Казалось очевидным, что прежние надежды, пустые мечты о воинской славе, ожидание противника, который должен был нагрянуть с севера, - всё, всё было лишь иллюзией, попыткой придать какой-то смысл своей жизни.
Джованни Дрого направляют служить в отдалённую крепость. У молодого офицера имеется достаточно оснований считать предстоящую ему службу делом весьма скучным. Вместо приятного времяпрепровождения, сплошная рутина изо дня в день, из месяца в месяц. Единственное развлечение, которое доступно гарнизону крепости Бастиани, - наблюдать с высоких точек за простирающейся внизу бесконечной пустыней. Иногда случаются попойки, но они не делают жизнь веселее.
Крепость с её эскарпами и бастионами можно также рассматривать как метафору внутренней несвободы.
Наш герой должен пробыть в крепости два года, после чего он может вернуться в город, к обычной жизни. Прибыв на место своей службы, он узнаёт от старших товарищей, что при желании может уехать хоть завтра, но лучше соблюсти приличия и провести в крепости четыре месяца. Казалось, совсем недолгий срок, а потом свобода. Юный Джованни, который уверен, что вся жизнь у него впереди, соглашается… Проведёт он в крепости не планируемые изначально четыре месяца, не два, и даже не четыре года. Дрого предстоит вручить крепости все ещё отведённые ему судьбой годы.
Почему так получилось и стало ли это результатом выбора героя? У Джованни была возможность покинуть крепость и начать жизнь с чистого листа. После четырёх лет в Бастиани офицер вернулся ненадолго в свой родной дом, где он жил с матерью. Встретился с девушкой, которая ему когда-то нравилась, понаблюдал за тем, как течёт жизнь в городе, и ощутил, что это не для него, что он уже опоздал для такой жизни. Джованни думает, что бывшие друзья его давно обогнали. Они женились, делают карьеру, завели новых приятелей.
Как Джованни ни старался (а может, он утратил эту способность?), но ему так и не удалось воскресить прежние разговоры, шутки, словечки.
Подобные рассуждения снова сводят героя с крепостью. Да, у него возникли сложности с переводом из крепости в город, но Дрого, в конце концов, мог выйти в отставку… Однако он так и не смог выбраться ни из физической крепости, ни из той, что выросла в его голове.
Помимо Джованни и Крепости, реальной и иносказательной, главным героем книги выступает время. Оно незримо присутствует на протяжении всего, по сути лишённого событий, повествования. Песчинки Хроноса для обитателей Крепости поглощаются ожиданием миража, о смысле которого никто толком не задумывается. В качестве цементирующего мифа выступает возможное, хотя и маловероятное, событие.
Человек, или, по выражению Паскаля, «мыслящий тростник», во многом сам формирует своё отношение к убывающим единицам времени.
Можно жить настоящим моментом и стараться получить от него максимум положительного, можно переживать из-за прошлого или, наоборот, сконцентрироваться на будущем. Это, конечно, сильно упрощённый подход, в жизни разные направления то и дело пересекаются и получают оригинальные формы, преломляясь через личность.
Будучи ещё совсем молодым человеком, Дрого предвосхищает, что ему поздно начинать новую жизнь вне крепости. Чувствуется в этом и страх брать на себя ответственность. Джованни в некотором смысле удобнее убедить себя, что ему ничего, кроме крепости, не осталось. При этом, возвращаясь в Крепость, он видит её ясным взором. Дрого отмечает, что перед ним, по сути, старое здание, которое едва ли сможет выдержать атаку северян.
Она уже не несла в себе, как в тот, первый раз, никакой волнующей тайны. В сущности, это была обыкновенная пограничная застава, жалкая крепостишка, стены которой не выдержали бы и нескольких часов обстрела артиллерией последнего образца.
Цепкая власть миража, которая удерживает многих в Бастиани, ещё не овладела им.
При этом обитателям крепости не следует расслабляться. Стоит кому-то забыть о смене пароля, и он рискует быть застреленным собственным товарищем.
Спустя пятнадцать лет, когда Джованни посетит в отпуск свой город, он уверится, что смутные предчувствия не обманули его. Его судьба – оставаться в Крепости, иначе он всегда будет аутсайдером, по сравнению со всеми старыми знакомыми. Герой окончательно убедился, что никогда ему не догнать их.
Джованни не смог прорвать круг филистерского понимания времени, где всё заранее распределено и отмерено. Он не может не оглядываться на других и не сверять свои часы по чужому времени. После этого он покинет Бастиани только, чтобы подготовиться к путешествию по ту сторону Леты.
Неужели страх показаться неудачником и нежелание взваливать на себя груз ответственности были единственным, что связывало Джованни со службой в крепостном гарнизоне?
Было и нечто, как минимум, не менее важное – мечта о славе и надежда пережить экстраординарный опыт. Всех тех, кто остаётся в Крепости, не оставляют мечты о нашествии татар (так в Крепости называют народ, живущий на севере). Они то и дело вглядываются вдаль в надежде разглядеть там движение маленьких чёрных точек. Это будет означать, что час иск приближается, татары скоро нападут на крепость и их жизнь окажется уникальной, одной на тысячу. Кто из их старых знакомых может похвастаться встречей с татарами, северянами, кочевниками?
В этом контексте неважно, произойдёт ли нападение на самом деле. Главное, что ожидание этой атаки наполняет воздух, которым дышат жители Крепости. Всё пропитано настроением «а что если враг скоро будет у ворот», и они уже не обращают внимания на отупляющее однообразие жизни, бытовые неудобства и звук вечно протекающей цистерны с водой. На фоне предчувствия чего-то грандиозного не замечаешь одиночества и ускоряющегося бега времени. Когда каждый следующий день почти идентичен предыдущему, легко перестать замечать течение времени. Да и над природой ожидаемого уникального события не задумываешься. Ни разу никому из гарнизона крепости не пришло в голову поразмышлять, а кто такие эти татары, и почему, собственно, они должны нападать на крепость. Никто не задаётся вопросом, чего они с ними не поделили. Приграничную пустыню? Тогда это само по себе символично - мечтать обрести славу в бессмысленной битве за кусок безжизненной земли… Впрочем, «подробности» такого рода не требуются для того, чтобы создать устойчивый образ врага. Без них проще, а то вдруг кто-то решит отыскать кнопку, включающую режим критического восприятия происходящего.
Вызывает ли Джованни сочувствие? У каждого своя судьба, и он сам принял решение. Нельзя сказать, что ему не советовали покинуть цитадель, пока ещё есть время. Портной, проведший значительную часть жизни в Крепости, предостерегал Джованни об опасности задерживаться в этой трясине, которая поработила уже не одну душу.
Был ли Джованни счастлив в своём выборе? Или лучше поставить вопрос по-другому: обрёл ли он, почти по-булгаковски, покой? Складывается впечатление, что нет. Грустной иронией пропитан финал истории. Постаревший Джованни на пороге смерти продолжает сопоставлять свою долю с участью других. Ему, в отличие от сослуживцев, так и не доведётся пережить волнительное предвкушение, где смешиваются страх и радость.
спойлерСобытие с максимально низкой вероятностью начинает материализовываться.
По всем признакам северяне собираются вскоре напасть на крепость. После стольких лет затишья всё пришло в движение. Гарнизон крепости пополняется новыми кадрами и готовится к битве. свернуть
На мой взгляд, Джованни – хороший антипример. Не нужно приносить свою жизнь в дар богам ожидания и иллюзиям, даже если кажется, что впереди ещё бесчисленное количество дней. Никогда не поздно попробовать начать всё сначала, но нужно помнить, что «наступает момент, когда у нас за спиной молниеносно захлопываются тяжелые ворота и их тотчас запирают - вернуться уже не успеешь».
Ощущение времени не бывает правильным или неправильным, у каждого оно своё. Просто лучше стараться наполнять и растягивать его, а не уподобляться офицеру Дрого, жизнь которого оказалась скомканной ожиданием и невозможностью вырваться из Крепости наружу.
