O mater, quam volo vivere

– Стоять не двигаться, – окрик был настолько неожиданным, насколько же был и громким, я встал как вкопанный, – руки в гору, – я поднял одну руку, во второй был герметический пакет, в котором я нёс, купленные с таким трудом продукты, вторую, – услышал я жесткий голос, хорошо передаваемый через голосовой модулятор установленный в спецмаске, какие выдавали патрульным, поджилки мои затряслись.

Да собственно было из-за чего. Если меня сейчас возьмут и закроют в спецприемник на 15 суток – моя семья умрёт с голоду. Слышал я о таких случаях. Беспредел был всегда. А сейчас вообще некому патрули контролировать. Всё на совести патрульных. Меня вот туда не взяли, к примеру. Без объяснения причин.

– Повернулся, – скомандовал между тем, грозный голос.

Я медленно повернулся. Правая рука начинала подергиваться, сумка была не очень тяжелой, но и я, собственно не качок, никогда им не был, и уже не стану.

– Руки опусти, – казалось со смешком сказал всё тот же голос, который доносился от лидера группы из трех человек. Все в одинаковых спецмасках, в черных вязаных шапках, кобура с пистолетом, дубинка. Старший был повыше остальных ростом.

– Откуда и куда, документы, – слил он в одно слово, заученные фразы.

– Из магазина, домой, – негромко сказал я, – вот документы, – рука в резиновой перчатке не хотела залазить во внутренний карман, но я изловчился и вытащив-таки паспорт, протянул старшему.

Он вытащил ниоткуда фонарик и посветил в документ. Холодный осенний ветер, гнавший совсем недавно грязно-желтые опавшие листья, вдруг принес снежную крупу и я инстинктивно поежился.

– Сними противогаз, – скомандовал старший, резко посветив мне в лицо.

– Так ведь нельзя же, – начал мямлить я, – опасно это.

– Мне нужно видеть твоё лицо, – жестко сказал старший, а двое других зашли со обеих сторон сделав ко мне шаг.

На самом деле это было весьма рискованно. Даже в своем старом противогазе я рисковал. Вирус не просто мутировал всё время, он был невероятно живуч и, несмотря на все предпринимаемые меры,