Знаешь, совсем еще недавно мне с высоты сегодняшнего моего возраста казалось, что сама я в детстве была очень умная, а сейчас подростки большей частью какие-то отсталые. Нет, ей-богу, пройдешься по вашей даже школе, послушаешь — ну просто гоблины вокруг какие-то. Полторы извилины в три ряда. А потом я решила перечитать супервозвышенный дневник, который вела лет в четырнадцать, потому как помнилось, что были там прочувствованные размышления о прочитанном, о людях, даже о политике… «Былое и думы», не меньше! Ох, лучше было не портить себе сладкие воспоминания! Наивная девочка, примитивная до крайности, с важным видом изрекающая всякие благоглупости. Еще и с ошибками. Орфографическими. «Не» с глаголами слитно, например.
— Это ты, теть Мир, к чему? К тому, что я сам дурак? Ну дурак, я не обижаюсь!
— Да нет, ты, может, Паш, и не дурак и сильно еще поумнеешь с годами. А девочки эти сейчас все выросли и стали…
— …достойными членами нашего общества, труженицами и матерями семейств, — подхватил я.
— Ну и к чему эти яркие иронические ноты, мудрый отрок?
— А к тому эти яркие иронические ноты, что выросли, небось, из этих тупеньких девочек тупенькие тетки, которые сидят в конторах и разгадывают сканворды. Да гороскопы еще читают. И ничего им больше не надо и не интересно.
Тетя Мира посмотрела на меня и вздохнула:
— Вот откуда у тебя такой снобизм, Паша?.. По десятилетней девочке нельзя сказать, что из нее вырастет. И, кстати, зря я тебе тогда полезла показывать свой диплом. Поддалась на провокацию, тоже начала прыгать, махать флагом, что я, видишь, документ имею и заслуживаю того, чтоб мальчик-семиклассник английской школы не считал меня заведомо тупым быдлом. А не надо было показывать. Вот жил бы ты и мучался: ах, как же это так, я такой тонкий, а приходится жить с таким безграмотным простонародьем! — Бросила конверт, который крутила в руках, и ушла, сердито хлопнув дверью.