Copyright © 2018 В оформлении обложки использовано изображение авторства Д. Касмасовой

Глава 1

Мэгги сквозь сон услышала неясный шум. Она открыла глаза. В комнате царила полутьма, сквозь шторы просачивался свет от уличных фонарей. Где-то скрипнула дверца и что-то шоркнуло. Мэгги похолодела от страха: в доме она была абсолютно одна. Тетка уехала вчера лечиться на воды, служанка приходила только днем, и даже кошки или собаки в доме не держали.

Мэгги тихонечко встала с постели, на цыпочках подошла к слегка приоткрытой двери и уставилась в полумрак коридора.

Прямо напротив находилась дверь спальни родителей, и именно оттуда опять донесся шорох. Но эта комната уже год пустовала, с того дня, как отец уехал в путешествие, из которого так и не вернулся. Вдруг – прямо через закрытую дверь! – просочилась фигура в черном. Мэгги едва не вскрикнула от страха, тем самым чуть не обнаружив свое присутствие. Фигура стала спускаться вниз по лестнице. «Это не привидение, – стала успокаивать себя Мэгги, пытаясь мыслить логически, – так как привидения прозрачные, светящиеся и эфемерные, а этот человек в черном такой же плотности, как какой-нибудь шкаф. Так что чего тут бояться, это просто какой-то маг со своими фокусами!»

С одной стороны Мэгги было страшно, но с другой стороны, когда она сталкивалась с хамством и беспредельной наглостью, чем и являлся этот визит вора, она впадала в ярость, от которой её просто переклинивало. И сейчас ей было плевать, что этот вор – маг, а она – всего лишь простой человек. Магии она не боялась, тем более в доме имелось старое отцовское ружье – а ружье и на магов действует как надо. Вот только находилось оно внизу, в коридорном шкафу.

Накинув стеганый халат и туго подвязавшись поясом, Мэгги открыла дверь и шагнула в коридор. Тихонечко, стараясь не шлепать тапками, она спустилась по лестнице. И осторожно выглянула в коридор. Она увидела далеко в кабинете маячивший свет фонаря, теперь шорох и скрип мебельных дверец доносился оттуда. Вор продолжал что-то упорно искать.

Торопя себя, Мэгги кинулась к коридорному шкафу, отворила дверцу и в ту же секунду предательская дверь крякнула так оглушительно, что Мэгги поняла: секунда и вор будет здесь, а потому таиться уже смысла нет.

В лихорадочной панике, чтобы добраться до ружья, Мэгги стала выкидывать из шкафа вещи: ведра, швабры, корзины… А вор-маг уже бежал по коридору, и корзина, которую Мэгги откинула в сторону, полетела прямо в него и… пролетела насквозь. Еще мгновенье, и Мэгги уже была вооружена тяжелым, старинным ружьем. Она развернулась и тут же выстрелила прямо в вора, который бежал по холлу прямо к ней. Что-то взорвалось, грохнулась на пол картина.

От отдачи Мэгги свалилась внутрь шкафа. А вор, чертыхнувшись, ничком рухнул на пол. Дым рассеялся, вор, поднявшись, поспешил – мимо Мэгги – к входной двери. Мэгги, подхватив ружье, вскочила и кинулась вслед за ним, крича: «Стой, кто бы ты ни был! Или я тебя застрелю!» Но мужчина просочился сквозь входную дверь, по-прежнему пренебрегая материальностью мира. Мэгги кинулась вслед за вором.

Её на несколько секунд задержала дверь с многочисленными засовами, которые надо было сначала отворить. Но, оказавшись на улице, Мэгги все же успела заметить развевающийся плащ завернувшего за угол вора.

Мэгги была зла из-за разбитой вазы и рухнувшей со стены её любимой картины и теперь кричала вслед вору не только нежные увещевания, но и бранные слова, что слышала от грузчиков на базаре. Она даже забыла, что была в одном лишь халате и тапках. Тетка, воспитывавшая ее, вознегодовала бы. И дело было не только в приличиях. Тетя Сильвия всегда наставляла племянницу, что надо одеваться как можно теплее, чтобы не дать возможности аптекарю или доктору заработать и медяка на треклятых простудах, которые, как по расписанию, начинаются с осенними холодами.

А сейчас, хотя и было начало сентября, тонкие лужицы ночью уже покрывал хрупкий лед. Но Мэгги горела негодованием и пылала ненавистью, которые горячили её получше, чем муфточки, пальтишки и шерстяные шарфы. Да сам черт не подогрел бы её в аду так, как всполохнула её сейчас её бешеная натура.

После каждого крика «Стоять!» Мэгги, стараясь удержать равновесие, нажимала на курок. Ружье от невероятной силы выстрела подпрыгивало и – совсем не туда, куда производился прицел – стреляло. Взрывалась чугунная ограда или образовывалась яма на дороге. Такие странные последствия от выстрела удивляли Мэгги, но, с другой стороны, ружье было отцовским, а он иногда приносил домой магические вещи. Может, и это ружье было не простым, а магическим?

Но более странно было другое: то, что вор, проходящий сквозь двери и не боящийся пролетавших сквозь него корзинок, в ужасе шарахался от этих странных пуль. Он после каждого выстрела припадал то к фонарю, то к дереву, бормоча то ли молитвы, то ли заклинания.

Мэгги не замечала свистков полицейских и как загорался свет в окнах домов, она продолжала бежать вслед за вором. Наконец вор просочился сквозь дверь какого-то дома, и Мэгги выстрелила ему вслед, впервые попав в цель, то есть в дверь. Дверь разнеслась на куски. В доме не только завопил женский голос, еще залаяла собака, запищали дети и взревел мужской бас.

Мэгги наконец остановилась и огляделась. Она находилась в центре города. И, кажется, она знала, чей был этот дом с колоннами, дверь которого она разнесла. Да, точно, это был дом мэра города.

Подгорали щепки двери, сбегались полицейские, горожане. Многочисленное семейство мэра и слуги выходили в испуге на улицу. Голова Мэгги вдруг вмиг остыла, Мэгги спрятала ружье за спину, но почему-то все сразу решили, что в беспорядках виновата именно она. А вор, как поняла Мэгги, проскочив сквозь дверь, в доме задерживаться не стал, а, скорей всего, выскочил сквозь стену и уже убежал задними дворами куда-нибудь совсем далеко.

– Барышня это вы стреляли? – к Мэгги подошел полицейский и хмуро поглядел на неё. – Почему вы стреляли?

– Мстила, поди. Младшему Корнельскому, а может, даже и старшему, – хохотнул один из горожан. Судя по халату, надетому на пижаму, сосед. – Я видел, как он в дом забежал, а она прямо по нему и стреляла.

– Никуда я не забегал, я спал! Да я вообще ее впервые вижу! – возопил мэр Корнельский, усы у него встопорщились и он кудахтал получше курицы. Он был низенький и толстый и совсем не похож фигурой на вора.

– А ты точно уверен?! – взвизгнула его жена.

– Такой беспредел устроили, дамочка, будто здесь не столица Аргора, а дикие земли, – сказал еще один подошедший полицейский.

– Я не специально, я за вором гналась! – запал погони в Мэгги потух, и теперь ей стало ужасно страшно и неловко. Все эти люди глядели на неё неодобрительно и, что еще хуже – хихикая и с любопытством.

– Такие дамочки за ворами не гоняются, это точно месть, – хохотнул сосед.

Мэгги и свидетелей хотели сначала отвезти в полицейский участок, но полицейская повозка все не подъезжала, а на улице был холод, поэтому решили зайти в дом мэра.

Старший полицейский, тот, что подошел первый, усевшись за стол в гостиной, стал записывать показания. Мэгги забилась в угол, в кресло, подальше от косых взглядов. Она ругала себя. Какого черта она побежала за вором и, собственно, как она могла так рассвирепеть, что начала стрелять в живого человека, пусть он и был вором, как в какую-нибудь куропатку? Да попади она в вора из такого странного ружья – и половины вора бы не осталось. Когда Мэгги сказали, что её отвезут в участок, она возмутилась:

– Я вообще-то пострадавшая. Меня грабили, и мне пришлось защищаться.

– Разберемся в участке, кто ты и почему стреляла в господина мэра.

Полицейский грубо схватил её за локоть и повел из гостиной в холл, к входной двери, точнее к той жалкой половинке, что висела на петлях.

– Детектив Рой Робс. Магический отдел, – перед ними на пороге возник высокий темноволосый молодой человек в пальто. Черные глаза проницательно вглядывались в Мэгги.

– Вмешательство магического отдела не требуется. Ничего магического не произошло, – буркнул полицейский.

– Здесь использовался магический предмет, – кивнул детектив Робс на ружье, лежавшее на консольном столе. – Но что важней всего, мисс Маргарита Стейн магиня, а потому это дело находится под нашей юрисдикцией. Вы обязаны передать мисс Стейн нашему отделу.

Полицейский тут же убрал руку от Мэгги.

– Что же вы сразу не сказали, что вы магиня, – нахмурился он, как-то пугливо отойдя от неё.

– Но я не… – удивилась словам детектива Мэгги, но детектив уже подхватил её под локоть и повел вперед, не забыв прихватить другой рукой и ружье.

– Куда вы меня везете? – спросила Мэгги, когда детектив подвел её к кэбу. Кэб был наемный, а не принадлежал полиции, и это немного успокаивало.

Но детектив Робс промолчал и ответил только тогда, когда они уже сели в кэб и лошади тронулись с места.

– Не беспокойтесь, не в полицейский участок. Я друг вашего опекуна, барона Альфреда фон Брюхта.

Плечи у Мэгги опустились. Слушать ворчание этого вредного старика было невыносимо, уж лучше бы детектив повез ее в тюрьму.

– Надеюсь, дядя Альфи поверит, что я пыталась защитить себя, – пробормотала она себе под нос. – А почему вы соврали, назвав меня магиней? – обратилась она к детективу Робсу. – Чтобы выпутать из этой истории?

– Я не соврал.

– Ну, наверное, мне лучше знать, кто я, – фыркнула она. – В жизни не совершала ни одного волшебства. Да и родители у меня были простыми людьми.

– Вы видите это ружье? – детектив Робс аккуратно развернул ружье и провел пальцем по стальному стволу, синим отблеском на нем сверкнула искусная чеканка.

– И что? Я уже поняла, что оно магически доработано. Но я-то тут ни при чем. Правда, я всегда думала, что это обычное ружье. Может быть, пролежав год без дела в шкафу, оно сломалось? Потому и стреляет теперь, как пушка.

Холод пробрал Мэгги до костей, и как она ни куталась в свой бархатный синий халат, она уже принялась стучать зубами. Детектив, видимо заметив это, снял с себя пальто и накинул ей на плечи. Она пробормотала: «Спасибо», и быстрей в него закуталась. От пальто слегка пахло табаком и хорошим парфюмом.

– Это магическое ружье, – сказал детектив, – и только маг может использовать его в полную силу. И за то, что пули у вас стали м-м… особенными, благодарите вашу личную магию.

– Но ведь раньше никогда я ничего магического не совершала… – начала было Мэгги, нисколечко не веря этому слишком уж молодому и симпатичному детективу.

Но детектив Робс, откинувшись на спинку, резко сказал:

– Вам лучше поговорить об этом с вашим опекуном.

Мэгги нахмурилась. И ей было непонятно, что злило её больше: то, что детектив был груб, или то, что он явно что-то знал, но умалчивал.

Глава 2

До особняка барона Альфреда они ехали молча. Мэгги силилась припомнить, что в её собственной жизни случалось волшебного, но ничего не приходило на ум. Все было серым и скучным, никакой магии. Магические вещички она в расчет не брала, так как они были для нее не бОльшим развлечением, чем обыкновенные игрушки. А в прошлом году и вовсе жизнь приобрела мрачный оттенок, так как отец, уехавший в путешествие, так и не вернулся. Мать же она потеряла давным-давно и совсем её не помнила. Хорошо, что жила она по-прежнему в своем доме, с двоюродной теткой, кузиной матери. Тетя Сильвия жила с ними всегда, и половину своего времени она отдавала воспитанию племянницы, а другую половину проводила на курортах.

Конечно, у Мэгги еще был и опекун – старый друг семьи, которого она с детства звала «дядя Альфи». Барон Альфред фон Брюхт был богат, работал в министерстве, но самое ценное для Мэгги в нем было то, что он был магом. Гостила Мэгги у Брюхтов только по праздникам. Там она общалась с сыном дяди Альфи – Артуром, который был на два года старше её. Ну, если говорить откровенно, общения, как ни старалась Мэгги, не выходило, так как Артур проводил все свое время в компании друзей или, намного реже, за учебниками.

Но единственное, что омрачало посещения дома барона – это Агнесс. Это была вредная спесивая девчонка, дочь друзей Брюхтов, которая по давнишнему договору барона и её родителей была предназначена в жены Артуру. Агнесс и Артур были помолвлены с прошлого года, как только Агнесс исполнилось шестнадцать, и весь год Агнесс не упускала случая похвастаться этим перед всеми. Мэгги воспринимала столько раннюю помолвку, как пережиток прошлого века и думала, что это глупая прихоть родителей.

Агнесса обожала развлекаться, применяя колдовство к Мэгги: то прическу превратит в витые рожки, то поменяет расцветку платья на немыслимый ужасный горох.

Но в прошлый год случилось нечто особенное, изменившее отношение Мэгги к семейству Брюхтов. Мэгги стала с нетерпением ждать, когда окажется в их особняке, и ей уже не были страшны выходки Агнессы, потому что она вдруг заметила, как красив, умен и необыкновенно привлекателен Артур. Высокий, безупречно сложенный, со светлыми волосами и голубыми глазами. Настоящий принц. Вот только к Мэгги он продолжал относиться так же, как и в детстве – как к какому-нибудь шкафу, то есть просто не замечать. К тому же он два года как учился в Высшей Магической Школе и был почти недостижим для нее, при чем во всех смыслах – этой зимой он даже не приехал домой в новогодние каникулы. Как сообщил его отец, Артур отправился с друзьями в горы, кататься на лыжах.

Вот и сейчас, если бы не дурацкая школа Артура, Мэгги ехала бы в дом Брюхтов с радостным ожиданием встречи, а не с тяжелым сердцем.

Особняк барона был трехэтажным старым зданием со множеством колонн и статуй. Несмотря на поздний час, ночных гостей встретил идеально одетый дворецкий, который был свеж и опрятен, будто сейчас был день.

Мэгги всегда восхищалась домом дяди Альфи. И не только его огромными дворцовыми размерами, где один только холл с резными колоннами и зеркалами мог вместить весь первый этаж домика Мэгги, но и особой магией, витавшей в нем. Так, уже на крыльце гостей встречали статуи львов, которые иногда переговаривались между собой – но до разговоров с людьми они снисходили только в пасмурную погоду – и то ограничивались фразой вроде: «А не вынесете ли вы нам зонтик?» А вообще, волшебство в доме было ненавязчивым и едва заметным, особенно для чужака и этим-то оно ей и нравилось.

Из зала навстречу детективу и Мэгги вышел импозантный Альфред фон Брюхт, в бордовом бархатном халате с кистями.

– С тобой все в порядке? – спросил он, сурово глядя на Мэгги.

Мэгги лишь кивнула. Она всегда терялась под взглядом дяди Альфи.

– Что это за ужасы? Я ничего не понял. Мне доложили, что ты разнесла чуть ли не полгорода. И к тому же совершила нападение на мэра!

– А то, что это самооборона, вам не говорили? – обиделась Мэгги.

– У тебя на все оправдание найдется, – покачал головой дядя Альфи. – Вся в отца.

«Вся в отца» – да это был для неё самый лучший комплимент. У Мэгги при этих словах всегда теплело на сердце, да и дядя произносил их по-особенному, все-таки они с отцом были как братья.

Они прошли в кабинет, где Мэгги поспешила рассказать про странного ночного вора.

– Сквозь стены ходит, – подытожила она, – предметы сквозь него летают. Но почему-то заряды из папиного ружья его пугали. Он как будто и привидение, и человек в одно и то же время.

– Здесь требуется специалист по магическим существам или профессор темной магии, который бы разобрался, способен на такое маг или нет. Все это очень странно, – сказал дядя Альфи.

– Этот человек опасен. Маргарите нельзя больше оставаться в доме одной, – сказал детектив.

– Что? – нахмурился дядя. – Хочешь сказать, это было не случайное ограбление?

– Возможно, что вор искал что-то определенное. И нашел или нет – неизвестно. Поэтому он может вернуться…

– А в доме – никого! – воскликнула Мэгги. – И он запросто возьмет все что захо…

– Я уже выставил охрану возле дома, – сказал Робс.

– Тогда я могу вернуться домой!

– Ну, от магов любая охрана ненадежна, вы ведь понимаете, мисс Стейн, – почтительно сказал Робс. – И потом… – Он почему-то не спешил говорить, но потом все же сообщил: – Я не уверен, но судя по описанию поведения этого вора, мы уже сталкивались с ним. Тот же почерк как и у одного черного мага.

– Кого ты имеешь ввиду? – насторожился дядя.

– Графа Георга Ноториана.

– Нет, ты не прав, – в испуге замотал головой дядя, – это не он. Во-первых, говорят, он год назад умер.

– А по другим сведениям, он пропал, а не умер, – возразил Робс.

«Прям как мой отец – кто говорит, пропал, а кто – умер», – почему-то подумала Мэгги.

– Ну, а во-вторых, – добавил дядя, – мало ли у кого могут быть те же приемчики как у этого вашего графа.

– Я же не утверждаю, – пожал плечами детектив Робс.

– Тогда зачем заводить разговор об этом кровожадном злодее? – возмутился дядя, Мэгги заметила, как у него даже начал нервно дергаться глаз.

– Кровожадный? – повторила за дядей Мэгги.

Дядя только хмуро кивнул, а детектив сказал:

– Он никогда не оставлял свидетелей своих злодеяний в живых. Поэтому мы и не могли арестовать его…

– Довольно ненужных подробностей, – недовольно прервал детектива дядя.

Мэгги не знала, кто этот граф Ноториан, но слова детектива напугали её. У неё мороз пошел по коже, она вспомнила, что этот человек в черном был в её доме, когда она спала . Он мог бы убить её тогда, и она и пискнуть бы не успела!

– Мэгги, останешься здесь, – сказал дядя. – Я запрещаю тебе возвращаться домой.

– Но тетя Сильвия приедет уже на днях, – возразила Мэгги.

– Твоей тете Сильвии, – нахмурился дядя, – не стоит так часто ездить на курорты, она обязана приглядывать за тобой. А её вечно где-то носит.

– И что же теперь, из-за каких-то смутных подозрений этого детектива мне покидать свой дом? Если б это был тот граф, он бы уже убил меня. Значит, это вовсе не он.

– Ты говоришь ужасные вещи, – сказал дядя Альфи, – и к тому же глупые.

– Раз это не граф, мне ничего не угрожает, – сказала Мэгги.

– Как будто мало других преступников на свете! – воскликнул дядя озабоченно.

– Ну и что! – упрямилась Мэгги. – С чего вдруг кому-то меня убивать?

Дядя странно переглянулся с детективом, тот лишь пожал плечами.

Мэгги спросила:

– И сколько же мне отсиживаться в вашем доме?

– Пока мы не разберемся со всеми обстоятельствами этого ограбления.

– Вы может, будете год или два с ними разбираться, – нахмурилась Мэгги.

Ей не хотелось оставлять надолго свой дом. Там каждая мелочь напоминала ей о родителях. Эти глупые мелочи стали сосредоточием всей былой любви, что дарили ей родители. Она оставляла не дом, она оставляла свое сердце.

– Возвращаться домой тебе опасно, и точка. Пока поживешь здесь, – сказал дядя Альфи.

Мэгги чувствовала, что дядя что-то не договаривает.