленин на буржуазию, я бы даже добавил – с классовой ненавистью. Хотя все при этом молчали и только зенками своими зыркали в нашу сторону. Как-то немного стало не по себе от такого «Добро пожаловать» и я порадовался, что шёл внутри кольца из всадников.

Кстати, местные в основном были одеты в кольчугу и, похоже, кожаные штаны. Рожи у них были такие же «красивые», как у Таникса. Страшные, короче. Но при этом я заметил и несколько других аборигенов.

Одни были похожи на древних людей, как их рисовали в учебниках, только руки были непропорционально длинные. А другие были уже больше похожи на нас, то есть на людей, но опять же со слишком длинными руками и большими носами. Да, шнобели у них были ещё те. Как у грузин. Так вот, все они, «древние люди» и те, что со шнобелями, занимались уборкой территорий, газонами и прочей подобной деятельностью. Местный пролетариат, похоже.

А вот кого я не видел – так это женщин. Хотя кто их знает, может быть у них женщин и нет. Сами плодятся. Чужая планета, блин…

Вскоре мы свернули в сторону одной такой «казармы» и нас провели в комнату. Комната как комната, всё отделано типа деревом, внутри предметы мебели напоминающий топчан, стол и стул. Вместо стекла стояло что-то вроде полупрозрачного пластика. Или не пластика. Но не бычий пузырь, что уже хорошо. После чего нас молча оставили вдвоём и закрыли дверь. На засов. Причём снаружи.

Минут через двадцать принесли ужин: Цезарю костомаху с довольно большими остатками мяса на ней, а мне в глиняной тарелке что-то вроде овсяной каши и кусок хлеба. Да, это был действительно хлеб, по крайней мере, и на вкус, и на запах он очень походил на наш хлеб. Быстро съев кашу, я свернулся клубком на топчане и под звуки треска кости заснул.