За мобилизованных в бригаде отвечал майор Кормухин. Донецкий такой персонаж. Железная снежинка. Высокий, худой, горбоносый. Под Дебальцево, на жидкой зимней дороге, в 2015 году Кормухин повстречал МОН-50. Встреча оказалась определяющей. Кормухин выжил, а мина нет. Пить бросил. С женой помирился. Стал майором. Поверил, что бог в него верит. Да и ловкий протез из титановой стали за 8 лет стал родным. Не так, конечно, как потерянная левая ступня. Кузен. Но очень, очень братский. И главное характер у Кормухина собрался в правильную железобетонную конструкцию. Отсёк всё лишнее и пустое. За что и прозвали майора некоторые нехорошие люди «Великий Колупатор», а другие люди за тоже самое поставили Кормухина заведовать всей хозяйственной частью бригады. Что показательно, не прогадали ни те, ни другие. Кормухин соответствовал. Более-менее все понимали, чего от него ожидать и на что рассчитывать.

– Сегодня пополнение будет. Во второй батальон. – комбриг Фесенко говорил, курил, щурился от близкого лисьего света и пил короткими глотками горячий чай из граненого стакана в фирменном плацкартном подстаканнике. Стол был хороший у Фесенко. Компьютерное кресло. Два монитора и настольная лампа с тёплым незлым светом. Не штаб, а лютая зависть для смежников. Всё Кормухин организовал. Ещё когда вязла бригада в апрельских боях под Рубежным. После этого минимальный штабной набор всегда с собой возили. Не бросили, когда с Балаклеи в спешке снимались. Кто-то танки бросал, новейшие «Прорывы», а Кормухин даже подстаканник сумел эвакуировать. И завхоз и рыцарь. Донбасский фьюжн.

– Сколько? – спросил Кормухин. На Фесенко он не смотрел. Глазами, руками ощупывал обстановку. Подвал в разрушенной школе под штаб обустраивал его заместитель Ионов. Кормухин опёрся руками на толстую банную лавку и тяжело поднялся на ноги. Зацепил по дороге со стола консервную банку доверху набитую окурками. Майор достал из кармана бушлата черный рулон. Оторвал пакет. Встряхнул. Положил пакет в угол и опорожнил в него пепельницу.

Конец ознакомительного фрагмента.