– Узнал что-нибудь?

– Доброе утро.

– Доброе. Итак?

Мой собеседник, мужчина совершенно непримечательной внешности, оглядел зал кофейни, за столиком которой ждал меня. Зал был пуст по причине драконовских цен заведения и разгара рабочего дня. За время нашего знакомства ни одна встреча без театральных эффектов не обошлась, посему я спокойно дождалась окончания паузы, призванной подчеркнуть значимость момента.

– Здесь все. Явки, пароли, квартиры, – протянув мне широкий желтый конверт, сказал он и довольно улыбнулся. Он был убежден в непревзойденности своего чувства юмора и любил рассказывать анекдоты, известные даже первоклашке, искренне веря, что в его устах они обретают новую жизнь.

Я взяла конверт. Казалось, от него исходит странное тепло. Хотелось открыть его немедля, ведь в нем было то, что я так долго искала. Несмотря на это я поспешила убрать его в сумку нераспечатанным. Один лишь бог знает, скольких усилий стоило мне сохраненное самообладание.

Слава, именно так звали моего собеседника, жадно следил за моими действиями и мое хладнокровие явно его огорчило. Он ожидал спектакля, достойного сцены Большого театра. Но заметив в моей руке скрученные в толстую трубочку купюры, перевязанные банковской резинкой посередине, забыл о жажде зрелищ – в его глазах горела лишь алчность.

– Это тебе. Как договаривались.

– С тобой приятно иметь дело, – заявил он, как только деньги исчезли во внутреннем кармане кожаной куртки.

– С тобой тоже, – машинально ответила я, намереваясь уйти, но он ухватил меня за запястье.

– Хочешь совет?

– Не особо, – хмыкнула я.

– И все же. Не лезь ты в это дело. В прошлом правды нет, одни проблемы. Ты ведь хорошо устроилась, чего ради рисковать?

– Надеюсь, совет входит в стоимость услуг?

– Бесплатно, – развел он руками и, лучезарно улыбаясь, добавил. – Для красивой девушки ничего не жалко.

На этой оптимистичной ноте мы расстались, и я поспешила к своей машине. К несчастью, в будний день найти свободное парковочное место в центре города довольно проблематично, и машину я бросила за три улицы до кафе. Посему пришлось потратить некоторое время, чтобы добраться до нее. Весь путь мысли о конверте, что лежал в сумке, прожигали разум.

Когда же я добралась до своей «Тойоты» и достала конверт, реальность словно замерла. Казалось, в мире есть только я, он и мой страх перед его содержимым. Пальцы нервно подрагивали, и не хватало решимости вскрыть его.

Как странно, я столько времени мечтала получить ответы на мучившие вопросы. Теперь они в моих руках, но сил узнать их я не нахожу.

Разозлившись на себя за слабость, резким движением я разорвала бумагу. И отрезая пути к отступлению, вытряхнула содержимое на колени.

Отбивая ритм рок-н-ролла, зазвонил мобильный. Я вздрогнула от неожиданности и недоуменно посмотрела на телефон.

Я по-прежнему в своей машине. Если верить часам, прошло больше трех часов после встречи в кафе. Но для меня они всего лишь мгновение. Мысли словно в тумане, невероятная усталость разлилась по телу.

Отвечать на звонок не хотелось, но это был муж, а значит придется. И максимально бодро, втайне радуясь, что он не может видеть моего лица, я пропела:

– Привет.

– Где тебя черти носят? – рявкнул Лев. За все время нашего знакомства мне не приходилось слышать его столь раздраженным. Казалось, его душит ярость, во что я не могла поверить, ведь трудно найти более уравновешенного и степенного человека. Непонятная перемена в муже подействовала отрезвляюще.

– Маникюр делала и …

– Давай домой, быстро.

– У нас проблемы?

– Еще какие, – прорычал он и бросил трубку.

Если бы в этот день в жизни моей появился провидец, рассказавший, что случится в грядущем, я убежала бы прочь из города, а желательно из страны в тот же миг. Но провидец, видимо, ходил другими улицами, и я помчалась домой, к мужу.

Мужчины, мнящие себя знатоками женщин, любят утверждать, что наша логика ни на что не годна. Она абсурдна, запутана и не понятна нам самим. Что ж, возможно, это и так. Но мне неизвестна ни одна женщина, способная согласиться с кристальной ясностью и очевидной полезностью логики мужчин. Вывод сего заумного рассуждения прост: женщинам мужчин понять бывает трудно.

Мне совершенно непонятно, отчего муж еще полчаса назад, грозно рыча, велел возвращаться домой, а сам куда-то запропастился.

Я мчалась, нарушая правила и рискуя правами, подрезая ни в чем неповинных автомобилистов, дабы побыстрее предстать пред ясны очи Льва, он же ушел и не счел нужным предупредить. Даже обидно как-то.

Пару раз я набрала его номер. Безрезультатно – мобильный отключен. Прошлась по квартире и поплелась на кухню, решив скрасить ожидание горячим чаем.

В чайнике из прозрачного стекла медленно закипала вода. Один за другим появлялись все новые пузырьки, стремясь вверх, разрезая водную гладь. Я наблюдала за ними с непонятной меланхолией. Казалось, и во мне точно так же, медленно, но верно начинает просыпаться тревога. Непонятное беспокойство, смутное ощущение чего-то опасного, непоправимого закралось в душу и не спешило уходить.

Выключатель тихо щелкнул, выпустив напоследок пару облачков пара, чайник затих, пузырьки исчезли. Я тряхнула головой, стараясь прогнать незваную тревогу. Она же не спешила уходить.

Обхватив озябшими ладонями чашку, я побрела в гостиную. Забравшись с ногами в кресло, наблюдала, как колышутся под теплым летним ветром едва распустившиеся листья старой липы, что росла во дворе. Яркое майское солнце, запутавшись лучами в ветках дерева, отражалось от стекол домов, игриво прыгало зайчиками по стене комнаты и, преломившись в хрустальной вазе, разукрасило всеми цветами радуги окружающий мир.

Улыбаясь, я наблюдала за игрой солнечных лучиков и за радужными узорами, раскинувшимися по ковру. Легкость и тихая радость окутали меня, заставив поверить, что все тревоги лишь выдумка. И я уже почти поверила в это, как вдруг…

Маленькое багровое пятнышко. Совсем крохотное, практически незаметное. Я бы вряд ли обнаружила его, если бы так внимательно не следила за солнечными бликами.

Я смотрела на него очень внимательно и довольно долго. Я придумала как минимум четыре повода плохого настроения Льва и целых семь причин его отсутствия и странного молчания. Я практически смогла убедить себя, что пятнышко – это варенье. Брусничное варенье, которое Лев так любит и иногда ест вместе с тостами и крепким кофе на завтрак.

Я очень старалась убедить себя, заставить поверить в собственные доводы. Но интуиция, мой внутренний компас, не подводивший ни разу, на уговоры не поддавалась. Спокойным холодным голосом она будто шептала: «Теперь все изменится. Это только начало, ты ведь знаешь. Три года ты прожила в сказке, пора возвращаться в реальный мир. Ты всегда знала, что этот день настанет. Разве не так?».

Паника внезапно охватила меня, я бросилась в ванну, схватив чистящее средство, стала оттирать пятно. Я терла его с непонятной яростью, казалось, если не будет его, то все вернется на свои места, снова все будет хорошо.

Но это был последний день мирной жизни, и не существовало на свете средства, чтобы исправить это.

Проведя остаток дня и большую часть ночи в пустых ожиданиях и нескончаемых попытках дозвониться до Льва, я незаметно уснула, свернувшись в клубок на диване.

Пробуждение было звонким и жестким. Жестким в прямом смысле слова, ибо стоило прозвучать дверному звонку, как я подскочила с дивана с такой удивительной резвостью и неуклюжестью, что рухнула на пол, ударившись лодыжкой о журнальный столик.

Возможно, для некоторых жен бессонные ночи и шляющиеся за пределами действия мобильников супруги вполне привычны и бурных эмоций не вызывают. Или, во всяком случае, появление мужа на родном пороге искупает неудобства. Но я к подобным дамочкам не относилась и, дохромав до двери, точно знала, что милому сейчас не поздоровится. Не в том плане, что супруг будет бит скалкой (я, кстати, даже не знала, есть ли она в нашем доме), но уж сдерживать накопившееся точно не стану – все выскажу.

Переполняемая мстительными мыслями, я распахнула настежь дверь, но изобилующая колкостями тирада так и осталась на языке.

За порогом стоял огромный мужик с трехдневной щетиной на усталом лице. Одет он был в поношенные джинсы и несвежую футболку. Во взгляде маета, на губах неловкая полуулыбка. А огромные лапищи бережно придерживали за плечи мою лучшую подругу.

Ее ангельские кудри разметались по плечам, в голубых глазах горели бесшабашные огни, сумасбродная улыбка озаряла лицо. Облегающее платье и шпильки дополняли образ.

Тонкими длинными пальцами она крепко держала за горлышко бутылку шампанского. И одного взгляда достаточно, чтобы понять – она безнадежно пьяна и стоит на ногах лишь благодаря неизвестному здоровяку.

Пристроив голову на плечо незнакомца, она с трепетом прошептала:

– Моя сестренка настоящая красавица, правда?

Здоровяк кивнул и с явно несвойственным ему смущением сказал:

– Я таксист, она назвала ваш адрес…

– К черту формальности, сегодня праздник, – заголосила Ленка и, стихнув на полуслове, зашептала. – Арина, муж-то твой дома?

– Нет, в командировке.

– Так ведь это же замечательно! Гуляем!

Совмещая слово с делом, Ленка ринулась ко мне, раскрыв объятия, но не рассчитала сил. Благо, что таксист успел вовремя ее подхватить. Она повисла на нем и залепетала что-то о вымирании мужчин на всех пяти континентах одновременно.

Не обращая внимания на подружку, я посторонилась, давая возможность таксисту пройти. Вздохнув, попросила:

– Заносите.

Он бережно усадил ее в кресло и, повернувшись ко мне, сказал:

– Я ее в центре подобрал. Она машину ловила, плакала…

– Бывает, – пожала я плечами и, достав кошелек из сумки, спросила. – Сколько я вам должна?

– Девятьсот, – отчего-то смутился он. Я заплатила две тысячи и, искренне поблагодарив, закрыла дверь.

Замерев в кресле, Ленка из последних сил боролась со сном, от того часто-часто моргала. Но сдаваться не собиралась и тихо улыбалась.

Только сейчас я заметила на ее щеках следы недавних слез, искусанные губы. Я присела на корточки рядом с ней, провела рукой по волосам. В детстве, когда она плакала, я всегда гладила ее по голове и придумывала сказки о том, как счастливы мы будем в будущем. Она не верила мне, но начинала улыбаться, обиды таяли, слезы высыхали.

Она поймала мою руку и, заглядывая в глаза, спросила:

– Лев не будет ругаться, что я здесь?

– Переживет.

– Не хочу, чтобы из-за меня…

– Ты мне сестра. Идешь со мной в комплекте, – хмыкнула я, Ленка тихо засмеялась. – До комнаты дойдешь?

– Ни единого шанса.

Следующие несколько минут прошли довольно комично. Я обхватила Ленку за талию, она вцепилась мне в плечо, и мы потопали в спальню. Ее штормило, я старалась удержать баланс. Ленка была легка, как перышко, что должно было облегчить задачу. Так бы оно и было, если бы мы не хохотали над собой, теряя равновесие. И все же до кровати мы добрались, и, едва повстречавшись с подушкой, она уснула. Я переодела ее в свою пижаму, накрыла одеялом и ушла в гостиную.

Прекрасно понимая, что не усну, забралась на подоконник и, подтянув колени к подбородку, задумалась. Я была рада за Ленку, ведь ее тревоги и печали спят вместе с ней, а значит, она пробудет до утра в счастливом забвении.

Я вглядывалась в спящую улицу через оконное стекло. Она была пустынна, окутана полумраком белых ночей. На ее просторах царили тени, они танцевали причудливый танец на стенах домов, тротуарах.

Сколько же сотен ночей я провела так же, на подоконнике, разглядывая спящий город и мечтая? Да, тогда была другая улица, другая жизнь, другая я. Неизменным оставалась лишь одно: Ленка всегда была где-то рядом, тихо спала или шепотом рассказывала что-то важное, сокровенное. Мы могли болтать ночи напролет, говорить друг другу то, о чем и думать боялись днем, такими важными казались наши секреты и мечтания.

Мы всегда с ней были очень разными. Белокурый ангелочек, откровенная, импульсивная Ленка. И я, смуглокожая, с черными, как крепкий арабский кофе, волосами, без единого завиточка. Ленка говорила, что мои глаза так темны, что в них и черти тонут. В противоположность ей, я всегда была замкнута, не слишком любила людей и уж вовсе не спешила доверять кому-либо. Жизнь учила, что доверие может стоить слишком дорого.

Но ей, единственной, я верила, как себе. В этой жизни нет для меня человека ближе, чем она. Она не просто подруга, не сестра, она – моя семья.

Мы росли в детском доме и всю сознательную жизнь провели в одной комнате, на соседних кроватях. Мы все и всегда делали вместе: взрослели, влюблялись, дрались, сбегали, выживали. Пожалуй, то, что мы есть друг у друга – самый большой подарок судьбы.

После наступления совершеннолетия мы разъехались каждая по своим углам -комнатам, что получили от государства. Однако новый уклад жизни, как и мое последующее замужество, не сильно повлиял на нашу дружбу. Мы реже виделись, но это был лишь повод чаще встречаться.

Ленка довольно прохладно относилась ко Льву, как, впрочем, и к моему замужеству в целом. Она считала его блажью. Надо признать, что у нее была на то веская причина.

Лев, будучи благоразумным человеком, прекрасно понимал, что Ленка неотъемлемая часть моей жизни, посему всегда был вежлив и обходителен по отношению к ней, ни разу не позволив себе критического замечания. В целом, они друг с другом ладили, хоть и старались не встречаться, а большего мне и не требовалось.

Со Львом мы познакомились три года назад, два из них как поженились. Наш мезальянс вызвал бурную реакцию у его окружения. Злые языки вовсю трудились, обсуждая нас, что вполне объяснимо и ожидаемо.

Один из ведущих адвокатов города женится на детдомовке, да еще подцепил ее в сомнительном баре, где она работала ни то барменшей, ни то официанткой. Разве не повод посудачить? Особенно, если это правда.

Поначалу Лев боялся, что неиссякаемый поток сплетен и извечные шептания и взгляды будут ранить меня. После каждого выхода в свет он подолгу всматривался в мое лицо, пытаясь угадать настроение, увидеть, не обидел ли кто.

Мне же было безразлично чужое мнение. И тот факт, что злословили люди с большими деньгами, роли не играл. Я прошла хорошую школу и научилась быть толстокожей. Я знала, чего стою и чего хочу. Более того, вполне могла определить, что из себя представляют люди предо мной, а пухлые кошельки и разномастные ксивы не создавали ореола вокруг их персон.

Со временем разговоры стихли, появились новые объекты для обсуждения и наш брак перестал вызывать интерес. Лев любил говорить, что с моей красотой у меня не было ни единого шанса не вписаться в его круг.

Он лукавил. Если бы Лев не стал адвокатом, из него вышел бы отличный пиарщик. Перед нашей свадьбой, перед тем, как знакомить меня со своим окружением, он неустанно работал над моим образом. Над тем, какой он хотел видеть свою идеальную жену.

Он нанял лучших преподавателей, и почти полгода прошли в учениях. Риторика, история, английский, этикет, философия и многие другие науки шесть дней в неделю должны были изучаться мной. И, конечно же, личный тренер по танцам (Лев искренне верит, что все женщины должны уметь танцевать танго и носить исключительно юбки), а также стилист.

Проведя изрядное количество времени в условиях, близких к боевым, я стала миссис Коган. Я устраивала званые вечера для друзей и партнеров Льва, сопровождала его на всех светских раутах и городских мероприятиях, которые он считал нужным посетить. Моей единственной обязанностью в нашем браке было хорошо выглядеть и вызывать восхищение, а в идеале жгучую зависть, у всего его окружения.

Первое время все это меня забавляло. Льва распирало от гордости. Его «друзья» и «соратники» зеленели, истекали слюнями и забрасывали меня визитками вкупе с обещаниями райского блаженства и неиссякаемого злата, для получения которых требовалось всего лишь ублажить развратников. Всех страждущих я деликатно посылала по известному адресу, радуясь, что преподаватели не зря трудились и литературный русский я освоила.

Вскоре жизнь блистательной домохозяйки мне наскучила, я стала задумываться как бы ее разнообразить. Лев с большой охотой к моим раздумьям подключился. И я поступила в университет на экономический факультет, параллельно устроившись на полставки в небольшую фирму его друга.

Жизнь обрела некий баланс между тем, что нравилось мне и тем, что нужно Льву. Мы были довольны друг другом и жили в нерушимом комфорте.

Свободного времени практически не оставалось, не оставалось и сил на глупые, режущие душу мысли.

Так было до сегодняшнего дня.

– Доброе утро, – показавшись в дверях, смущенно произнесла Ленка и зябко поежилась.

– Уверена, что доброе? – окинув подружку взглядом, усмехнулась я.

Ленка надула губки и плюхнулась на стул рядом. Я закрыла ноутбук, отодвинув его в сторону, и принялась готовить кофе. За окном полуденный зной, на кухне приятный полумрак из-за приспущенных штор и прохлада.

Ленка ерзала на стуле, ожидая вопросов и зная, что я не задам их. Буду ждать пока она сама захочет рассказать, что же приключилось. Я старательно прятала непроходящую тревогу, бессонная ночь, лишив сил, заметно помогла в этом. От Льва так и не было вестей.

– Можно я у тебя поживу? – спрятав взгляд в чашке, спросила подружка.

– Конечно, – пожала я плечами. – Тебя отвезти?

– Поехали прямо сейчас? – в надежде спросила она.

– Поехали, – кивнула я и, едва заметно улыбнувшись, добавила. – Так поедешь?

Ленка моргнула и, тихо ойкнув, выбежала в коридор, к большому зеркалу. Поглощенная хмурыми мыслями, она прошла мимо него (что абсолютно ей не свойственно) и оценить свой утренний облик не имела возможности, а уделить ему внимание явно стоило – нужно заботиться о ближних и не пугать прохожих понапрасну.

Последующий час она провела между ванной, гардеробной и туалетным столиком. Время потрачено было не зря, и подружка вновь обрела способность сражать лишь взглядом одним любого из мужчин.

Белокурые локоны заплетены в сложную косу, изящно лежащую на левом плече. Привезенное мною из Милана платье подчеркивает каждый изгиб безупречной фигуры. Бирюзовый шелк как нельзя лучше подходит к глазам, оттеняет слегка загорелую кожу.

–Я готова, – пропела довольная собой Ленка.

–Молодец, – похвалила я и направилась к выходу, даже не подумав поменять джинсовые шорты и футболку на что-нибудь изысканно-элегантное.

Пару минут спустя мы покинули двор, загрузившись в мою «Тойоту». Путь наш был близок, поскольку квартира, в которой намеревалась пожить Ленка, находилась в соседнем районе.

Вряд ли смогу кого-то удивить, сказав, что собственная жилплощадь являлась предметом особой гордости для меня и вполне осязаемым символом независимости от кого-либо. Полгода назад, когда дом, где располагалась моя однушка достроили, и она перешла в мое полное ведение, счастью не было предела.

Получив заветные ключи, я осталась в ней совершенно одна и, замерев посреди комнаты, словно зачарованная, смотрела на кроны деревьев и крыши домов, что виднелись с четырнадцатого этажа. А потом, хмельная от счастья, начала танцевать и хохотать, не веря собственной радости.

Надо, конечно, признать, что без Льва получить ее было бы гораздо труднее. Ведь покупая квартиру в доме, который еще даже не начали строить, я продала полученную от государства комнату, так что в случае чего, жить бы мне стало негде. Так что, роскошные апартаменты мужа в центре города стали еще одним плюсом моего замужества.

Как бы то ни было, все сложилось наилучшим образом, и я стала счастливой обладательницей собственного угла. Не найти слов, как много это значит, ведь впервые за всю жизнь я обрела свой дом. Дом, где нет чужих, и только я решаю, кому заходить за порог.