Цитаты из книги «Низший 2»

– Хватиться сраться, гоблины! Работать! Живо! Судя по отчетливому звуку, первую мою вежливую просьбу один из гоблинов выполнить не сумел. Зато вторую просьбу они бросились выполнять со всех ног.

– Вот их главное оружие, гоблин, – страх! И этот страх ты уже несешь с собой. В миг, когда ты увидишь впереди нескольких амбалов, поджидающих очередную жертву, – страх тут же парализует тебя! Сделает тебя вялой и покорной, противно улыбчивой и пытающейся решить дело миром. Поэтому я, если честно, иду и лелею в душе милую детскую мечту – вот бы нам встретились сейчас на пути насильники и убийцы! – я широко и зубасто усмехнулся, клацнул челюстями. – Вот бы мы с ними позабавились, да?

Я шагал себе и шагал, наблюдая за обучающимися бойцами и стараясь каждый свой шаг сделать другим. Быстрый и короткий, моментально «подтаскивающий» тебя к противнику вплотную. Три коротких шага со смещением в сторону – быстро уйти с линии вражеской атаки, прилипнуть к стене, тут же присесть и наметить стелющийся прыжок над полом. Расслабиться, двадцать метров просто шагать. Вот так… а теперь повернуться боком и сделать десять быстрых приставных шагов. Повернуться другим – и еще десять. Расслабиться… Прислушаться к себе. Каково физическое состояние? Как отзываются на непривычную нагрузку чужие конечности? Хорошо ли помогают лекарства? Как чувствует и ведет себя левый локоть? Как он отреагирует на действительно резкое движение? Оценивай, гоблин, оценивай. Точно зная свои текущие способности – знаешь свои текущие возможности. И тут страшней всего переоценить. От этого большая часть бед. Еще беды часто случаются от беспечности. И боясь ее как чумы, я сканировал взглядом каждый коридор, каждого встречного, не забывая поглядывать на полусферы – тут ли они? Бдят ли? Присматривают ли? Ничего опасного не углядел. Но не расслабился и продолжил наблюдать.

У ней крупными буквами на лице написано было, что самой сексуальной частью мужика она считает размер его баланса.

Первое что бросалось в глаза – его мускулистое телосложение и зализанные набок редкие волосенки тщетно пытающиеся прикрыть огромную лысину. Выражение глаз было доброжелательным и предостерегающим одновременно «не стоит замечать мою лысину, чувак. Не делай этой глупости или однажды я перережу тебе глотку». С огромным трудом проглотив рвущийся наружу совет взять острый нож и соскоблить с головы агонизирующую поросль,

Не прощай зла никогда! Воздавай вдвое! За добро – добром. За зло – злом.

Обсуждать приказы – можно! Но только после выполнения. Уясни раз и навсегда!

На такое я пойти не мог. Даже ради его воспоминаний о поднебесных оранжереях и детях играющих в бетонных коробках…