Цитаты из книг автора «Дэймон Гэлгут»

Он все еще ошарашен простым соображением, которое только что пришло ему на ум. Да, я зря растратил свою жизнь. Пятьдесят лет, полвека, и он никогда уже ничего не сделает из того, что задумывал, в чем был когда-то уверен, что это сбудется. Не получит классического образования в знаменитом университете, не выучит иностранного языка, не попутешествует по свету, не женится на любимой женщине. Не держать ему в руках подлинную власть. Не подчинить судьбу своей воле. Даже роман не завершить, потому что, давайте уж будем честны до конца, двадцать лет почти прошло, а он толком его и не начал. Что ни возьми, ни в чем не преуспел и не преуспеет. Антон в хождениях по дому посреди ночи, время от времени приостанавливается у двери спальни, жена спит по ту сторону, заперлась от него, не войти.

Я любил. А следовательно, жил. Тем способом, который мне доступен.

«Это не я», – подумал Морган, хотя это был именно он. Все в отражении было неправдой, но какое зеркало покажет истину? А ведь именно истину ему хотелось бы прокричать в белую пустоту. Он бы спросил всех этих людей: «Знаете ли вы, что я сделал?

– Знаете, – неожиданно проговорил он. – А я ведь никакой не романист. Он произнес это безо всякой задней мысли; в тот момент сказанное показалось ему чистейшей правдой. Но он почувствовал, как насторожились Леонард и Вирджиния. Его слова заставили их замереть. Наконец, совершенно неожиданно, Вирджиния сказала: – Вы совершенно правы. Конечно. Она говорила совершенно искренне, без всякой злости или зависти – словно просто признавала факт, такой же, как, допустим, уникальность цвета его волос или глаз. – Вот как? – произнес он с жаром. Вирджиния была ведьмой или, по крайней мере, Верховной жрицей искусства, и она могла освободить его. Морган очень хотел узнать, что она скажет дальше.

В прошлом подобные многообещающие строки могли чрезвычайно взволновать Моргана, но теперь он знал им цену. Они одновременно говорили правду и лгали. Они что-то означали, по сути не означая ничего. И каким-то образом все, что происходило между ним и Масудом, происходило именно так.

Мне очень плохо. Это все, что я могу сказать. Семья хорошо. Мои поклоны твоей матери. Моя любовь – тебе. Моя любовь – тебе. Моя любовь – тебе. Не забывай своего друга.

Кладбище тоже несло на себе следы прошлой жизни; не все ушло под землю, но все так или иначе было унесено ветром времени. И плакальщики уже никогда не придут скорбеть по ушедшим близким. Здесь не осталось ничего английского – ни людей, ни языка. Эта пустота оказалась неожиданно трогательной – вне зависимости от того, что когда-то ее наполняло. Жизнью дышали здесь только ветер да трава.

Нравственное падение, если оно умножает вашу власть, следует собственной логике и предлагает свои особые награды. Начавшись, оно может сделаться необратимым.

Как аналитик и интерпретатор Морган был хорошо подготовлен. Он прочитал «Бхагават-Пурану» и кое-что знал о рождении Кришны. Достаточно похоже на историю рождения Христа: гнусный царь Камса казался индийским вариантом иудейского царя Ирода, а индийская деревня Гокул была похожа на Вифлеем. Но здесь сходство заканчивалось: веселый и вполне земной Кришна намного обогнал скучного Христа, начисто лишенного чувства юмора.

Этот храм утвердит многобожие там, где раньше пребывало либо безбожие, либо монотеизм. И если Моргану не удастся до конца воплотить представление о мировом порядке, все-таки это послужит лучшим вариантом, более близким тому, как устроена Вселенная. Ничто в мире не разрешено, ничто не имеет конечного завершения; скорее все развивается в глубину и вширь, и развитие это будет идти вечно – вот какую картину попытается создать его книга.