* * *

© Дашко Д., 2024

© ИК «Крылов», 2024

* * *

Автор выражает свою благодарность всем, кто помогал в работе над книгой, и особенно:

Евгению (Oigene) из группы «Исторический роман» – https://vk.com/ translators_historicalnovel

Пользователям сайта «Автор. Тудей» под никами readerlord и Nikolite

Михаилу Анатольевичу Унакафову

Буду рад видеть своих читателей у меня в гостях на https://author. today/u/dashkobooks и https://vk.com/dashko_books

Глава 1

Меня охватил гнев. Я кинулся на Радека, чтобы схватить его за горло и придушить, однако мои руки перехватил его исполин-помощник.

Он был не только большим, но и очень быстрым.

Радек покачал головой.

– Не стоит, Георгий Олегович, иначе я буду в вас разочарован.

– Плевать, что ты обо мне думаешь! – вспылил я. – Ты арестован, гад!

– Я? Арестован? – притворно удивился он. – И какое же обвинение вы собираетесь мне предъявить?

– Покушение на меня, а также убийство Гайдо и Куделина!

– Вот оно что, – задумчиво протянул он. – У вас и доказательства, конечно, имеются?

– По убийству Гайдо и Куделина – да. На месте преступления я нашёл ваш швейцарский нож.

– Мой нож? – задумался он и достал из внутреннего кармана шубы брата-близнеца орудия убийства. – Этот, что ли? Так он как был, так и остался при мне.

Лицо Радека приблизилось к моему. От него пахло приторным одеколоном.

– Вы, наверное, что-то путаете, товарищ Быстров, – весело произнёс Радек. – Я – ответственный совработник, а вы пытаетесь навесить на меня убийство в худших традициях бульварного чтива. Кроме того, на момент убийства у меня железное алиби. Его с удовольствием подтвердят мой шофёр и мой телохранитель.

Радек равнодушно улыбнулся.

– Я не говорил, когда их убили! – заметил я.

– Разве? – протянул он. – А нам послышалось, будто вы об этом сообщили. И опять же – у меня сразу два свидетеля.

– Я найду доказательства и засажу тебя за решётку! А ещё лучше – сделаю всё, чтобы поставить тебя к стенке!

– Какой же вы упрямый, товарищ Быстров! Неужели думаете, что это так просто: взять и посадить меня, секретаря Коминтерна?

– Твоя должность тебя не спасёт!

– Вы же умный человек, Быстров. Умный и очень опасный. Вы так меня испугали, что я отдал Гайдо команду вас ликвидировать. Да-да, мы с ним знакомы уже не один год. Пересекались по линии Коминтерна… А недавно всего лишь разыграли небольшую сценку. Очень мне уж хотелось познакомиться с вами лично. Как говорят русские: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И да, предвидя ваш вопрос – товарищ Катаяма здесь абсолютно ни при чём. Он честный коммунист.

– Чем я вас так напугал? По-моему, прежде наши пути не пересекались.

– Ошибаетесь, Георгий Олегович. Это из-за вашего вмешательства нам пришлось свернуть целый ряд операций с Гохраном. Мы понесли серьёзные убытки.

– Нам? – удивился я.

– Разумеется! Вы же не думаете, что такие масштабные операции под силу одиночкам. Конечно, нет. И да, я тоже не конечное звено в цепочке. Есть кое-кто гораздо выше меня. И уж он-то точно вам не по зубам.

– То есть моя вина в том, что я помешал набивать ваши карманы?

Радек вытер лоб.

– Грубо, товарищ Быстров, очень грубо. Лично меня материальные ценности не интересуют.

– А что вас интересует?

– Власть и… мировая революция. Все те ценности, которые проходили через нас, мы пускали на благую цель – восстание народных масс в Германии. Деньги – кровь революции, без них она невозможна. Победа немецких трудящихся всколыхнула бы всю Европу! Да что там Европу – весь мир: САСШ, Канаду, Мексику… Жаль, что ни Ленин, ни Сталин не прислушались к нам и решили строить социализм в отдельно взятой стране.

– Кажется, я начинаю догадываться, кто стоит за вашей спиной, – кивнул я. – Лев Революции, товарищ Троцкий?

Радек всплеснул руками.

– Ну вот, наконец-то вы стали оправдывать вашу репутацию, а то я уже начал расстраиваться. Да, мы с товарищем Троцким хотим установить диктатуру пролетариата во всём мире. И да, нам очень нужны надёжные, а главное – умные соратники. По этой причине я предлагаю вам заключить с нами союз.

– Галантерейщик и кардинал, – пробормотал я про себя с усмешкой.

– Что? – вскинулся Радек.

– Да так, не обращайте внимания. Раз вы так откровенны со мной, пожалуй, я воспользуюсь ситуацией и задам вам парочку вопросов.

– Почему нет?! Я хочу видеть вас на нашей стороне.

– Вы приказали Гайдо ликвидировать меня – почему он решил сделать это чужими руками?

– Наш бедный несчастный товарищ Гайдо не мог взять на душу грех убийства человека, который ему был симпатичен. Вы понравились Франтишеку, Быстров. Он очень вас уважал. А потом, когда Чухонец и его подручные не справились, уговорил меня дать вам шанс. Только никто не ожидал, что вы нападёте на его след раньше, чем состоится наш разговор.

– А потом Гайдо стал вам опасен, и вы его устранили.

– У меня не осталось выбора. Разумеется, убивал не я лично, я скорее теоретик, чем практик. Помог мой помощник – Густав, – Радек кивнул на исполина. – Он надёжный, сильный, педантичный, как все немцы, но, к сожалению, не так умён, как хотелось. Что скажете насчёт моего предложения, Быстров?

– Ничего не изменилось. Я – мент, и я должен тебя посадить!

– Тогда Густаву придётся тебя убить.

– Посмотрим, как это у него получится! – сказал я.

Густав успел к этому моменту отпустить меня, чтобы мы могли спокойно разговаривать с Радеком. Я врезал ему ребром ладони под кадык, затем схватил шофёра и приложил его башкой об руль.

Радек страшно побледнел, дёрнул дверцу машины со своей стороны и выскочил наружу.

Я спокойно вышел из авто. Коминтерновец быстро взял себя в руки. Он перестал паниковать, остановился и замер, насмешливо глядя на меня.

– Ну что, всё ещё хочешь меня арестовать?

– Скорее пристрелить.

– Тогда чего ждёшь? Твой револьвер у Густава, возьми его, а я подожду. Кстати, у меня нет оружия, если не считать ножа. Но я не собираюсь облегчать тебе участь: нож останется в кармане. Не тяни резину, Быстров. Бери револьвер и стреляй.

– Ты скотина, Радек! Ты спокойно идёшь по трупам вперёд.

– У меня хотя бы есть благородная цель, Быстров! А у тебя нет ничего, кроме работы. Неужели тебе так нравится копаться в человеческом дерьме?

– Хватит пафоса! Сейчас твои подельники очухаются, и мы поедем на Петровку…

Глаза дежурного превратились в два блюдца, когда он увидел, кого я притащил и велел запереть в камеру.

Я знал, что этот раунд будет проигран, что Радек прав, когда говорил о доказательствах, но уже не мог остановиться. Этот фарш назад не провернёшь.

Как только за троицей захлопнулись двери камер, я вернулся в свой кабинет и опустился на стул. На душе было скверно.

Уже вторые сутки на ногах без сна, я давно не ел, устал как собака, а впереди маячили сплошные проблемы. Даром арест Радека не пройдёт. Непременно будут последствия.

Плевать!

Я услышал чьи-то быстрые шаги по коридору, кто-то подошёл к дверям кабинета.

Ну вот… Началось.

– Быстров, ядрёна корень! Ты чего творишь, а? – Никогда прежде мне не доводилось видеть Трепалова таким разъярённым.

Не давая мне раскрыть рот, он продолжил:

– Я ушам не поверил, когда мне сообщили, кого ты закрыл! Ты хоть понимаешь, что натворил?

– Радек – убийца. По его приказу меня хотели убить, это его подручный зарезал Гайдо с любовником.

– Это он сам тебе сказал? – уже гораздо спокойней спросил Трепалов.

– Да, сам, где-то час назад.

– И, конечно, собственноручно подписал признание, когда ты припёр его к стенке кучей доказательств? – теперь в его голосе сквозила злая ирония.

– Максимыч, у меня на Радека нет ничего, кроме его слов. Только он не станет давать против себя показания.

Я рассказал Трепалову, как всё было. Выслушав меня, он раздражённо ударил кулаком по столу.

– Будь на твоём месте, кто-то другой, в жизни бы не поверил!

– Я сказал чистую правду, Максимыч.

– Верю, – вздохнул он. – Тебе я верю как самому себе. До нас доходили слухи, что наверху не всё спокойно, но чтобы всё было настолько плохо…

– Идёт борьба за власть. Владимир Ильич серьёзно болен, его дни сочтены, – я не стал озвучивать, что Ленин умрёт в 1924-м году. Медицина, что советская, что иностранная (а к нему приглашали зарубежных светил первой величины), окажется бессильной.

– Но-но! – вспыхнул Трепалов. – Говори, да не заговаривайся, Быстров! Где ты таких контрреволюционных речей успел наслушаться?

– Я – не дурак, умею сложить один плюс один. Да вы и сами только что сообщили, что в верхах идёт грызня за власть. Товарищ Троцкий тянет одеяло в одну сторону, товарищ Сталин в другую.

– Только нам с тобой от этого не легче, Жора! Мне пришлось доложить Феликсу Эдмундовичу про то, что ты задержал секретаря Коминтерна. В общем, если против Радека действительно нет ничего, тебе придётся отпустить его и извиниться! Причём лично!

– Можете выпустить Радека, но извиняться я не буду.

– Будешь, Жора!

– Не буду! Я лучше застрелюсь! – упрямо замотал головой я.

После всего, что произошло… Вот уж нет!

– Тогда иди и стреляйся, как беременная гимназистка! Только кто будет работать? – заорал начальник.

– Незаменимых людей у нас нет.

– Дурак ты, Георгий Олегович! Как есть дурак! – Трепалов вскочил со стула, ожёг меня гневным взглядом и вышел из кабинета.

Я обхватил голову руками и уставился невидящим взором в окно.

Меня охватило ощущение страшной усталости, было всё равно, что со мной будет: выгонят из угрозыска, из комсомола, а то и посадят за превышение полномочий. Чему быть, того не миновать.

Может, и впрямь прислонить холодное дуло к виску и нажать на спусковой крючок? Тогда все проблемы останутся позади…

А потом вдруг ожгла мысль: ведь я не один, у меня есть Настя, жена, о которой я должен заботиться, есть Степановна. Как они будут жить без меня?

И как это глупо сводить счёты с жизнью таким способом!

Как меня назвал Трепалов – «беременной гимназисткой»?! Хрен вам!

Я не сдамся, я выдюжу, доведу дело до конца.

Вылечу из уголовки? Ну и что, буду охотиться за Радеком в частном порядке и обязательно прищучу!

Турнут из комсомола? Ха три раза! На взносах сэкономлю!

Снова распахнулась дверь. Это опять был Трепалов, на сей раз собранный и спокойный, как удав.

– Значит так, Быстров. Вот тебе служебное предписание, – он положил передо мной бумажный лист.

– Какое ещё предписание?

– Самое обычное! Товарищи из Ростова, который на Дону, запросили у нас помощь. Они не справляются у себя с разгулом преступности. В общем, ты отправляешься на усиление, – стараясь не смотреть на меня, произнёс Трепалов.

Ясно, вот как он собирается выводить меня из-под неизбежного удара.

– И когда возвращаться? – обречённо спросил я.

– Как только я тебе сообщу. А до этого, чтобы духу твоего в Москве не было! У тебя два часа, чтобы попрощаться с женой и на сборы. Потом за тобой заедет машина и отвезёт на вокзал.

Трепалов замер. Чувствовалось, что ему нелегко.

– Береги себя, Жора! – наконец, сказал он.