Глава 3

При себе у Роксаны не было не только денег, но также и ключей от квартиры. Впрочем, это ее не слишком смущало. Она помнила, что хозяйка квартиры, которую снял для них Клим, живет через три дома. Она выйдет, поднимется к Софье Игоревне, возьмет у нее запасные ключи от квартиры. А если повезет, то одолжит и немного денег, чтобы расплатиться с таксистом.

К счастью, таксист ей попался понятливый.

– У меня у самого дочка вроде тебя. Растяпа! То перчатки потеряет, то кошелек, то еще чего. На днях с нашим псом пошла к ветеринару, на обратном пути собаку потеряла! Хорошо еще, что Джим у нас умница, не дочери чета, сам путь домой нашел, вернулся. А эта дуреха спустя час после него приехала. И еще обижается, почему сестра старшая не пускает своего Витьку с ней гулять. А напомнишь, как она его маленьким вместе с коляской в «Детском мире» забыла, обижается.

Остановившись возле дома, в котором жила хозяйка квартиры, Роксана поднялась наверх, не чуя худого. Софья Игоревна была домоседкой, по гостям ходить не любила, предпочитала принимать своих немногочисленных друзей у себя. Так что Роксана ожидала, что застанет хозяйку дома. Одна или не одна будет Софья Игоревна, это другой вопрос. Но она будет дома.

Софья Игоревна ожиданий Роксаны не обманула, на звонок ответила быстро. И, услышав, что это ее жиличка, дверь отворила. Но вот дальше все пошло как-то не по сценарию.

Начать с того, что на лице Софьи Игоревны не было и следа ее обычной приветливой улыбки, а наоборот, застыла гримаса неудовольствия. Да и поздоровалась она с Роксаной как-то не то чтобы зло, но все-таки и неласково.

– Ну, привет, привет! Явилась все-таки? Ни стыда у некоторых нет, ни совести.

– А в чем дело, Софья Игоревна? – растерялась Роксана. – Разве я вас чем-то обидела?

– Какое нынче число? Ты мне не напомнишь?

– Число?..

Роксана начала вспоминать и поняла, что они с Климом просрочили очередной платеж за квартиру. И ладно бы на день, на два, хотя и к таким задержкам Софья Игоревна относилась крайне неодобрительно, требуя – пожар, наводнение или другое стихийное бедствие, – а деньги ей выньте и положьте четко в оговоренный контрактом срок.

Но в этом месяце они не заплатили Софье Игоревне, потому что сначала были в Испании, потом, едва вернувшись, поехали к друзьям Клима в их загородный дом, больше напоминающий клуб. Там была даже собственная частная конюшня, и Роксана, которая обожала лошадей, никак не хотела оттуда уезжать. Потом было еще что-то и еще, что пока Роксана не могла вспомнить, но, видимо, деньги они Софье Игоревне так и не заплатили.

Обычно этим занимался кто-то из людей Клима, передавая хозяйке очередную сумму. Иногда за месяц, иногда сразу за три. И почему в этом месяце Софья Игоревна не получила своих денег, было не ясно.

– Простите! – пролепетала Роксана. – Но тут столько всего навалилось… Дайте мне, пожалуйста, ключи, я сбегаю и принесу вам деньги. И за этот месяц, и сразу же за следующий тоже заплачу.

Но Софья Игоревна не тронулась с места.

– Ключи тебе? – вроде как даже грозно произнесла она. – А больше тебе ничего не дать?

– Понимаете, столько всего случилось… Мой комплект ключей остался в сумке, сумку у меня украли. А до Клима я не могу дозвониться, чтобы он дал мне свои ключи.

– И что?

– Дайте ваши.

– Не дам, – спокойно произнесла Софья Игоревна. – И в квартиру свою тебя больше не пущу.

– Почему?

– Предупреждала же я вас, что платить нужно вовремя. А вы на сколько задержали?

– На сколько?

– Больше, чем на три недели. Столько никогда еще не ждала. Так что квартиру я уже сдала другим людям.

– Как сдали? – поразилась Роксана. – Кому?

– Тебе-то что за дело? Хорошим людям. Честным и аккуратным, не чета вам двоим!

Роксана смотрела на эту принципиальную даму и понимала, что Софья Игоревна не шутит.

– А вещи? – наконец нашлась она. – Где наши вещи?

– Вещи – тут.

И Софья Игоревна посторонилась, чтобы дать Роксане пройти и увидеть аккуратно сложенные сумки и чемоданы, стоящие в маленькой комнате.

– Я не воровка, – сказала Софья Игоревна. – Все ваши вещи тут в целости и сохранности. Заплати мне за прожитый месяц плюс неустойку, а потом можете забирать свои пожитки.

– Ка… какую еще неустойку? Сколько это?

– Как договаривались, если съезжаете раньше срока, то за следующий месяц тоже мне платите.

– Но вы же уже сдали нашу квартиру!

– Во‑первых, не вашу, а мою! А во‑вторых, принести тебе договор?

– Нет, не надо, – произнесла Роксана.

Она не собиралась спорить с Софьей Игоревной, хотя понимала, что та поступает с ней не очень-то порядочно. Ну а с другой стороны, для старушки прибавка к пенсии в виде ежемесячной квартплаты очень важна. Наверное, она посчитала, что для богатых жильцов найти новую квартиру – это ерунда. И грех не воспользоваться подвернувшейся возможностью, содрать с них вдвое.

– Мы сами виноваты.

Софья Игоревна молчала.

– Ну а могу я взять свои вещи?

– После того, как вернешь мне мои деньги.

– Карточки банковские я хотя бы могу взять? Иначе как я вам деньги-то верну? Видите, у меня при себе ничего нет.

– Любовник твой пусть принесет.

– Клим… Его нет.

Софья Игоревна взглянула на Роксану, и впервые с начала их разговора в ее лице проступило что-то человеческое:

– Бросил он тебя?

– Да что вы! Нет! Конечно, нет. Просто я не могу пока что с ним связаться.

– А я давно ждала, когда же он тебя бросит, – не обращая внимания на слова Роксаны, заговорила старушка. – Он ведь женат, правда?

– Они с женой находятся в состоянии развода. Они не живут вместе.

– Ну, этого я не знаю, а только штамп у него в паспорте я видела. На законном месте, все чин по чину. Конечно, не мое это дело, только не очень-то это ладно – с чужим мужем жить.

Роксана открыла рот, чтобы ответить, но замолчала. Что тут скажешь? Конечно, не ладно. Но дело в том, что за все время своей связи с Климом Роксане так и не довелось увидеть его жену. А ведь больше года Роксана работала у Клима секретаршей. И, конечно, она должна была бы видеть эту женщину. Но та в офисе никогда не появлялась. И девчонки шептались, что жена живет постоянно во Франции, там Клим купил ей прелестный домик на Французской Ривьере, но сам к жене не летает, а у той там какая-то связь то ли с бароном, то ли с барменом, но мужик у нее тоже есть, и без мужа она отнюдь не скучает. Его все устраивает. Ее все устраивает. Так и живут. Она там, он тут.

– Софья Игоревна, а когда вы Клима последний раз видели?

– Вот те раз! Тогда же, когда и тебя. Почти два месяца назад.

– А вчера или позавчера?

– Не было его. Я вас двоих уже которую неделю караулю. А всю прошлую почти каждый день и приходила, и записки оставляла, и звонила. Никого нет. Ни ты, ни твой благоверный на мои вызовы не отвечаете. Что мне было делать? Вчера вашу квартирку и сдала новым жильцам. Вещи ваши перенесла с помощью соседки, а никакого Клима я не видела.

Роксана удивилась и встревожилась. Где же Клим? Конечно, он не всегда ночевал у Роксаны, у него была своя квартира в центре города, где он бывать не любил, но при случае все же бывал. Также у него были свои дела, в которые он ее не посвящал, но которые требовали его отсутствия, иногда многодневного. Возможно, он и в этот раз уехал? Но ведь она разговаривала с ним по телефону не далее как час назад. Правда, Клим держался очень скованно, отвечал невпопад, может быть, он заболел? Или… или его тоже похитили?

Последняя мысль была до того ужасной, что Роксана даже прислонилась к стене.

– Ты чего? – удивилась Софья Игоревна. – Побледнела вся. Ты уж не беременна ли у нас, часом?

– Нет.

– И то хорошо! Не хватало еще, чтобы я беременную на улицу выгнала. Тебе хоть есть куда идти?

– Есть, – кивнула головой Роксана. – Скажите, а дома были только мои вещи или вещи Клима вы тоже перевезли?

– И твои, и его были.

Но Роксану это не успокоило. Если бы Клим вдруг решил ее бросить, вещи его волновали бы в последнюю очередь. Что ему какие-то там шмотки? При его-то деньгах!

Роксану очень беспокоило, что временной промежуток продолжительностью почти в целые сутки до сих пор находится где-то в глубинах ее памяти, на самом дне сундука, а ключ к этому сундуку потерян. Она была уверена, что Клим ищет ее, что он находится у нее дома или хотя бы оставил там своих людей, а теперь выясняется, что он там и не появлялся. Выходит, он может даже и не знать, что Роксану похитили? Но это было на Клима совсем не похоже. Обычно он, даже будучи в отъезде, всегда находил время, чтобы позвонить ей, спросить, как у нее дела, или просто, чтобы пожелать ей спокойной ночи.

И снова девушку царапнули нехорошие предчувствия.

Но вслух она спросила:

– Так я могу взять карточки, чтобы снять деньги и расплатиться с вами?

– Бери.

Роксана вошла в квартиру Софьи Игоревны и принялась рыться в своих вещах и вещах Клима. Вскоре она нашла свою косметичку, где держала несколько карточек, выданных ей Климом. Одними было удобнее расплачиваться за границей, другие предназначались для России, иные – для других стран СНГ. Но в принципе можно было использовать их все, и Роксана несколько повеселела. Голодная смерть ей точно не грозит, по крайней мере, в ближайшее время.

Кроме того, Роксана нашла свой старый смартфон и незаметно от Софьи Игоревны сунула его в карман. Смартфон был рабочий, просто он надоел Роксане, устарел морально. Клим купил ей более современную модель, которая у Роксаны в процессе ее амнезии куда-то подевалась.

– Да не подевалась она, а эти гады ее у меня свистнули.

Теперь Роксана была уверена: во всех ее бедах виноваты те трое гадов на «А» и Василий. И былое сочувствие к Василию совершенно в ней растворилось под действием куда более сильного чувства – злости.

– Хорошо, что я ему по затылку треснула. Еще и мало!

Кроме смартфона, Роксана нашла еще шкатулку со своими украшениями. Оттуда она вытащила длинный футляр, отделанный кожей питона и усыпанный стразами Сваровски, в котором хранилась жемчужина ее коллекции – бриллиантовое колье. Роксана без всякого почтения извлекла колье и сунула его в косметичку. Туда же она засунула браслет с бриллиантами, кольцо и пару серег. Пусть и некрасиво, но взять с собой внушительных размеров упаковку Софья Игоревна бы ей не дала. Приходилось поступиться эстетикой в свете новых обстоятельств.

– Я возьму еще косметичку, – сказала она Софье Игоревне. – А то надо же мне в чем-то нести карточки.

Софья Игоревна не возражала. Она была дамой старомодной и считала, что ни одна порядочная женщина не может выйти на улицу с пустыми руками. Причем в глазах пенсионерки порядочность женщины являлась величиной, находящейся в прямой зависимости от величины сумки обладательницы. Чем больше сумка, тем порядочнее женщина.

С маленькими сумочками шляются одни профурсетки. У Софьи Игоревны шевельнулись угрызения совести, что она отпускает свою квартирантку на улицу с такой крохотной сумочкой, которую и сумочкой-то назвать, по большому счету, нельзя.

И она спросила:

– Так а ты что же, так ко мне и пришла?!

– Ну да.

Софья Игоревна преисполнилась сочувствием. На улице было сыро, накрапывал дождь. А девчонка бегает без зонтика в каком-то дерьмовом да еще и драном к тому же дождевике.

– И что же… так без всего и прибежала.

Роксане бы помолчать, но она сама все испортила, ляпнув:

– Я на такси приехала.

Сказала это Роксана, и сочувствие, которое начала было испытывать Софья Игоревна к ней, тут же испарилось.

Если у девицы хватает денег на то, чтобы раскатывать на частном извозчике, значит, она не пропадет! Пусть несет деньги, потом получит свои вещи. А пока и так… С одной косметичкой походит!

– Ну ясно, – поджала губы Софья Игоревна.

Настроение у Роксаны поднялось. Имеющейся на карточках суммы ей хватит, чтобы даже в отсутствие Клима снять хоть десять квартир, и в десять раз лучше, чем квартира Софьи Игоревны. Жалко, что наличных обнаружилось в вещах совсем мало. Роксана поскребла по карманам и нашла около тысячи мелкими бумажками. Только и хватит, чтобы расплатиться с шофером.

Но все-таки как хорошо, что Софья Игоревна ответственная и порядочная женщина. Она ничего не тронула, в вещах не рылась, даже деньги и драгоценности не тронула, по всей видимости, даже их и не видела. Она лишь все аккуратно сложила и перенесла к себе. А они с Климом и впрямь виноваты. Нечего было задерживать платеж. Или хотя бы могли предупредить женщину.

– Софья Игоревна, я скоро.

– Беги, девочка. Я подожду.

Хозяйка вновь стала душевной, какой всегда и была. Поняв, что жильцы вовсе не собирались ее «кинуть», а налицо какое-то недопонимание, которое сейчас решится, она вновь подобрела.