Отзывы на книгу «Подлинная жизнь Дениса Кораблёва. Кто я? Дениска из рассказов или Денис Викторович Драгунский? Или оба сразу?»

С большим удовольствием прочитала первую часть автобиографии Дениса Драгунского, сына замечательного писателя Виктора Драгунского, прототипа харизматичного, обаятельного, умного и доброго Дески Кораблева.
Жаль, что Виктору Драгунскому было отпущено не так уж и много лет на нашей грешной земле. Жаль, что его сын так быстро вырос (и зачем дети это делают?!).
Но, наверное, всё не просто так. Во всём есть какой-то высший смысл. По крайней мере, он не переживал смерть любимой жены, а потом и дочери.
Но я вернусь к самому Денису Викторовичу.
Наверное, это очень сложно всю жизнь доказывать, что ты тоже что-то можешь, что что-то из себя представляешь, да и вообще — не просто сын своего отца, но ещё и не клон того самого мальчика из книги и экранизаций.
Но ведь это и здорово! Жить в таких местах, общаться с такими людьми! Какое же яркое детство и юность. (Про дальнейшее становление надеюсь скоро прочитать!)
А сейчас хочу сказать ещё и огромное спасибо за приятные воспоминания о писательских дачах. А они у нас почти общие.
Для меня это тоже родные места молодости, только несколько с другой стороны.
Я никогда не жила в писательском поселке. Мы жили в военном городке, которые находился как раз перед писательскими дачами.
Мы гуляли там с колясками, я ходила через все эти дачные кооперативы на работу в детский санаторий на другом берегу речки, пока всё не перегородили заборами и на пристань-пляж загорать-купаться мы ходили (а потом в реке увидели... ну да ладно, об этом не буду, но больше мы в Десне не купались).
Вообще воспоминаний много. И жителей этих элитных дач часто видели в нашем военном городке.
Заезжали они к нам в военторги (очень уж хорошее снабжение было в овощном до развала Союза — сплошной импорт!), а потом на рынок заглядывали и Рязанов, и Аллегрова, а Гердт не гнушался и подвезти по дороге (огромное спасибо ему, до сих пор вспоминаем!).
К чему я всё это?!
А к тому, что мы все намного ближе друг к другу, чем порой кажемся.
И к тому, что интересный человек может смотреть на нас не только с книжных страниц, но и проживать совсем рядом.
Очень жду продолжения автобиографии Дениса Викторовича! Здоровья и сил Вам, автор!

Господи, ну зачем я всё это вспоминаю? Зачем все эти люди и случаи? По большей части люди не знаменитые, а случаи обыкновенные, а то и дурацкие. Но все они – это тоже я. Мое внутреннее содержание.

Моя33/50 рецензий на лонг Большой книги и пространство читательской радости, тем более прекрасной, что неожиданной. Не поклонница Дениса Драгунского и не читала "Денискиных рассказов". Книжный дефицит СССР не позволил прочесть их в том возрасте, когда могли быть интересны, а позже бессмысленным казалось. Да и не нравился этот мальчик из телевизора, балованный барчук, проживающий свое образцово-показательное советское детство. У него были папа и мама, бабушки и дедушки - в глазах девочки, росшей без отца, роскошь поважнее импортных вещей и дорогих игрушек. Я была злой и завистливой, не понимала, почему у этого сопляка есть все, чего я лишена и не стремилась узнать о его чудесной жизни больше.

На самом деле и у него все было так, да не так. И детство совсем не в просторной светлой московской квартире, а прежде в коммуналке, потом в подвальном, "дворницком" этаже, правда, дома советской элиты, где ЦКовский завгар дедушка получил квартиру. Забавная подробность, связанная с "Денискиной кашей", вопрос о которой топ-3 на всех читательских встречах Дениса Викторовича. Нет, не выливал из окна, да и не мог бы сделать этого физически, потому что реальное окно находилось едва не ниже уровня земли. В этом рассказе воплотилась мечта папы о жизни в той самой отдельной, просторной и светлой. "Подлинная жизнь Дениса Кораблева" - автофикшен, и лучший из возможных. Обаятельная и умная, стилистически безупречная проза, самоироничная и безжалостная к себе, и не следующая фанатично завету: "Об ушедших хорошо или ничего".

Семейная сага с историей предков; мемуаристика, где оживают знаковые фигуры советского культурного пространства - мне, влюбленной в Ивана Дыховичного, счастьем было слышать здесь о нем; роман взросления, в котором забавные истории, разочарования, конфликты, победы обычного детства (как-будто детство бывает обычным) сплелись-слились-срослись с особой историей, даже двумя, и обе реверс медали, делавшей детство героя таким счастливым и уникальным. Первая - найти свою дорогу в жизни, не будучи поглощенным славой известного отца. Детям знаменитостей это удается не всегда, а когда случается, то не оттолкнуться, не перечеркнуть связи. В богатой династиями творческой среде такое сильно не у всех. И вторая - выйти из сияющего круга, очерченного образом. У Кэтрин Валенте есть рассказ, в котором выросший мальчик, что послужил прототипом Питера Пэна встречается со взрослой Алисой Лиддел, чтобы "покалякать о делах наших скорбных". Он говорит об украденном книгой детстве и по сути - жизни, она держится невозмутимо и отстраненно, но в финале читатель понимает, что безжалостный пресс славы и ее изрядно расплющил. Что ж, Денису Драгунскому удалось выдержать испытание Дениской Кораблевыым с честью.

Советую всем, от души. Это по-настоящему Большая книга.

Сложно придумать что-то более легендарное из детского, чем "Денискины рассказы". И спустя шестьдесят лет книгу, которую читали наши родители, с удовольствием осваивают наши дети. Это смешно, поучительно и актуально в любые времена – проверено на себе. Далеко не все знают, что у Дениса Кораблёва есть прототип, сын писателя – тоже Денис, и они ближе, чем кажутся. Но "Подлинная жизнь" – не просто "Денискины рассказы" наоборот: с всамделишными деталями из прошлого, когда можно сличать и строить параллели. Это одновременно и продолжение, уже не книжное, а реальное, с семейными фотографиями, которого тогда не хватало: что случилось с героем, когда он вырос и поступил на филфак, а потом так же стал писателем, как и его отец. Но в большей степени – очень впечатляющая картина жизни в 1950–60-х, написанная по детско-юношеским воспоминаниям (а они всегда яркие и позитивные). Трудно удержаться и от аналогий по стилю, но папу младший не посрамил: книга читается живо и динамично, благо тут много сюжетов из совершенно разных "опер". А машинку тогда он на светлячка действительно поменял, вот так!

У Дениса Викторовича Драгунского очень нетипичный случай. Я другого такого не знаю. Из литературных аналогий приходит совсем уж притянутая за уши (или в данном случае за нос) ассоциация с Буратино. В сказке папа Карло создал себе из полена ребёнка, а тот захотел жить свою жизнь. Из Дениса Драгунского его папа Виктор Драгунский создал своего главного литературного героя Дениса Кораблёва. Этим Денисам сначала приходилось вместе уживаться, а потом Драгунскому-младшему всю жизнь отдуваться за своего литературного двойника, навязанного ему не по своей воле.

Денис Викторович сумел концептуально перерасти тему двойничества. Он уже известен сам по себе, он тоже, как отец, писатель, считается мастером короткой прозы. Я сам не читал, но говорят, что не хуже Элис Мунро. "Подлинная жизнь..." вошла в короткий список премии "Большая книга" за 2024 год.

Денис Драгунский родился в 1950 году. Сколько ему сейчас лет посчитать нетрудно. Дело движется к закату, значит можно повспоминать былое, не зазорно. (Я вон на пятом десятке только и делаю, что вспоминаю.) Тем более, что повспоминать Драгунскому есть что. Судя по финальным строкам книги, это только первая часть. Её смысловая рамка - взаимоотношения с Денисом Кораблевым, а значит с детством, родителями и особенно отцом, который Кораблёва породил. Заканчиваются воспоминания на 1972 году, когда умирает отец, а Денису ещё слегка за двадцать и он только начинает жить.

На первом плане в книге фигура отца - Виктора Юзефовича Драгунского. Все помнят, что Драгунский - это "Денискины рассказы. А что ещё? А ничего. Автор рассказывает о профессиональной коллизии своего отца. Изначально Виктор Драгунский был актёром, занимался в актёрской студии Алексея Дикого. Больших ролей не было, а творческая энергия била через край. Он организовал театр "Синяя птичка". Собрал труппу молодых актёров из разных театров и сам писал материал для выступлений: сценки, скетчи, юморески. "Камеди Клаб" ещё даже до КВНа. Судьба Виктора Драгунского перекликается с судьбой Сергея Образцова. Оба начинали, как театральные актёры, а потом каждый пошёл своим путём, один в куклы, другой в эстраду. (Недаром из окон квартиры Драгунских виден театр кукол Сергея Владимировича и слышен бой знаменитых часов.)

Набив руку на "Синей птичке" Драгунский-старший расписался, вошёл во вкус и стал работать, как автор. Писал тексты для эстрадных артистов, фельетоны в юмористические журналы, тексты песен. А потом родился сын Денис и случились "Денискины рассказы". Это была бомба, волна популярности от которой подняла Виктора Юзефовича на верхние этажи советских иерархий. Настоящий Дениска сознательное детство-отрочество-юность прожил в семье, где элита пересекается с богемой на советский манер. Не сама верхушка пирамиды, но она хорошо просматривается . Юный Драгунский был пропитан элитизмом, в чём современный Драгунский честно признаётся. Вообще жили расчудесно: постоянные тусовки в ресторане Центрального Дома Литераторов, отпуска в писательских домах отдыха, дача в писательском посёлке "Красная Пахра", квартира в писательском доме в Каретном ряду. (У Дениса-подростка был дружок, такой же мажор, живший в высотке на Котельнической набережной. Тот не жалел рубля на такси, ради фразы, брошенной с барским апломбом: "На Каретный Ряд. По бульварам").

Автор признаётся, что тема социальной иерархии его в юности очень волновала. Завидовал тем, кто выше, и по итогу долгих размышлений (был склонен к философствованиям и уже понимая суть советского режима) решил, что так и правильно. Важно кому-то жить хорошо (почему бы не им и нам?), подпольную литературу почитать интересно для собственного развития, но диссидентство - это ни к чему. Сознательный коллаборационизм.

Возвращаясь к Виктору Драгунскому. Дениска рос и с этим ничего нельзя было поделать. Как пишет Денис Викторович: трагедия отца состояла в том что я взрослел. У Драгунского-старшего было пара подходов к Денису Кораблёву-подростку, но это было уже не то. Виктор Юзефович мечтал стать серьёзным взрослым писателем. Чувствовал свою писательскую ущербность. Были замыслы и написал несколько вещей, но успеха они ему не принесли. Проблемы самореализации, хотя казалось бы, а вот поди ж ты.

Все теории элитизма пишут о главном качестве - соответствующий круг общения, который является "социальным капиталом" (я знаю много важных людей, а они меня). У Дениса Драгунского с общением был полный порядок в любом возрасте. Книга распухает от родословных друзей, чьи имена и сегодня на слуху: психолог Александр Асмолов и режиссёр Иван Дыховичный - друзья по даче; в пример Дениске приводят умницу Дашу (в последствии писательница Дарья Донцова) .... Множество имён мне неизвестно, это второй-третий ряд советской официальной интеллигенции из мира культуры, искусства и науки.

Семья Драгунских пробилась вверх из условных низов. Денис первые годы жил в коммуналках сначала на Покровке, потом в Романовом переулке. Но вот деталь. Почему низы условные? А потому что, живя вчетвером в коммунальной комнате: Денис, родители, бабушка, с ними жила помощница по хозяйству. Оказывается в СССР был развит рынок домработниц. Также в ходу был няни и кормилицы. У меня сложилось впечатление, что семья Драгунского вообще не занималась домашними делами: уборкой и готовкой. Видимо у этих людей что-то в крови.

Подросток Драгунский был ребёнком обычным, учился хорошо на общем фоне, но не был гением. Родители поощряли любые его хотелки. Лишь бы ребёнок развивался. Репетиторы нанимались, покупались любые книги. К юности он выжал из этого всего вполне логичный для себя филфак МГУ. При этом бредил он царской Россией и декадентством. Уже в 8ом классе курил трубку, носил шляпу и плащ. Однажды, выйдя из троллейбуса, остановился в таком наряде раскурить трубку. Думал, что это импозантно, а бабуля на остановке сказала: "Господи, уже дети трубки курят. Дожили"

Такими смешными микроэпизодами наполнены воспоминания Дениса Викторовича. Мастерство выхватывания интересной детали из бытового жизненного потока считается особенностью его письма.
Мне подруга Л. по прочтении попеняла, что это всё частное, но нет общего и универсального. Конечно нет. Уж с моим опытом точно ничего нет. Может поэтому мне было так интересно читать, будто подглядывал в окошко на первом этаже. Интересные люди жили в интересное время, которое позже назвали "застой". Справедливо ли? Не уверен. Хотя, конечно, это именно частный взгляд. Для полноты картины нужны другие источники.

Ух, поностальгировал! Прочел с удовольствием, хотя мое детство было совсем не похоже на детство героя и автора по совместительству. Драгунский вырос в "элитной" семье, в благополучной и сытой Москве. А я в небольшом городке на окраине Империи. Но все равно смог ухватить вкус детства при СССР, когда деревья были большими, а хлеб, шоколад и мороженное - вкусными.
Про Дениса Кораблева читал, да и фильмы смотрел, поэтому было любопытно, сколько в лит. герое от живого мальчишки.
Драгунский-младший смог эмоционально, живо и интересно пописать собственную жизнь, удивительно, насколько подробными получились воспоминания, такой памяти можно только позавидовать. И текст отличный, погружает в себя и не отпускает и послевкусе приятное остается.