принимая участие в судьбах пациентов, я в то же время не была участливой. Это было нужно для того, чтобы врач сохранял ясность ума в критических ситуациях, чтобы заботился о человеке как специалист, а не как любящий родственник, слепо и отчаянно. Я отдавалась работе, но не отдавала ей всю себя без остатка.