– Два часа, госпожа преподобная! – произнес я, едва сдерживая внезапно нахлынувший гнев. – Вы, должно быть, издеваетесь? Два часа?! Она подняла на меня свои глаза, будто два омута, затягивающие в свои глубины, и невозмутимо произнесла:– Ну должна же я была убедиться, что действительно необходима вам. Что такое два часа, когда на кону судьбы.– Стерва, – невольно вырвалось у меня. – Хам! – отозвалась она и открыла свою чертову Библию.