(каковым в действительности и состоял Владыка Серафим, в бытности своей Архимандритом) и перемещенным в Богучар. А Дубенским Епископом в списке значится Епископ Аркадий (Остальский), до него числился Епископ Григорий, впоследствии Архиепископ Полтавский. В списке же Архиереев, полученном нами в 1922 году из Москвы, Преосвященный Епископ Серафим (Соболев) указан как Епископ Дубенский. Из сей справки видно, что Свят. Патриарх Тихон, в виду необходимости заместить Дубенскую кафедру другим наличным Епископом, переименовал отсутствующего из России Преосвященного Серафима во Епископа Богучарского^[124].

В итоге Архиерейский Синод, согласно представлению Преосвященного Серафима и в соответствии с распоряжениями всероссийской церковной власти в лице Святейшего Патриарха Тихона о титуле Преосвященного Серафима, постановил именовать в будущем Преосвященного Серафима епископом Богучарским^[125].

В феврале 1926 года прибывший в Сремские Карловцы епископ Серафим доложил о положении законоучителей и церквей при русских гимназиях в Болгарии и представил выработанное в этой стране Положение об этих гимназиях, которое Синодом было передано на отзыв Синодальному члену Преосвященному епископу Гавриилу^[126].

Еще одно значимое имя для развития православной жизни в Болгарии – архиепископ Дамиан (Говоров). В начале 1923 г. он основал старейшее образовательное богословское учреждение русской эмиграции – единственное Богословско-пастырское училище РПЦЗ в Европе. Оно было создано при монастыре свт. Кирика и Иулитты, переданном в 1922 г. Болгарским Синодом в безвозмездное пользование русским насельникам. К сожалению, с кончиной основателя в 1936 г. деятельность училища постепенно стала замирать, и в начале 1938 г. решением Синода РПЦЗ оно было закрыто. В протоколах Архиерейского Синода, касающихся дел в Болгарии, информация о Пастырско-Богословском училище занимает большое место. См. об этом подробнее в главе 9 «Образование и издательская деятельность».

В мае 1925 года на суждение Архиерейскому Собору передавалось сообщение епископа Царицынского Дамиана об учреждении миссионерских станов в Болгарии. Тогда же епископ Дамиан обратился с просьбой преподать благословение на открытие в Болгарии Свято-Владимирского православного Братства. Архиерейский Синод преподал владыке Божие благословение на его открытие^[127]. Ранее, в разделе «Первые страны эмиграции», мы читали о передаче имущества этой организации, первоначально находившейся в Константинополе. Информацию об этом братстве мы и далее находим в Журналах заседаний Архиерейского Синода. В декабре 1926 года Священный Синод Болгарской Церкви уведомлял о том, что по вопросу о введении в действие среди русских беженцев в Болгарии устава Свято-Владимирского Братства и устава миссионерского стана необходимо Преосвященному Дамиану, епископу Царицынскому, войти в соглашение с Преосвященным епископом Серафимом, Управляющим русскими православными общинами в Болгарии^[128]. В августе 1928 года епископ Дамиан рассказал о деятельности Братства св. Владимира и о мероприятиях к его расширению. В свою очередь Синод принял Братство

Св. Владимира под свое покровительство и призвал духовенство войти в состав этого Братства и по возможности всячески поддерживать его. Исполнение последнего пункта было поручено епископу Дамиану, который являлся бессменным Председателем Владимирского Братства^[129]. В мае 1930 года епископ Дамиан, Начальник русского Пастырско-Богословского Училища в Болгарии поделился информацией Свято-Владимирского Православного Братства, рассказывающей о положении Церкви в Советской России и за рубежом за период январь-февраль текущего года^[130].

В июне 1926 года настоятель русской православной общины в Варне прот. Иоанн Слюнин обратился с ходатайством о разрешении ему представить правящему епископу список лиц,

ведомых ему и за кого он может отвечать, для утверждения церковного старосты, пять членов Приходского Совета и трое членов Ревизионной Комиссии, так как при выборах разгораются страсти среди политически настроенных лиц и нарушается церковный мир.

В связи с отзывом Преосвященного епископа Серафима, Управляющего русскими православными общинами в Болгарии, заявившего, что варненский приход находится в особых условиях и из-за ссор среди прихожан имеется опасность отобрания храма со стороны болгарских церковных властей, Синод предоставил Управляющему названными общинами, в изъятие из правил, в крайне исключительном случае, утверждать для русской православной общины в Варне церковного старосту, пять членов Приходского Совета и 3 членов Ревизионной Комиссии по представлению настоятеля общины протоиерея И. Слюнина^[131]. Эта история имела продолжение. В марте 1929 года была заслушана переписка о возникших в русском православном приходе в Варне несогласиях. По итогам предварительного обсуждения прошение прихожан русского православного прихода в Варне с жалобой на настоятеля протоиерея

И. Слюнина, а также рапорт последнего, были переданы на рассмотрение управляющего русскими православными общинами в Болгарии, епископа Серафима^[132].

Епископ Серафим регулярно докладывал Синоду о назначениях и освобождениях от должностей: Синод как высший орган церковного управления в межсоборный период, должен был дать свою оценку и утвердить решения епископов. Так, в декабре 1926 года епископ Серафим сообщал об освобождении протопресвитера Георгия Шавельского от должности члена Епархиального Совета при Управляющем названными общинами. В связи с распоряжением епископа Серафима, протопресвитер Георгий Шавельский был уволен, согласно своему прошению, от должности члена Епископского Совета при Управляющем русскими православными общинами в Болгарии^[133]. Тогда же епископ Серафим ходатайствовал об утверждении в должности Секретаря Епископского Совета, в связи с уходом В. В. Попова, священника русской православной церкви в Софии Андрея Ливен. Синод утвердил данное назначение^[134]. Кроме того, на этом заседании был заслушан представленный управляющим русскими православными общинами в Болгарии епископом Серафимом денежный отчет за 1925 год по русскому Спасскому монастырю в Болгарии и заключение члена Синода Преосвященного епископа Гермогена. Денежный отчет был принят к сведению. Так же епископ Серафим заявил Архиерейскому Синоду, что он примет меры к представлению 10 % сбора с доходов монастыря^[135].

В апреле 1928 года архиепископ Серафим докладывал по делу об увольнении им церковного старосты русской православной церкви в Софии генерала Мировича. Синод утвердил данное распоряжение^[136]. Здесь же архиепископ Серафим испрашивал благословение на разрешение замещения должности члена Епархиального Совета и на назначение себе заместителя во время своего отсутствия. Синод разъяснил Преосвященному Серафиму что архимандрит Сергий, являясь родным его братом, не может быть назначен его заместителем во время отсутствия. А также – Секретари Епархиальных Советов не могут быть членами таковых Советов и даже временно не могут замещать отсутствующих членов Епархиального Совета, а поэтому распоряжение о замещении Секретарем Епархиального Совета священником А. Ливеном отсутствующего члена Епархиального Совета не может быть утверждено. Священник А. Ливен может быть допущен к временному исполнению обязанностей члена Епархиального Совета с утверждения Архиерейского Синода, лишь после своего освобождения от должности Секретаря Совета^[137].

Рассматривались и другие вопросы церковной организации. В феврале 1928 года, в связи с поступившими в канцелярию докладом Управляющего русскими православными общинами в Болгарии, прошениями прихожан русской православной церкви в Софии на имя архиепископа Серафима по вопросу о введении пропорциональных выборов при избрании Приходского Совета, рапортом Управляющего об утверждении им избранного Приходского Совета и новых прошений прихожан о введении пропорциональных выборов, Архиерейский Синод постановил, что поскольку вопрос об изменении статей Приходского Устава о выборах Приходских Советов имеет принципиальный и общецерковный характер, перед окончательным вынесением решения поручить Управляющему Синодальной Канцелярией Е. И. Махароблидзе всесторонне выяснить этот вопрос, и о результатах доложить Синоду вместе со своими соображениями по существу дела^[138].

Из рассмотренных Архиерейским Синодом дел, посвященных русской церковной жизни в Болгарии, мы узнаем о натянутых отношениях, которые, к сожалению, существовали между двумя русскими епископами – Серафимом и Дамианом.

В сентябре 1926 года Священный Синод Болгарской Церкви оповещал об отсутствии со стороны названного Синода препятствий к открытию епископом Дамианом для русских беженцев в Болгарии миссионерского стана, а также уведомлял, что епископ Серафим, Управляющий русскими православными общинами в Болгарии оспаривает право епископа Дамиана на образование этого стана^[139]. В декабре 1926 года Священный Синод Болгарской Церкви уведомлял о том, что по вопросу о введении в действие среди русских беженцев в Болгарии устава миссионерского стана необходимо Преосвященному Дамиану, епископу Царицынскому, войти в соглашение с Преосвященным епископом Серафимом, Управляющим русскими православными общинами в Болгарии^[140].

В мае 1927 года епископ Дамиан обратился к Синоду с просьбой разрешить ему провести Съезд русского духовенства в Болгарии по делам благотворительности и миссионерства. И здесь же он жалуется на епископа Серафима, Управляющего русскими православными общинами в Болгарии, «якобы препятствующего архипастырской его деятельности». Вновь епископ Серафим вынужден был дать объяснение по этому поводу. Со своей стороны, Архиерейский Синод призвал обоих архиереев строго разграничивать пределы своих компетенций и оказывать друг другу взаимную поддержку^[141].

В декабре 1927 года были заслушаны два письма епископа Серафима:

1. От 10 октября 1927 года, в котором он докладывал о состоявшихся выборах Приходского Совета при русской православной церкви в Софии, а также представил ряд документов, касающихся этих выборов. При этом архиерей уведомил Синод, что результаты выборов он не утвердит, поскольку, по его мнению, была нарушена соответствующая процедура. Поэтому епископ Серафим постановил провести новые выборы.

2. От 17 ноября, с просьбой разрешить провести пропорциональные выборы членов Приходского Совета. Однако Председатель Архиерейского Синода указал ему на невозможность изменения приходского Устава^[142].

В сентябре 1928 года Архиерейскому Синоду пришлось рассмотреть жалобу присяжного поверенного Н. Н. Алексеева с обвинением священника русской православной церкви в Софии А. Ливена в торговле книгами. Данное обвинение было проверено делегацией Архиерейского Синода в июне месяце 1928 года, посетившей Софию с целью расследования церковных дел.

Свидетельскими показаниями разных лиц и письменным заявлением Г. Г. Курындина, владеющего книжным магазином, установлено, что священник Ливен книгами лично не торгует, а лишь участвует в фирме капиталом. Фирма честная и порядочная.

Синод постановил:

…Уведомить жалобщика, разъяснив, что по сей жалобе священник Ливен не может быть предан духовному суду и что участие его в книжной фирме капиталом без личного сотрудничества в магазине Архиерейский Синод не может поставить в вину о. Ливену при нынешних условиях жизни^[143].

В декабре 1929 года, в связи с ходатайством протоиерея Ф. Миляновского о поощрении лиц, содействовавших устроению часовни-памятника на русских могилах на Тырновском кладбище в Болгарии, Архиерейский Синод выразил благодарность митрополиту Тырновскому Филиппу, Кмету г. Велико-Тырново полковнику Владимиру Николаевичу Даскалову, Председателю В.-Тырновской Окружной Постоянной Комиссии Феодору Бончевичу Бончеву, а также преподал свое благословение с выдачей установленной грамоты В.-Тырновскому Градскому Общинскому Управлению и В.-Тырновской Окружной Постоянной Комиссии^[144].

Как и во многих других странах, в Болгарии важное место в жизни русской православной эмиграции занимала монастырская деятельность. Так, в Журналах заседаний содержатся сведения о Ямбольском монастыре. Определением Архиерейского Синода от 25 апреля – 8 мая 1924 г., Ямбольский Александро-Невский монастырь передавался в управление епископу Серафиму. Однако заведовавший хозяйством монастыря в Ямболе (Болгария) М. Кальнев в своем рапорте опротестовывал синодальное решение о передаче названного монастыря Управляющему русскими православными общинами в Болгарии епископу Серафиму. Рапорт М. Кальнева Синод оставил без последствий^[145]. Архиерейским Синодом архиепископу Кишиневскому и Хотинскому Анастасию, Управляющему русскими православными общинами Константинопольского округа, было поручено произвести оценку состояния Русского Ямбольского монастыря. В итоге архиепископ Анастасий находил, что будущее монастыря может быть обеспеченным при следующих условиях: 1) если будут сохранены его насельниками добрые отношения с окрестными жителями – болгарами, почитающими монастырь своей исторической святыней; 2) если будет увеличена посевная площадь земли путем расчистки т. н. драки, совершенно бесполезного расстояния, покрывающего большие пространства около монастыря; 3) если установлены будут точно и нормально закреплены границы монастырских владений; 4) если будет применена система более интенсивного хозяйства и восстановлен, в частности, погибший виноградник; 5) если везде будет применен, по возможности, свой труд, а не дорогостоящий наемный. Главный же залог преуспеяния монастыря – считал владыка – в развитии его религиозно-просветительной миссии, которая совершенно замерла в последнее время^[146].

Если этот светильник, стоящий на верху горы, будет ярко гореть и светить вокруг, то он скоро привлечет к себе сердца населения, и все необходимое для жизни приложится ему^[147].

Доклад архиепископа Анастасия был сообщен настоятелю Ямбольского монастыря епископу Серафиму.

В августе 1927 года епископ Серафим, настоятель русской православной церкви в Софии, представил рапорт с отчетом о храме и Ямбольском монастыре, а также о финансовом положении этой обители, переданный на рассмотрение Комиссии, состоящей из членов Синода: епископов Сергия, Гермогена и Феофана^[148]. Отчеты и сметы передавались на рассмотрение Синода регулярно. Так, в июне 1930 года члену Синода, архиепископу Гермогену, был дан на рассмотрение отчет о Ямбольском женском монастыре и его смета на 1930 год^[149]