В 2050 году на Тверской улице случилась настоящая война.

Некоторые думают, что это из-за того, что старомодные бандиты не поделили с космическим пиратами, кому памятник ставить: Михаилу Кругу или Одноглазому Одноуху Джону Голдману.

Старомодные бандиты уверяли, что исполнителю "Владимирского централа" обязательно в Москве отвести место надо. В Твери ведь нашлось. Так почему бы не найтись на Тверской улице? А космические пираты говорили: если кого увековечить в памяти потомков, то их главного и самого известного предводителя. Он, между прочим, ещё на марсианском фронте нападал на обе стороны, и марсиан, и землян, и грабил и убивал обеи. Наш человек, как говорится. В смысле не человек, а сатурнянин.

Война предстояла нешуточная. На орбиту Земли стягивались корабли пиратов, а под землёй в секретных бункерах собирались постаревшие бандиты.

Мысль памятник ставить в первую очередь пришла старикам. Любят они гитарную музыку, шампанское и джипы, которые сегодня никому не нужны. Давно на космолётах все передвигаются, играют на современных инструментах и пьют напитки синергетические. Старики – что с них взять? И честность у них стариковская. Потихоньку поставили бы свой памятник и умилялись.

Нет же – решили похвастаться: так, мол, и, так, мы, уважаемые бандиты старой закалки, вам, пузатой мелочи космической, показываем, как жить на широкую ногу: памятники ставим и уклад наш старинный воспеваем.

Написали письмо и послали Васе Хвостатому.

А Вася письмо прочитал и обиделся. Мало того, говорит, что мы должны этих пенсионеров содержать, так ещё и хамство от них всякое вычитывать. Читал Вася, надо сказать, так себе, по слогам. У него три дня ушло на чтение и ещё четыре на переваривание информации. А когда он переварил её и очередного телёнка, сказал:

– Летим на Землю. Дом пенсионеров проведаем.

Прилетает Вася и узнаёт через связи свои пиратские, что на Тверской улице, известной на весь мир торговыми площадями, всё скупили два предпринимателя, Арсений Каштановый и Чарик Бабосик. И остался один только метр квадратный, который ни того, ни другого.

Вася побежал в мэрию и говорит роботу на входе в маленькое окошечко, в которое только робонос и видно:

– Продай мне метр квадратный на Тверской, а я городу подарок сделаю: памятник Одноглазому Одноуху Джону Голдману отстрою. Полгода будет город песни петь на Красной площади – так рад будет памятнику моему.

Робот подумал, поскрипел мозгами железными и отвечает:

– Фигушки-мигушки. Вся собственность должна быть в одних руках. Максимум – в двух.

– Так и будет, – говорит Вася. – Я постараюсь себе всё заграбастать. Ты, давай, продавай мне, и всё будет по-ништяковски.

А робот слушать даже не стал. Он, как слова из бандитского жаргона услышал, сразу окошечко и захлопнул.

Стучал Вася в дверь, кричал слова матерные, обещал взорвать мэрию со всей её роботизированной бюрократией и даже огнемёт достал, но лучший друг Васи, Петя Бесхвостый, сказал:

– Нельзя, Вася. Это всё-таки мэрия. Здесь двери огнеупорные, да и спалишь ты робота – что изменится?

Конец ознакомительного фрагмента.