Когда я летел к дому Мерва, на мой белый Шарк пару раз чуть было не свалились глыбы прессованного песка. Потом встретились пыльные смерчи. Автопилот едва успевал вильнуть в сторону от неожиданных опасностей. Меня слегка болтало в широком кресле, я почти не отвлекался от информера, чей голубоватый прозрачный экран поднимался над универсальным браслетом на моей левой руке.

Ржавое небо равнодушно простиралось над выжженными холмистыми равнинами, еще недавно бывшими цветущими пригородами мегаполиса. Конечно, в городе стало очень страшно жить даже одиноким старикам вроде нас с другом, не говорю уж о семейных. Кажется, Мерв упоминал как-то давно, что у него была дочь от первого брака, но мне было все равно, их семейные проблемы не моя забота. Я в душе пожелал его дочери с детьми вовремя свалить в более безопасные места. У меня же не было детей.

Земля загибалась, корчась каждый день, выдавая новые ужасы, подстерегающие нас с неба, из воды, из-под пыльных почв. Растения и животные вымирали целыми видами. Вода становилась ядовитой. Есть было нечего, люди стали убивать за пару ящиков консервов, за работающий синтезатор пищи.

На горизонте среди остатков садов показался одинокий дом из светлого дерева, построенный, кажется, еще в 50-х годах того века. Золотое было время сто лет назад, процветание во всем. Шарк почти вертикально плюхнулся на парковку недалеко от главного входа, бесшумно распахнул боковую дверь. В салон ворвался горячий ветерок, несущий ржавую пыль и запах далекого