Роман

Блог на livejournal.com. Запись от 12 апреля, 19:05. Без оглавления.

Я заперт и не могу выйти.

Я заперт в квартире.

Что же это такое?

Просто немыслимо.

Глава 1. Вечер предчувствий, вечер озарений.

1.

Просто немыслимо, – в сердцах сказал себе Юра. – Зачем мне куда-то ехать?

Юра Хорь не назвал бы себя впечатлительной натурой, но дальнюю дорогу умел чувствовать заранее. Чувство, когда что-то зудит внутри, будто в животе поселился рой пчёл. Талдычит: «Скоро… скоро. Сегодня? Нет, день заканчивается на удивление спокойно, жена пьёт какао, с ногами устроившись в кресле, на деревьях под окнами, как воробьи, расселись кошки; их серые тела сливаются с быстро наступающими сумерками, и только глаза не тускнеют. Не сегодня… Значит, завтра. Или через месяц. Но тебе от этой поездки не отвертеться!»

Поводы к таким поездкам для вполне осёдлых людей бывают разными. Смерть близкого родственника – возможно, особенно если ты однажды сбежал из родного города, тихого места в средней полосе Российской глубинки. Но все родственники здоровы и прекрасно себя чувствуют – и у Юры, и у Алёнки. Брат обещался надрать уши за то, что Юра два года их не навещал, и лететь сломя голову в семейное гнёздышко ради сомнительной перспективы сверкать багровыми ушами – сомнительная перспектива. Выигрыш в лотерею? Тут как в старом анекдоте: «Поц, купи билет». Пиратская карта в бутылке, выловленная во время субботней тренировки в бассейне? Было бы забавно, но…

На самом деле, сорвать человека с места может всё что угодно – сущая мелочь, чья-то внезапная блажь. Как бы крепко ты не цеплялся корнями за землю, с рукой, что сомкнётся на твоей чахлой шее и потянет вверх, как говорится, не поспоришь.

Так бывает… но бывает, что ты сам принимаешь решение. Решение, которое зачастую идёт против здравого смысла, не объясняясь никакими объективными причинами. Но если ты можешь сказать себе: «Моя жена – необычный человек», причина может появиться в любой момент.

Чёрт, иногда Юра думал, что неплохо было бы поинтересоваться, как принимает психиатр в их районной поликлинике.

Алёна целиком посвятила себя новому увлечению – это был первый тревожный сигнал. Забросила все онлайн-игры, коих насчитывалось не меньше десятка, забыла о коллекции бонсай, которая, будто жеманный породистый кот, требовала массу внимания. Бросила на плите турку в луже собственной чёрной крови.

Отдавать себя сотне разных дел было для неё обычным делом, и поэтому Юра прекрасно запомнил день, когда всё поменялось.

Блог на livejournal.com. 13 апреля, 07:10. Пробую осваивать.

Пробую осваивать блог. Зачем? В моём положении это БЕЗУМИЕ. Сейчас начало восьмого утра, воскресенье. Снаружи уже рассвело, но никто не спешит на работу. Должно быть, все нежатся в постелях, один только я на ногах. Не спал всю ночь. Думал, как выбраться из запертой квартиры. Пил кофе. Такого просто не может быть.

Так, давайте-ка по порядку. Изложу несколько пунктов, в которых я уверен:

– Меня зовут Валентин.

– Тридцать пять мне исполнилось четвёртого февраля.

– Я живу в Кунгельве. Это город на севере России, республика Карелия. Наверняка вы что-то о нём слышали. А может, и нет. Из этого места получился довольно посредственный туристический центр, а люди здесь живут замкнутые и странные.

– Мне больше нет нужды идти на работу. После того, как я не явился ни в пятницу, ни в субботу, меня наверняка вычеркнули из всех списков. Мало ли народу мечтает работать за шестнадцать тысяч в месяц? Тем более, если всё, что от тебя требуется – уметь держать в руках щётку. Город у нас маленький, а голубей много. Сизогрудые, они оттеняют благородную стать фасадов из красного кирпича (это фраза из рекламной брошюры, если что). Твари оккупируют фестоны, карнизы и водостоки и за день успевают засрать оттуда половину города. Так что я выхожу на работу после двадцати одного часа, когда уедет последний автобус с туристами. Помёт прекрасно заметен в свете фонарей… да что там, он заметен и без них. Похож на вату, что лезет из плюшевых игрушек. Только такие ассоциации и позволяют мне не блевать за углом после каждого рабочего дня. Должность называется "мойщик окон"… нет, вы поняли? МОЙЩИК ОКОН, в то время как я отдраиваю до первозданной белизны каждый, мать его, завиток на лепнине!

Ненавижу свою работу.

Точнее, ненавидел. Сейчас-то уже всё равно.

И, наконец, последнее и самое важное:

– Я заперт в собственной квартире!

Чёрт! Её! Дери!!!

2.

Придя с работы, Юра сразу заподозрил неладное и долго, старательно разувался, наступая на пятки ботинок. Выжал за порогом полы пальто (был жуткий ливень), стряхнул зонт: всё это, пытаясь поверить в тишину, которая улыбалась ему с порога. Алёна всегда выбегала его встречать. Возникала как блик от стекла проезжающей машины, чмокала его в губы и возвращалась в красочный мир своих многочисленных бесполезных занятий.

Она сидела на кухне спиной к нему и, подперев подбородок руками, глядела на экран ноутбука.

– Привет, – сказала не оборачиваясь. Юра видел, как её глаза скользнули по его отражению в блестящем боку чайника, мимолётно, как тот поцелуй. – Слышала, как ты пришёл.

– Что там у тебя такого интересного? – спросил он, подходя и обнимая её за плечи. – Заблудилась в сети? Смотри, вот эта чёрная кнопка поможет найти дорогу домой…

– Убери руки, – сказала Алёна. – Я читаю.

Юра взглянул на экран и увидел только кирпичи текста, складывающиеся в удивительно неуклюжее здание. Казалось, оно вот-вот рухнет под собственной тяжестью. Не раз и не два Юре приходилось наблюдать такое в тетрадках своих учеников (чуть пореже, чем сочинение в три абзаца, умещающееся на половине тетрадной страницы, но всё же). Он поморщился.

– Я бы подписал петицию о том, чтобы каждый интернет-пользователь, возомнивший себя великим сочинителем, обязан был давать клятву Чехова перед тем, как его пропустят дальше приветственной страницы гугла.

– Клятву Чехова?

– То есть клятву не топить читателя в морях высокохудожественных метафор и ненужной рефлексии.

– Успокойся. Это просто блог на ЖЖ.

– Интересный? – с сомнением спросил Юра.

– Да ничего себе.

Это было сказано самым нейтральным из всех тонов. Казалось, сквозь него можно было пройти как сквозь облако пара. Таким тоном говорят: «Я сегодня приехала на троллейбусе, потому что трамваи не ходят». Изи толк. Сотрясание воздуха. Юра вдруг ощутил перед собой кирпичную стену. Озадаченный, он вернулся в прихожую за портфелем.

– Хочешь рогалик? Из «Ташкента».

– Не-а. Оставь один. Съем утром.

Юра шелестел бумажным пакетом.

– Ох и вкусные же… Они, наверное, держат в своём подвале какого-нибудь знаменитого французского кондитера. Даром, что сами узбеки.

Алёна вскинула на мужа глаза, терпеливо ожидая конца его реплики, и он заметил что-то… что-то, что не смог бы так сразу облечь в слова.

Ноготь, покрытый прозрачным лаком, чиркнул по экрану наискосок. Мужчина поморщился.

– Ты не могла бы аккуратнее обращаться с техни…

– Зуб даю, этот мужик – психопат, – перебила она.

– Конечно, психопат, – Юра понял, что кипятиться сейчас бесполезно. Одно из главных преимуществ, которое дают годы совместной жизни: умение вовремя сообразить что-то, что тебе позарез сейчас нужно сказать, изменит ситуацию только в худшую сторону, но никак не наоборот. – Работать, не подстроив под себя даже графическую схему. Как он вообще умудрился оседлать этот ужасный интерфейс?

– Нет, самый настоящий, – сказала Алёна. И прибавила, будто пробуя выражение на вкус: – Самый что ни на есть.

Юрий опирался на спинку стула, жуя рогалик с абрикосовым джемом. Крошки падали жене на колени и на живот в белой майке с цыплёнком. Он чувствовал себя мальчишкой, который бросает в стекло камешки и гадает, после какого в окне покажется злобная хозяйская рожа. Только мальчишка может дать дёру (любой мальчишка может дать дёру, даже если этот злодей приходится ему родственником или знает его родителей), а он – нет. И всё равно ронял и ронял эти крошки.

– Утверждает что заперт в квартире и что интернет – единственный способ общаться с миром. Мол, никто не слышит, как он барабанит в дверь, а окна – будто кирпичная кладка. Умоляет кого-нибудь приехать и спасти его или хотя бы позвонить в «911». Этот парень описывает всё так правдоподобно, что у меня мурашки по коже бегут. Вот, почитай здесь: «…теряюсь в догадках, как такое может быть. Я колотил по двери как одержимый. Охрип и разбил себе руки…»

Юра вытер с подбородка повидло. С повидлом на подбородке твой голос звучит в половину не так серьёзно, как должен.

– Надеюсь, ты никуда не звонила?

Он прищурился сквозь стёкла очков, пытаясь разглядеть последний набранный номер на телефонной трубке.

На тонком, как наледь на лужах, лице Алёны вдруг появилась улыбка. "Солнце, – неожиданно для себя поэтично подумал Юра – Солнце вышло из-за туч, чтобы дать нам немного надежды".

– Конечно, нет. Первые записи он сделал весной тринадцатого года. Последнюю – а их тут немало – два месяца спустя. Либо он решил свою проблему, либо…

Она звякнула браслетами на руке и снова вперилась в монитор.

Блог на livejournal.com. 13 апреля, 18:09. У меня всегда была проблема с заголовками.

…Дорогой дневник!

Пришло время рассказать всё с самого начала. Вдруг кто-то да прочитает? Здесь есть счётчик посетителей, но там до сих пор «ноль».

Всё началось два дня назад. Утро пятницы, я как раз вернулся домой с работы – первая ночь моей смены, мы с одним парнем работаем три на три. Его зовут Мирослав, и, как будто этого ещё недостаточно, он страдает от метеоризма и почти не разговаривает. Кажется, ему нравится эта работа куда больше чем мне. Бррр… Хорошо, что я почти никогда его не вижу. Подозреваю, что у него не всё в порядке с головой.

Итак, я вернулся со смены. Было десять часов утра. Прежде чем я обнаружил, что у меня закончились сигареты, прошло ещё примерно минут двадцать. Что-то случилось за эти двадцать минут. Что-то… это слово вгоняет меня в тоску, но всё же я вынужден его здесь употребить – СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ.

Я не смог открыть дверь. Ботинки уже были на мне, горсть мелочи в кармане, но ключ просто не стал поворачиваться в замке.

Что я делал в течение этих двадцати минут?

Да ничего особенного. Разделся, помотался по квартире, доел бутер с сыром, оставшийся с обеда. Сделал себе чай, но так и не выпил. Поиграл с Чипсой, моим попугаем. Вновь оделся. Сейчас я думаю, что одна из вещей, которые я включаю в «ничего особенного», возможно, извлекла меня из нормального мира и поместила в настоящее РЕАЛИТИ-ШОУ. Нужно разложить всё по полкам. Понять, что именно стёрло меня с карниза жизни, словно птичий помёт.

Я не силён в информатике. Простите. Есть какая-то ирония в том, что одна из вещей, в которых я почти не разбираюсь, стала моей последней надеждой. Там, куда (я надеюсь) попадают мои слова, минуя сеть проводов, многочисленные как-их-там-сервера, всякие программки и промежуточные сайты, возможно, есть кто-то, кто может мне помочь. Если это так, то умоляю, ПОМОГИТЕ!

Вы всё ещё не осознаёте серьёзности произошедшего. Скажу лишь, что за эти два дня я испробовал всё. Первым делом, конечно, подумал на замок. Разве у вас никогда не ломались дверные замки?.. У меня – нет. До этого момента. Помню, как сказал себе: хорошо, что я здесь, внутри, а не снаружи. Сейчас, конечно, я так не считаю.

Хотя курить хотелось до тошноты, МЧС я решил пока не вызывать. Позвоню утром. Если они выпустят меня в течение трёх-четырёх часов, до очередной вечерней смены я успею решить проблему с новым замком.

Я махнул на всё рукой и завалился спать, но в 00:49 (я помню об этом, потому что бросил взгляд на часы, и именно сочетание четвёрки и девятки заставило взалкать прохлады; это было очень… ПРОХЛАДНОЕ сочетание) встал, чтобы открыть окно.

И обнаружил, что его тоже заклинило.

Какая связь между окном и дверью?

Они не хотели меня выпускать.

До утра я также обнаружил, что:

– Сотовый телефон прочно потерял сеть.

– Все как будто сговорились против меня! Понимаю, я далеко не лучший сосед. Взять хотя бы страсть к курению: в этих старых домах странно работает вентиляция, и несколько месяцев назад кто-то повесил на нашем этаже объявление, которое предписывало всем заядлым курильщикам засунуть себе своё дымное увлечение куда поглубже. Думаю, они знали, что это я. Иначе объявление висело бы на первом или возле входных дверей. Логично, правда?

Так вот, никто из соседей не желал меня замечать! Моя дверь (как и двери всех остальных квартир в доме) выходит на лестничную клетку. Когда там раздаются шаги, я подхожу к дверному глазку. И за полтора часа, начиная с половины восьмого, там прошли: мужик из квартиры напротив, мальчишка с рюкзаком (он явно не успел истосковаться по школе) и собачница, что живёт этажом ниже, но заходит к старухе из восьмой, чтобы забрать для своего питомца куриные кости… И вы представляете, даже пёс меня проигнорировал!

Немыслимо.

Я теряюсь в догадках, как такое может быть. Я колотил по двери как одержимый. Охрип и разбил себе руки в кровь. Хорошо, что в аптечке у меня нашлись бинты, но…

Но.

Я в полной изоляции.

…

Ах да, про заголовки. Ума не приложу, как эти напыщенные дурни, чьи фотографии помещают на корочках их собственных книг, сочиняют такие проникновенные заголовки. Все эти «Слова, которые он знал когда-то», «Какие могут быть поводы для паники в десять утра?», или даже «Глава последняя, в которой герой прощается с юностью»… Монументально! Шедеврально! А всё что между – сплошная безвкусица. С гораздо большим почтением я отношусь к заглавиям, обозначенным номерами. Цифры говорят, что ты движешься вперёд. Подсчитывая число внутренних углов в каждой из цифр, ты понимаешь, что у героев вот-вот наступят сложные времена, а когда к первой цифре прибавляется вторая, ты уже на грани истерики.

Сейчас, например, когда в моём счётчике посетителей светится нолик, несложно понять, что я ещё где-то на предисловии.

Что мой сюжет ещё не начал развиваться.

Я не боюсь. Но если честно, то происходит какая-то чертовщина. И ещё: рано или поздно у меня кончится еда.

Пожалуйста, если кто-нибудь это читает, придите и спасите меня. Республика Карелия, город Кунгельв, улица Заходящего Солнца, семнадцать, квартира номер девять. В домофон не звоните, он сломан.

И не разговаривайте с соседями. Отношения с ними у меня что-то не сложились. Да и странные они люди. Как и все в этом городе…

3.

– Навряд ли обычный человек продержится полгода в запертой квартире, – сказал Юрий, позволив себе прикоснуться к острым плечам жены с тонкими лямками майки. – Если, конечно, он не высадил в цветочные горшки картошку, вроде как тот чувак в «Марсианине».

Шутка прозвучала неуместно, и Алёна ничего не ответила.

Она невысокая, с полными бёдрами, вечно надутыми губами и округлым приятным лицом, в котором чувствуется самая капелька азиатской крови. Предки Алёны, в девичестве Каримовой, из Казахстана. Её плавными звериными движениями, наверное, могла бы щеголять молодая, ещё не до конца освоившаяся с конечностями лань. Волосы цвета тёмной древесины и такие же глаза. В своё время он влюбился в неё сразу и бесповоротно, едва только заметив. В квартире у общих друзей они сошлись как два подводных течения и проговорили, сидя у камина с бокалами самого разного алкоголя, всю ночь. Точнее, говорила по большей части Алёна, а он, тихо млея от выпитого и какого-то зарождающегося чувства, с трудом находил в себе силы для восхищённых междометий.

Это чувство, как и следовало ожидать, давно прошло. Теперь Юра, по крайней мере, может строить для неё сложные предложения не опасаясь, что жена заподозрит в нём путешественника во времени, прилетевшего из эпохи питекантропов и мамонтов.

Алёна сегодня нечего не приготовила поесть. Что ж, и такое случается. Не удовлетворившись рогаликом, Юра прихватил из холодильника батон колбасы, наломал себе хлеба и, откусывая попеременно то от одного то от другого, утолил голод. Потом, устроившись в зале на диване, стал проверять тетради учеников с домашним заданием.

Смешно обвязав шнур вокруг пояса, Алёна принесла ноутбук и поставила на письменный стол. Посмотрела на мужа, в глазах впервые за вечер мелькнуло человеческое чувство:

– Жутковато одной. Как будто кто-то за спиной стоит и водит пальцами вдоль позвоночника. Не дотрагиваясь, но всё равно чувствуешь. Как будто… – она на миг задумалась, а потом лицо её потемнело, – в далёком будущем кто-то наступил ногой на твой череп и раздавил его.

– Господи. Откуда у тебя такие аналогии?

– Откуда-то берутся, – на лицо Алёны вернулось её обычное, смешливое и как всегда немного отстранённое выражение. – Может, подсказывает кто на ухо, когда ты отворачиваешься?

– Никто тебе ничего не подсказывает, – Юрин тон против его воли был безжалостным. Руки сгребли в кучу тетради, как метла дворника ворох листьев, смешав проверенные и ожидающие проверки. – Ты просто очень впечатлительна. Заводишься от любой ерунды. Помнишь, как ты готова была накупить в аптеке аспирина и ехать спасать детей в Африке…

Он чуть не сказал «…бросив меня», но сдержался.

– Милый, – Алёна взяла его за руку, как маленького, провела через всю комнату и усадила перед монитором. – Смотри. Это Валентин. Мойщик фасадов. Был им, по крайней мере, пока мог выбираться из дома. Нечто закрыло его там, как крысу в клетке, хотя он клянётся, что не сделал никому ничего плохого. Он храбрый человек, и даже пытается шутить, хотя в его положении это не так уж легко. А ещё – он живой. Настоящий. Я в этом более чем уверена. Он такой же реальный как мы с тобой. Разве не могут двое реальных людей найти общий язык?

Юра пробежал глазами открытую страницу.

– Он же позёр. Графоман. Посмотри, ну что это за обороты речи? Разве так может писать реальный человек, который попал в затруднительную ситуацию?

– Наклонности имеются, – отмахнулась Алёна. – И только. Наверное, втайне уже пять лет пишет книгу. Но это же не повод обвинить его во лжи?

– Именно что повод, – Юра постучал пальцем по столу. – Он просто в поиске нестандартного пути к успеху.

– Нет, нет… а может… такое же невозможно, да? Чтобы ты барабанил в дверь, а тебя не слышали?

Алёна Хорь посмотрела на Юру почти с надеждой, тем взглядом, которым любая женщина может выдавить из мужчины, как из волшебного тюбика, всё, что она пожелает. Но на этот раз он решил не отступать и держаться до последнего.

– Только если ты стучишь слишком тихо… например, не хочешь, чтобы тебя нашли. Ведь того, что этот мужчина не в своём уме, тоже нельзя исключить, правда?

Алёна кивнула и снова уставилась в монитор. Юра мог наблюдать в играх отражений на гладких пластиковых поверхностях её нос. Поняв, что он всё так же стоит за спиной, она сказала:

– Иногда это бывает забавно. На минуту представить, что что-то невозможное на самом деле существует.

– В таком случае я ему не завидую. Надеюсь, его вызволили без нашей с тобой помощи.

– Валентин, – напомнила Алёна. – Его зовут Валентин.

– Да хоть бы и граф Вяземский, – ответил Юра, возвращаясь к прерванной работе и остывающему кофе.

4.

Перед тем как отойти ко сну, Юра долго смотрел на хохолок волос, топорщащийся над затылком Алёнки – свечение монитора рисовало над ним нимб. Путь из ванной остался на линолеуме цепочкой мокрых следов. Она и раньше так увлекалась, и в эти минуты Юра мог мяукать не хуже брошенного котёнка, внимание жены оставалось для него недоступной роскошью.