Памяти доброго гения ХХ века светлой, великой Астрид Линдгрен

Глава 1

– Итак, фрекен Джорджеску, ваш пароход отчаливает через два часа. Поэтому лучше вам поторопиться.

Известие о том, что нужно бросить школу и ехать на остров, который называется Дрэкенс-Лэйр, Драконье Логово, всё ещё стояло неприятным звоном в ушах.

Вивьен помотала головой, словно не веря, что герр Хадсон, директор гимназии для магически одарённых детей, говорит всерьёз.

– Но у меня занятия в младшей параллели…

– В ваши классы уже поставлен новый учитель, фрекен.

Вивьен ошарашенно хлопала глазами, не в силах поверить, что это не сон. Дрэкенс-Лэйр? Ведь это так далеко от Стадсхольмена, а значит, и от Пансиона Цирцеи… Каково будет узнать Марине, что старшая сестра уехала в какое-то драконье захолустье, даже не попрощавшись? А как тут попрощаешься, когда пароход через два часа…

– Но, герр Хадсон, должно быть, это какое-то недоразумение, меня распределили в вашу гимназию по окончании Пансиона, и мне надлежит отработать здесь не менее двух лет…

Директор сурово посмотрел на Вивьен поверх очков.

Она, как правило, ни на минуту не забывала о своём росте и комплекции, поэтому, прежде чем приступить к занятиям с детьми, долго репетировала перед зеркалом, учась говорить громко и торжественно.

Но под пристальным взглядом герра Хадсона торжественность сдулась, как прохудившийся воздушный шарик. Немало способствовало этому и то обстоятельство, что строгие глаза герра Хадсона, несмотря даже на то, что директор сидит, находятся практически напротив. А ещё при этом директор умудряется смотреть как будто даже с высока.

– Вы правильно подметили, фрекен Джорджеску, вас распределили в м о ю гимназию, а это значит… Что это значит?

– Что вы мой начальник, герр Хадсон.

– Прекрасно. И, как ваш начальник, приказываю вам немедленно отбыть на новое место службы. Вы живёте в общежитии при гимназии, а значит, сможете собраться быстро, как раз к моменту отплытия.

– Но, герр Хадсон, может, это какая-то ошибка? – Вивьен чуть не плакала, но заставила себя сжать кулачки в надежде побороться за место, которое ей досталось с таким трудом.

Директор посмотрел на неё устало. Затем опустил взгляд в бумаги перед собой. Вивьен было видно, что там её личное дело. Герр Хадсон поднял взгляд и посмотрел с раздражением. Словно Вивьен была виновата в том, что отвлекает его от дел, а не он сам вызвал её в свой кабинет и огорошил более, чем странным распределением.

– Вы же из Гаэлии, фрекен?

– Так и есть, герр Хадсон, я выросла в Гаэлии.

Ну, выросла звучит совсем уж громко, скорее, росла, пока родители не отправили её в Стадсхольмен, тогда казалось, к чёрту на кулички, в Пансион Кирки Цирцеи…

– Значит, в совершенстве владеете гаэльским наречием?

– Ну, я десять лет не была дома…

Директор на миг призадумался. Но тут же встряхнулся, словно отгонял непрошенную мысль, вздохнул.

– В любом случае, вы единственная… То есть, я хотел сказать, лучше вас не найти. Диплом Пансиона, и всё прочее…

– Для нашей гимназии, – директор особенно выделил слово «нашей», – Тот факт, что вы изъясняетесь на гаэльском, принципиален.

– Не знала, что гаэльский преподают на островах архипелага Дрэкенс-Лэйр …

– Ну, с преподаванием, вы, конечно, перегнули, фрекен. Скорее, вам предстоит обучить гаэльскому одного ученика…

Вивьен не верила своим ушам.

– То есть я нужна в Драконьем Логове не как учитель младших классов и даже не как маг-нейтрализатор, а как гувернантка, владеющая гаэльским наречием?!

Выпускница пансиона Цирцеи – гувернантка! Немыслимо! Если бы Вивьен ещё утром сказали, что к обеду она так стремительно скатится по карьерной лестнице, сочла бы за дурную шутку… Вот только по виду герра Хадсона не скажешь, что он расположен шутить…

– Едва ли слово гувернантка здесь уместно, фрекен. Вам предстоит обучать ученика в возрасте сорока лет.

– Такого старого? – вырвалось у Вивьен.

Директор пожал плечами.

– Для дракона это довольно молодой возраст.

– Вы хотите сказать…

– Да, да, фрекен. Именно об этом я вам и толкую. Вам предстоит преподавать азы и основы гаэльского самому ярлу острова, Йону Линдорну.

– Ярлу? – охнула Вивьен.

В Драконьей Империи драконы, как правило, составляли верхушку знати, за ними шли маги, как самая привилегированная каста, а за ними уже люди и другие расы… Но… ярл?!

– Первоначально понятие «ярл» означало племенного вождя, позже стало означать титул верховного правителя страны или острова. К началу прошлого века термин вышел из употребления, так как ярлов заменили королевские брюты, – посчитал нужным просветить молодую учительницу герр Хадсон.

– Я прекрасно знаю, что такое ярл, одна из моих специализаций – история Драконьей Империи, – не выдержала Вивьен и директор посмотрел на неё с таким видом, мол, я же старался, фрекен, опять вы всё портите…

– Странно, что этот титул ещё где-то остался, – добавила Вивьен.

– Только в Дрэкенс-Лэйр, уверяю вас. И если у вас всё…

– Постойте, герр Хадсон! – она ненавидела себя за этот умоляющий вид, потому что итак было ясно, что проиграла. – Неужели вы откажетесь от кадра с двумя дипломами Пансиона?! Я ведь не только учитель, но ещё и неплохой маг-нейтрализатор. Где же, как не здесь, я настолько на своём месте? Кого вы приставите вместо меня к начальным классам? Сами знаете, маленьким магам как никому другому нужен нейтрализатор. Неужели обучение какого-то островного ярла гаэльскому, даже не магии, важнее?!

Герр Хадсон нахмурился. А потом погрозил Вивьен пальцем, как маленькой.

– Поаккуратнее в выражениях, фрекен. Всё же вы говорите об ярле. И, да, вы точно подметили, вы и в самом деле лучшее, что у нас есть и мы, в моём лице, как директора этой вверенной мне гимназии, безмерно счастливы оказать ярлу Дрэкенс-Лэйр такую услугу.

– Но, герр Хадсон…

– Разговор окончен, фрекен. Будьте добры, прикройте поплотнее дверь за собой.

***

Приложив нечеловеческие усилия, чтобы не хлопнуть напоследок дверью в кабинет директора, Вивьен застыла, сжимая и разжимая кулачки. При этом старалась выровнять дыхание, чтобы глаза, наконец, перестало щипать. Это немыслимо! Этого просто не может быть! Её, заслуженного (несмотря на зависть старших и менее удачливых коллег) учителя года, отправляют в какое-то захолустье! И всё ради того, чтобы учить какого-то островного ярла гаэльскому!

Воспоминание о родине ножом полоснуло по сердцу. Она почти не помнила Гаэлию.... Как только там начали твориться странные, и, как туманно объяснили родители, плохие вещи, её отправили за тридевять земель в Пансион Цирцеи в Стадсхольмен.

Закрыли за высокими белыми стенами на целых десять лет.

За это время случилось многое.

Например, не стало самих родителей.

Вивьен хорошо запомнила этот день. Потому что именно тогда ей исполнилось двенадцать. Тогда сестра Тереса сказала ей, что она должна быть сильной, а ещё ей выдали дневную норму положенных сладостей и освободили от занятий (правда, не от вечерней службы).

Она тогда ещё забилась в кабинку исповедальни и сидела там, обняв колени руками, вдыхала запах ладана и курильниц, а сестры бегали и искали её по всему маг-храму и вообще территории Пансиона.

Конечно, она помнила родителей.

Ей было восемь, когда её отправили в пансион. Но четыре года долгий срок, особенно для ребёнка и вот уже мысленные образы мамы и папы всё больше напоминали свои фотокарточки, чёрно-белые или цвета сепии, далёкие, размытые… Возможно, поэтому у Вивьен никак не получалось заплакать. А ещё она злилась, что родители так ни разу не навестили её…

Она не видела маму и папу целых четыре года…

Может, они не очень-то её любили?..

Но они прислали ей подарок, эти родители.

В тот день в Пансион привезли Марину, её младшую сестрёнку. Когда Вивьен уезжала, Марине было всего два, она была вздорным капризным младенцем, который украл у Вивьен внимание мамы, но этим не удовлетворился и постоянно капризничал… а ещё портил игрушки.

Собственно, от Марины она и спряталась за душной занавеской.

Казалось несправедливым, что сестра была с родителями последние годы их жизни, а она, Вивьен, только получала открытки на день Небесного Покровителя и Новый Круг.

И дело даже не в том, что капризный младенец из воспоминаний Вивьен превратился в робкую кудрявую девочку с испуганными глазами. Вивьен не знала эту девочку. Не знала и не хотела знать.

Сестра Тереса нашла её в исповедальне, но не стала поднимать шум, кричать на весь маг-храм, что беглянка нашлась, а сама забралась внутрь и торопливо задёрнула за собой занавеску.

Прижав хрупкую фигурку к себе (Вивьен с детства была очень маленькой и худенькой), сестра Пансиона объяснила, попыталась объяснить, что они с Мариной теперь – единственные родные друг другу люди, и больше таких не будет. И что Вивьен надлежит заботиться о сестре…

Тогда, впервые с известия о смерти родителей, Вивьен расплакалась. Да что там, разревелась, как младенец, в голос и с оттопыренной губой. Просто потому, что не хотела не то, что заботиться о Марине, но даже знать её.

Вспоминая сейчас кучу несправедливых слов, сказанных из-за рваной раны в сердце, Вивьен грустно улыбнулась.

Ведь Марина оказалась славной и милой, совсем не вредной (какой считала добрая половина сестёр саму Вивьен). Её оказалось очень просто полюбить.

По окончанию Пансиона по протекции сестры Тересы Вивьен распределили в одну из лучших закрытых гимназий Стадсхольменских островов.

Вивьен очень не хватало младшей сестрёнки, поэтому она выбрала путь учителя младших классов в Магической гимназии.

Маленьким магам как никому нужен рядом нейтрализатор. Ведь они не всегда могут справиться со своим даром…

Вспомнив, что вскоре отчаливает пароход, а ей ещё предстоит попрощаться со своими учениками, и лучше, если глаза при этом не будут покрасневшими, а веки припухшими, Вивьен решительно направилась в дамскую комнату.

***

Умыться ледяной водой. Пригладить выбившиеся из высокой причёски пряди. Критически осмотреть и одёрнуть платье… Теперь можно, наконец, показаться на глаза ученикам.

Напоследок Вивьен кинула взгляд на зеркало.

Оно, как всегда, бесстрастно отражало маленькую (эх… прямо вот чересчур маленькую) худенькую девчонку в тёмном платье с высоким воротником. Недостаток роста и комплекции Вивьен предпочитала компенсировать строгостью в одежде и торжественным видом. Вот только даже строгие наряды не особо помогали. Ни строгая причёска, ни упрямо поджатые губы, ни даже это длинное платье из плотной ткани… Никого они не могли обмануть.

Вивьен вздохнула, и, хмыкнув, оправила оборку.

Нахмурила брови, чтобы казаться серьёзнее, и, прищурившись, снова окинула отражение критическим взглядом.

Тёмно-каштановые волосы, длинная густая челка, из-под которой сияют светло-голубые глаза… Добавить сюда молочно-белую кожу, лёгкий румянец на ещё по-детски пухлых щеках…

Её запросто могли остановить ночью полицейские, приняв за ребёнка. Конечно, учительнице (ну, хоть звучит почтенно…) нечего делать ночью на улицах, но всё же.

Хорошо ещё, что с детской привычкой кусать губы удалось расстаться. Для этого Вивьен долго мазала их соком алоэ. Конечно, это приносило кое-какие затруднения при приёме пищи… Но видит Цирцея, сколько сил ей пришлось потратить, чтобы завоевать уважение даже самых маленьких магов… И только её стараниями сейчас к ней относятся с неким пиететом, пожалуй.

– Блажен, кто верует, – фыркнула она под нос, потому что «пиетет» – это всё же как-то уж слишком…

***

Сегодня в уютном дворике магической гимназии, на экспериментальной площадке для младших классов царил настоящий хаос.

– Фрекен Джорджеску, фрекен Джорджеску! Неужели это правда? Мы с вами расстаёмся? – Пер старался «держать лицо», но губы мальчика всё равно предательски подрагивали

Исабелль и вовсе приблизилась, растолкав толпу и с размаху обняла Вивьен за талию, уткнувшись лицом в живот. Маленькая магиня не сдерживала слёз, а учитывая, что её дар в водной элементалистике пока плохо поддавался контролю, у ног Вивьен тут же натекла небольшая лужица.

Пока Пер степенно перетаптывался на месте (его стихия земля, при всплесках дара мальчик то и дело пытался пустить магические корни), ожидая ответа, остальные последовали примеру Исабелль и Вивьен пришлось всерьёз опасаться, что ей напоследок не только измочат платье, но ещё и щедро обваляют в пыли.

Одно хорошо – такие практичные мысли помогали держать себя в руках и самой не разреветься в три ручья.

– Фрекен Джорджеску, Вивьен, не оставляйте нас!

– Ну пожалуйста, фрекен Джорджеску!

– Фрекен Джорджеску! Пожалуйста! Фру Бенгтссон старая и злая!

– Разве можно так говорить, Ясен! – возмутилась Вивьен и обернулась по сторонам.

– Но ведь это правда, – запричитали и остальные дети.

– Неправда, – мягко сказала Вивьен, чувствуя, как дрожат пальцы, пока она гладит светлые, тёмные, коротко стриженные и кудрявые макушки. – Я уже передала фру Бенгтссон все материалы по вашим группам и объяснила, что мы с вами обучаемся в игровой форме…

О том, что фру Бенгтссон пробубнила в ответ, что ей достанется теперь несколько групп разбалованных лоботрясов, Вивьен упоминать не стала.

– Фру Бенгтссон действительно в возрасте, – признала она. – И ей тяжело перестроиться на новый лад. А как надо поступать с теми, кому тяжело?

– Помогать? – предположил Пер.

Остальные заоглядывались на него презрительно, а Вивьен протянула к малышу руки.

– Ну конечно, помогать, молодец, Пер, иди и ты сюда. Ничего нет предосудительного, если мы и с тобой обнимемся на прощание.

– Так получилось, что меня распределяют на другие острова, но мы многому научились с вами за это время. Например, как важно быть добрыми, сострадательными и вежливыми, правда, Буссе?

Главный хулиган школы не мог оторваться от тёплого бока учительницы. Да и показывать всем свои позорные слёзы не было никакого желания…

– Мне тоже будет очень-очень вас не хватать, – призналась Вивьен и голос её дрогнул. – И, раз мы прощаемся, то эти подарки я приготовила для вас на Новый Круг, но…

Она хлопнула в ладоши и корзина с праздничными свёртками поднялась в воздух. Лёгкий трюк, помноженный на бытовое заклинание, как всегда, привёл малышей в восторг. И слёзы тут же высохли на их мордашках, когда Вивьен принялась извлекать из корзины печенье в форме дракончиков, шоколадки в ярких обёртках, и, конечно, фигурки героев. Для девочек, естественно, принцесс в пышных кринолиновых платьях…

Прощание, как и положено прощанию, получилось грустным, цепляющим за душу. Правда, прощальные подарки помогли немного скрасить общую грусть.

Вивьен побыла бы с детьми как можно дольше, но перед отплытием предстояло ещё одно нерешенное дело.

После экспериментальной площадки она направилась в переговорную будку, решив воспользоваться той, что на пристани.

– Марина, – позвала она в трубку, стоило услышать на том конце провода голос сестрёнки.

– О, Вивьен! Как хорошо, что ты позвонила! У меня сегодня высший балл по математике!

– А по поведению? – спросила Вивьен. – Ты обещала, что исправишь результаты за прошлый месяц…

И не надо быть магом, чтобы знать, на том конце провода надули губы.

– Меня отправляют на дальние острова, Марина, – сказала Вивьен, чтобы не ходить вокруг да около. Времени до отправления парохода стремительно таяло, просачивалось, как песок, сквозь пальцы.

– Ух ты! Настоящие шхеры! Вот это приключение! – восторженно запищали с той стороны.

Вот бы и Вивьен отнестись к этому, как к приключению. Увы, пока никак не удавалось…

– Это далеко от Стадсхольмена, – напомнила она сестре.

Тишина на том конце провода обрела и вовсе какой-то торжественный характер. Вивьен не надо было видеть сестру, чтобы знать, что Марина сейчас восторженно захлопала ресницами, затаив дыхание от восторга.

– В Дрэкенс-Лэйр, – обречённо выдохнула Вивьен после паузы, – это за Медвежьим заливом и…

– Ой, да я знаю, где находится Драконье Логово! – перебила Марина. – У твоей сестры, между прочим, высший балл по географии.

– И правда, – растерянно сказала Вивьен. И, сделав вдох-выдох добавила: – Ты не огорчишься, что я не смогу навестить тебя на именины? И другие праздники…

Меньше всего она желала Марине своего опыта. Слишком хорошо знала, каково это: месяцами, да что там, годами ждать, когда тебя, как других девочек, навестит кто-то родной и близкий… И не дожидаться… Сестре не должно быть также больно, как ей когда-то!

– Ой, да ладно тебе! – Вивьен как вживую увидела, как Марина отмахивается, словно от назойливой мухи. – Ты будешь мне звонить! А еще нас с Ингер постоянно навещают тётя Альма и дядя Крестен! Я даже смогу ездить к ним на каникулы…

Вивьен вздохнула. С одной стороны, на ближайшие каникулы она думала забрать Марину к себе, с другой… Всё же хорошо, что у неё есть подруги. Чьи родители живут рядом и у которых всегда есть время для дочери и её друзей…

– И всё-таки как же я тебе завидую! – развеял размышления звонкий голосок Марины.

– Чему ж тут завидовать? – Вивьен чуть не поперхнулась.

– Что ты! Такое приключение! А ты можешь и меня взять в Дрэкенс-Лэйр? Я понимаю, не сейчас… Но потом! Пообещай, Вивьен, ну пожалуйста!

– Это зависит, – Вивьен запнулась. – От моего нового… Я не знаю, Марина, как его называть. То ли начальник, то ли ученик. В общем, от него всё зависит…

– В смысле?

– Мне предстоит обучать гаэльскому ярла Драконьего Логова.

Вопль с того конца линии был таким оглушающим, что Вивьен чуть не выронила трубку.

– Марина! – сказала она укоризненно. – Что за манеры?

– Ой, да ладно, – отмахнулась сестра. – Прошу прощения, сестра Марта, прошу прощения, – и, уже тише, затараторила в трубку: – Так ведь такая новость! Ты увидишь самого ярла Дрэкенс-Лэйр!

– Ты что-то слышала о нём?

Вивьен ничуть не удивилась тому, что сестра, находясь в Пансионе, была в курсе многих вещей, в том числе и светских сплетен.

Пансион Кирки Цирцеи, светлой магини-целительницы – элитное магическое заведение, по сути институт для благородных волшебниц, многие девушки состоят в переписке с подругами, их навещают родители, родственники…

Конечно, сёстрами не поощряется активное участие в делах внешнего мира… Но Вивьен сама знала, как увлекательно бывает собраться на кровати одной из девочек, – тесно, приходится поджимать ноги, а если сидишь с краю, ещё и цепляться за борта, чтобы не свалиться на пол мешком. Зажечь магического мотылька, а лучше даже без него, так куда таинственнее и опасней и обменяться самыми страшными историями, которые только можно себе представить… О ведьмах, колдунах, полчищах зомби и войнах драконов… А когда страшные истории заканчиваются, поболтать о светских сплетнях тоже бывает весело.

Поэтому ответа Марины она ждала с замершим сердцем.

И сестра не разочаровала.

– Только вчера ночью Салли рассказывала о нём!

Вивьен хмыкнула.

Ну конечно, она помнит Салли – главная сплетница Пансиона. Даже терпеливые сёстры не раз наказывали её «днём молчания».

Но сейчас Вивьен было интересно, что там наговорила Салли.

Конечно, Вивьен не собирается относиться к этому серьёзно, но мало ли…

– Это последний ярл, – тихо, с придыханием в голосе произнесла Марина. А потом понизила голос ещё, должно быть, мимо прошла одна из сестёр: – А ещё он проклят!