Сейчас юноша был способен думать только об одном – о дне последней битвы. На матери были доспехи, она была с ног до головы покрыта кровью, и на губах ее играла отчаянная ухмылка. Наставник Мэрика приволок его пред материнские очи за драку с мальчишкой-простолюдином. С матерью был эрл Рендорн, который спросил, сумел ли Мэрик по крайней мере одержать победу. Сгорая от стыда, юноша сознался, что потерпел сокрушительное поражение, и тогда эрл, презрительно фыркнув, осведомился: и какой же, мол, в таком случае выйдет из него король?

А мать разразилась веселым смехом – смехом, который мог развеять любую беду. Она взяла Мэрика за подбородок и, глядя ему в глаза, ласковым голосом сказала: «Ты зеница моего ока, и я в тебя верю».

От горя Мэрик готов был разрыдаться. Мать в него верила, а он ухитрился за какие-то полчаса безнадежно заблудиться в лесу. Даже если он сумеет ускользнуть от погони, выбраться из леса и добыть себе другого коня – как найти мятежную армию? Он так привык, что его все время куда-то ведут, говорят, куда надо ехать, что совсем не обращал внимания на дорогу. Он просто делал то, что велели, и только. А теперь он даже не представлял, где находится.

«Так встретил свой конец последний истинный король Ферелдена, – с угрюмым весельем подумал Мэрик. – Он хотел быть хорошим королем, но не мог отличить задницу от дырки в земле».

С огромным трудом Мэрик заставил себя собраться. Не самое подходящее время размышлять о прошлом или горевать. Он только что голыми руками убил человека, и другие враги неподалеку. Надо бежать. Мэрик глубоко вдохнул и зажмурился. Нужно успокоиться и собраться хотя бы ненадолго.

Он открыл глаза и понял, что готов.

Мэрик хладнокровно огляделся в поисках меча, но ничего не мог рассмотреть. Из темноты донесся еще один оклик – и на сей раз он прозвучал гораздо ближе. Надо было спешить.

Мэрик осторожно поднялся на ноги, вслушался, пытаясь понять, откуда доносятся голоса, и решительно двинулся в противоположном направлении. Ноги, покрытые синяками, то и дело скручивала судорога, и вполне вероятно, что пара-другая костей была сломана, но юноша не обращал внимания на боль. Напрягая силы, хватаясь за низко растущие ветки, он волок свое измученное тело все дальше и дальше в темноту.

Они за все заплатят, за все. Если Мэрик станет королем, он заставит их расплатиться за все.

– Что-то там происходит, – хмурясь, пробормотал Логейн.

Он стоял на опушке леса, рассеянно стирая грязь с кожаных штанов. Напрасный труд – одежда браконьеров никогда не бывает чистой. У орлесианцев, само собой, были для Логейна и ему подобных другие прозвища: преступники, воры, разбойники. Но этих людей мало заботило, кем их считают захватчики.

Орлесианцы были твердо убеждены, что владеть землей могут только их спесивые разряженные дворянчики, и неудивительно, что они не слишком благосклонно отнеслись к вольным землепашцам Ферелдена. Заполучив трон, император Орлея изобрел добавочный «налог». Отец Логейна в первый год как-то исхитрился наскрести денег, а потом захватчики, ясное дело, решили, что грабительская сумма должна быть увеличена. Семья Логейна оказала сопротивление – и вот теперь они живут в глуши ферелденских лесов с другими такими же изгоями, пытаясь кое-как выжить.

Логейна, может, и не заботило, что именно думают о нем орлесианцы, но зато он весьма усердно заботился о том, чтобы не угодить под стражу. Местный констебль в Лотеринге был ферелденец, а потому до сей поры относился к шайке терпимо. Пока они не нападали на путников и воровали только по мелочи, констебль делал вид, что старается их изничтожить. Логейн, однако, понимал, что рано или поздно этот человек будет вынужден взяться за них всерьез, и надеялся только, что у констебля хватит благородства предупредить об этом заранее. Тогда они переберутся в другое место, как уже поступали не единожды. В конце концов, в Ферелдене лесов и холмов предостаточно, чтобы укрыть целую армию, – это знает даже Мятежная Королева. Но что, если констебль не станет их ни о чем предупреждать? Именно эта мысль сейчас грызла Логейна, именно она вынуждала вглядываться в темноту леса. Люди далеко не всегда могут поступать так, как им хочется.

С поля подул промозглый ветер, и Логейн зябко поежился. Стемнело уже давно, и в ясном ночном небе сияла луна. Он отбросил с глаз пряди черных волос, с отвращением подумав, что волосы у него немногим чище одежды, и натянул на голову капюшон. Весна в этом году больше смахивала на затянувшуюся зиму. Холодными ночами Логейн и его товарищи мерзли в самодельных палатках, но и такое жилье уютнее тюремной камеры.

К Логейну подошел Дэннон – верзила подозрительной наружности. Логейн догадывался, что в прошлом тот был вором – из тех любителей чужого добра, что промышляют в больших городах, шаря по карманам и грабя неосторожных путников, – и что оказался он в шайке изгоев потому, что карманник и грабитель из него вышел никудышный. Впрочем, не Логейну было его судить. Все они трудились, как могли, и Дэннон вполне добросовестно исполнял свою долю работы. Но это вовсе не значило, что Логейн должен приязненно к нему относиться.

– Ты что это там бормочешь? Увидел чего?

Дэннон почесал крючковатый нос, поправил висевшие на плече тушки. Нынче на ужин у них три кролика, добытые в угодьях некоего лорда. Охотиться в темноте нелегко, особенно когда все время думаешь не столько об охоте, сколько о том, как бы никому не попасться на глаза, но все-таки на этот раз им повезло.

– Я сказал – что-то там происходит, – повторил Логейн с раздражением. Развернувшись, он вперил гневный взгляд в Дэннона, и тот отступил на шаг. Такое Логейну было не в диковинку. Ему не раз говорили, что взгляд его холодных светло-голубых глаз точно отталкивает людей. Юношу это вполне устраивало. Большинство изгоев, и особенно Дэннон, до сих пор считали его желторотым юнцом, и он не хотел, чтобы этому типу взбрело в голову отдавать ему приказания. – Хочешь сказать, что ничего не заметил?

Дэннон пожал плечами:

– Видел я кой-какие следы. Сдается мне, по округе шастают солдаты.

– И тебе не пришло в голову, что это может быть важно?

– Ха! – Дэннон закатил глаза. – Так ведь Каролин в деревне говорила уже насчет солдат. Мол, она сама вот только нынче утром видела, как по северному полю проехал с малым отрядом банн Сеорлик.

Услышав это имя, Логейн нахмурился:

– Сеорлик – лизоблюд. Всем известно, что он душу запродаст, только бы получить объедки с императорского стола.

– Ну да, так вот, Каролин видела, как он ехал прямиком через поле, подальше от дороги и даже в трактир не завернул. Не хотел, чтобы его заметили, – точь-в-точь как мы. – Дэннон указал на тушки кроликов, которые нес на плече. – Слушай, что бы там ни затеял Сеорлик, нас это точно не касается. Никто не видел, как мы охотились. Мы молодцы, а теперь пора уходить. – Он улыбнулся нервно и с неискренним дружелюбием, явно стараясь убедить Логейна.

Дэннон его боялся. И юношу это вполне устраивало.

Он снова перевел взгляд в глубину леса, рукой нашарил эфес висевшего на поясе меча. Дэннон заметил это движение и скорчил гримасу. С кинжалом он управлялся недурно, но клинки покрупнее были ему не по плечу.

– Ай, да пойдем уже! – проворчал он. – Нечего нарываться.

– Я не намерен искать неприятностей, – жестко сказал Логейн. – Я намерен их избежать. Ты не хуже меня знаешь, что мы проторчали на этом месте слишком долго.

– Это уж не тебе решать, – буркнул Дэннон, но тем не менее прикусил язык и двинулся вслед за Логейном.

Решать, в конце концов, предстояло Логейнову отцу, но даже такой тип, как Дэннон, прекрасно знал, что отец и сын редко расходились во мнении. Как и должно быть.

Браконьеры углубились в ночной лес, лишь ненадолго остановившись, чтобы глаза привыкли к скудному лунному свету. Дэннон все сильнее злился, оступаясь и поскальзываясь, но, по крайней мере, у него хватало ума злиться молча. В свою очередь, Логейн все больше склонялся к тому, что его неуклюжий напарник, возможно, был прав.

Он уже готов был повернуть назад, но тут Дэннон резко остановился.

– Слышишь? – прошептал он.

«Хороший слух», – подумал Логейн.

– Звери?

– Да нет. – Дэннон без особой уверенности помотал головой. – Вроде как кричат.

Они замерли на месте, и Логейн прислушался. В высоте шелестела под ветром листва, и этот шорох был изрядной помехой, но все же скоро он расслышал то, о чем говорил Дэннон. Пусть едва различимые, но, без сомнений, это были голоса людей.

– Охота на лис, – пробормотал он.

– Чего?

Логейн закатил глаза и глубоко вдохнул.

– Ты был прав, – отрывисто бросил он. – Они ищут здесь не нас.

Дэннону эта новость явно пришлась по душе. Он поправил кроличьи тушки на плече и повернулся, чтобы уйти.

– Ну так и нечего тут болтаться. Поздно уже.

Логейн, однако, все еще колебался:

– Ты сказал, что северным полем проехал банн Сеорлик. Как по-твоему, много с ним было солдат?

– Мне-то почем знать? Я их не видел.

– А что сказала на сей счет твоя трактирная шлюшка?

Здоровяк пожал плечами, но спина его словно закаменела от едва сдерживаемой ярости. Логейн с отстраненным интересом отметил для себя, что задел напарника за живое. Неужели у него шашни с той девицей? Не то чтобы Логейна это и впрямь заботило, однако он предпочитал не дразнить спутника без нужды.

– Не знаю, – процедил наконец Дэннон. – Она ничего не сказала. Вроде бы немного.

Логейн прикинул, что по лесу сейчас бродит человек двадцать, не меньше. Ясное дело: если бы банн Сеорлик появился с таким отрядом возле Лотеринга, об этом судачили бы гораздо больше. Что же на самом деле происходит? То, что в этом замешан один из тех ферелденских аристократов, Логейну совершенно не нравилось. Что бы там ни затеяли Сеорлик и его люди, шайке изгоев это ничего хорошего не сулит… даже если и не коснется их напрямую.

Стоя в гуще леса и стараясь не замечать растущего нетерпения Дэннона, Логейн в глубине души признавал, что в любом случае он, скорее всего, ничего не сможет поделать. Перипетии ферелденской политики были ему совершенно безразличны. Выжить – вот единственное, что его волновало. Логейн раздраженно вздохнул, так упорно уставясь в темноту, словно именно в ней таилась разгадка этой тайны.

Дэннон хмыкнул:

– Ты, когда так вздыхаешь, точь-в-точь твой папаша.

– Кажется, я впервые услышал от тебя комплимент.

Верзила презрительно фыркнул и одарил Логейна уничтожающим взглядом.

– Это вышло нечаянно, – буркнул он и сплюнул на землю между собой и Логейном. – Слушай, как ты сам сказал, нас это не касается. Может, уже пойдем, а?

Логейну не нравилось, когда оспаривали его мнение. Он ответил Дэннону таким же уничтожающим взглядом и сделал долгую паузу.

– Хочешь – уходи, – негромко и твердо проговорил он.

Дэннон не тронулся с места, хотя нервно переступил с ноги на ногу. Логейн почти явственно ощущал, как его спутник в темноте подумывает о своем ноже и гадает, придется ли пустить его в ход и как в таком случае вернуться в лагерь. Логейн почувствовал соблазн подтолкнуть ход событий. Ему захотелось встать перед Дэнноном и смерить его взглядом с головы до ног. Быть может, у верзилы достанет духу схватиться за нож и попытаться его прикончить.

Воцарилось долгое напряженное молчание, и прерывали его только шум ветра в кронах деревьев да отдаленные выкрики охотников. Логейн сузил глаза, даже не притронувшись к рукояти меча, и испытал удовлетворение, когда Дэннон первым отвел взгляд.

В этот миг до них донесся звук приближавшихся шагов.

Дэннон с готовностью ухватился за этот повод отвлечься, как если бы их с Логейном противостояния и не было вовсе.

Кто-то торопливо и неуклюже продвигался по лесу прямо к ним. Кто бы это ни был, он продирался через кусты напролом, расталкивал ветки, в панике напрочь позабыв об осторожности. Лиса, что ли? И конечно же, ей непременно надо было выскочить прямо им под ноги. Если Создатель, как утверждают священники, и впрямь обитает где-то на небесах, у Него воистину неприятное чувство юмора.

Дэннон отступил на пару шагов. Логейн, вынув из ножен меч, выжидал. Пришелец вывалился из зарослей и замер, уставясь на браконьеров круглыми от страха глазами.

Он оказался совсем молод, ровесник Логейна, а то и моложе. Белокурые волосы и бледное лицо были заляпаны грязью и – весьма обильно – кровью, и вдобавок в волосах запутались листья, а лицо покрывали свежие царапины. Одет он был явно не для беготни по лесной чаще – одна лишь рубашка, изорванная и покрытая таким слоем грязи, словно добрую часть пути он удирал от своих неведомых преследователей ползком. Руки беглеца тоже были в крови, и похоже, не только его собственной. Кто бы ни был этот человек, ему пришлось убить ради спасения своей шкуры. Логейн понял, что белокурый пришелец был доведен до грани отчаяния.

Сейчас он припал к земле, застыв, точно дикий зверь, раздираемый нелегким выбором – обратиться в бегство или драться. Голоса, перекликавшиеся у него за спиной в глубине леса, неумолимо приближались. Логейн медленно поднял руку, показал беглецу открытую ладонь – знак мирных намерений – и вернул меч в ножны. Белокурый юноша не шелохнулся, только недоверчиво сузил глаза. И опасливо метнул взгляд за спину, в гущу леса, откуда вновь донеслись приглушенные выкрики.

– Сматываться надо! – прошипел Дэннон за спиной у Логейна. – Щенок как пить дать наведет их прямо на нас!

– Погоди, – шепнул в ответ Логейн, не отрывая взгляда от беглеца. Дэннон вспыхнул от злости, и краем глаза Логейн заметил, что в руке его блеснул нож. Примирительно раскинув руки, чтобы успокоить их обоих, Логейн снова сосредоточил все свое внимание на окровавленном, припавшем к земле незнакомце. – Кто за тобой гонится? – с расстановкой спросил он.

Светловолосый облизал губы, обдумывая ответ.

– Орлесианские псы, – медленно проговорил он.

Логейн искоса глянул на Дэннона. Здоровяк скорчил гримасу, но все же было заметно, что участь светловолосого беглеца не оставила его совсем равнодушным. Дэннон, конечно, превыше всего на свете ценил свою собственную шкуру, но в конце концов он, что-то проворчав, смягчился.

– Хороший ответ. – Логейн отступил на шаг и повернулся, как бы собираясь уходить. – Пойдешь с нами.

Дэннон горестно ругнулся, сунул нож в ножны и, упорно глядя себе под ноги, зашагал прочь. Логейн демонстративно двинулся за ним, но между тем зорко следил, последует ли за ними незнакомец. Тот с минуту колебался, явно раздираемый сомнениями, но все-таки с решительным видом вскочил и побежал следом.

Все трое без лишнего шума двинулись назад тем же путем, которым Логейн и Дэннон пришли в лес. Светловолосый юноша шел последним, а Дэннон неизменно держался впереди, как если бы готов был и вовсе бросить спутников и спасаться. Напряженная спина здоровяка выражала возмущение и злость. Логейну на это было глубоко наплевать.

Они шли быстрым шагом, и скоро голоса преследователей остались далеко позади. Незнакомец вздохнул с облегчением. Когда они вышли на опушку, Логейн внимательнее присмотрелся к новому спутнику, и итог осмотра его озадачил. Одежда юноши, пусть изодранная и грязная, была явно добротной, если не сказать – щегольской. Особенно отличались хорошей выделкой сапоги из превосходной кожи – точно такие Логейн видел на храмовниках. Да уж, это совершенно точно не нищий. Кроме того, он весь дрожал и вскидывался на каждый звук, доносившийся из леса, – стало быть, подобная прогулка была для него в новинку.

– Постой, Дэннон! – вполголоса окликнул Логейн и остановился.

Здоровяк подчинился с явной неохотой. Логейн повернулся к светловолосому юноше. Тот попятился. Подозрения вспыхнули в нем с новой силой, и взгляд его метался от Логейна к Дэннону, как если бы он пытался понять, кто из них бросится на него первым.

– Думаю, на этом мы и расстанемся, – скрепя сердце проговорил Логейн.

– Хвала Создателю! – пробормотал Дэннон.

Светловолосый юноша на минуту задумался, огляделся по сторонам, словно прикидывая, где находится. С опушки, с того места, где они стояли, поле, примыкавшее к лесу, было видно как на ладони.

– Пожалуй, отсюда я и сам смогу добраться, куда нужно.

Выговор светловолосого был Логейну незнаком, но, судя по манере говорить, этот человек явно получил недурное образование. Быть может, он сын купца?

– В самом деле? – Логейн жестом указал на изодранную одежду юноши, отметив для себя, что у того нет даже плаща. – Ты, скорее всего, замерзнешь насмерть, прежде чем доберешься до города. – Логейн выразительно изогнул бровь. – Если, конечно, ты и впрямь хочешь пойти в город, когда за тобой гонятся.

– А почему, кстати, за тобой гнались? – осведомился Дэннон и решительно встал рядом с Логейном.

Светловолосый юноша помедлил, глядя то на Логейна, то на Дэннона, словно определял, кому из них отвечать. Затем он опустил взгляд на свои руки и будто только сейчас, в лунном свете, увидел на них кровь. Как он ни пытался скрыть свои чувства, его передернуло от отвращения.

– Думаю, я убил одного из них, – прошептал он.

Дэннон понимающе присвистнул:

– Тогда они так просто не отвяжутся.

Логейн сдвинул брови:

– Я так понимаю, это были люди банна Сеорлика?

– Не только, – без особой охоты ответил юноша. – Они убили… моего друга.