Всего один патрон – и его проблемы закончатся. Однако другая часть его натуры – из самой глубины, с таких задворок сознания, о которых он даже и не подозревал – строго-настрого запрещала ему даже и думать о самоубийстве. Взять в руки винтовку и направить ствол на себя – это слабость
делать? – глядя на болванки, спросил Евгений. – Этак мы здесь потравимся все, если так оставить…
– Сначала с одним закончим, потом за другое возьмемся, – сказал Добрынин, заполняя пробирки на треть. – Отнесем на хутор. Пока Юка детей будет лечить, подумаем, что с этим делать.
Вот хотя бы та же гейская семья – очень часто им отдают. А что… – он пожал плечами. – Нормальная практика. Тоже ведь семья, только не папа и мама, а папа и папа…
– Пидорам отдать??! – вытаращил глаза Данил. – Вы тут все… ебанулись что ли совсем?!.. – слов у него просто не было, а если и были – только матом… – Да какой они ребенку пример подадут?! Как эти… как они вообще ребенка воспитают?!
Но он помнил слова деда, который называл таких людей совсем по-другому. Не геи, нет. Совсем не этим нежным и зовущим словом. А резким, резонирующим, четким словом: «пидорасы».
– Так это они и есть, пидорасы? – глядя во все глаза на облизывающих друг друга мужиков, спросил он.