– И это так со всяким? – спросил Шелестов, глядя на Дехтерева в упор словно выцветшими глазами.
– Видите ли, – осторожно сказал Шелестов, – один сумасшедший… глупейшая, механическая теория. Два полушария, две души. Я в это не верю, конечно. Но в то, что человек может быть бинарной системой, если угодно, биквадратным уравнением… Все эти пробуждения с чувством счастья, когда ничто к тому не подталкивает, эти странные перемены настроений, вспышки грусти… И особенно занятны все чаще описываемые случаи неожиданно открывающихся способностей – посмотрите, что делалось после семнадцатого года. Я столько раз наблюдал – нельзя, невозможно было предположить в этом человеке его же прежнего. А потом опять словно ничего не было.