Таавер снимал единственный на весь отель пентхаус. С пинка влетев в апартаменты с кричаще роскошной обстановкой, я рухнул на диван, ожидая, что меня заставят подняться. Но парни просто встали за моей спиной, преданно глядя на дверь во внутренние покои. Я посидел, расхрабрился и плеснул себе виски со столика перед диваном. Не успел поднести стакан ко рту, как услышал вкрадчивый голос:
– Лучше не стоит, господин Демидов. Спиртное вам сейчас не рекомендуется.
Я поднял глаза. Одэ Таавер был высоким, горбоносым и смуглым мужчиной за сорок. Или за пятьдесят – каалаханцы выглядят намного моложе своих ровесников из других систем Кластера: спорт, диета, древние секреты омоложения. Хотя за одногодок нас никогда не примут – есть у Таавера в глазах и голосе нечто такое… Это самое «нечто такое» и заставило меня поставить бокал на стол. Хозяин номера прошел и сел напротив, сделав почти незаметный жест в сторону громил. Те прошелестели у меня за спиной и через секунду мы с Таавером были в комнате одни.
– Возьмите лучше вот это, – каалаханец протянул мне на ладони прозрачную опалесцирующую капсулу. – Это нейтрализует викат в вашей крове.
Я на миг лишился дара речи. Викат?! Самый мощный, «самонастраивающийся», запрещенный во всем Кластере наркотик?! Сколько раз я ловил в дарк-сети голо-баннеры с русским текстом «Викат богат на вкат!». Терпеть не могу всю эту новомодную дрянь с органическими наночипами, создающие внутри «джанки» (*) альтернативную реальность.
(* наркоман)
– Вы приняли очень малую дозу, микроскопическую, – мой собеседник свел щелкой пальцы другой руки, – но этого достаточно, чтобы обвинить вас в употреблении запрещенного препарата и окончательно испортить репутацию Демидовых. Анализ крови мы у вас взяли, при свидетелях.
Я молча ухватил с его ладони капсулу, поискал глазами воду, увидел графин на столе, выплеснул виски из бокала прямо на ковер, налил воды и запил лекарство. По губам каалаханца пробежала тень улыбки.
– Наверное, при желании и следы наркоты в номере найдутся? – предположил я, прислушиваясь к ощущением. Вау! Совсем другое дело! Врезать этому хлыщу, что ли? Пожалуй, не стоит.
– М-м-м? – задумчиво протянул Таавер, явно получая удовольствие от происходящего. – А нужно, чтоб нашлись?
– Вам недостаточно вашей… прости господи… обесчещенной невесты?
– Раматы? Разумеется, она мне не невеста. Она дорогая аффэ(*), просто друг и мой, так сказать…
(*девушка из аффэ-клуба, заведения эстетического отдыха богатых каалаханцев, общение в которых по традиции не предполагает сексуальный характер).
– Сотрудник?
– Что-то вроде этого. У меня несколько раз менялись средние жены, все привыкли к тому, что я стараюсь произвести еще одного наследника, и мы с Раматой, в рамках сотрудничества, уже несколько лет делаем вид, что присматриваемся друг другу. Брачный выбор – дело серьезное. Ваша вчерашняя встреча была также зафиксирована, в качестве дополнительного козыря.
– Не помню, чтобы я садился с вами за карточный стол.
– Выпейте виски. Уже можно.
Я не пошевелился. Понял, что мне сейчас нужна свежая голова. Таавер наблюдал за мной с дивана, внутри меня росла злость.
– У вас нет чипа, – проговорил, наконец, каалаханец. – Я думал, чипы есть у всех.
– У маргиналов нет, – едко ответил я, остывая. Сделал паузу и добавил: – И у тех, чей организм почему-то разрушает всю хранящуюся на чипе информацию. Ноль целых, девять десятых населения Кластера. Родители долго не могли с этим смириться, семь раз пытались перепрошить эту штуку.
– Как же вы живете? Как расплачиваетесь по счетам? Где храните самую важную информацию?
– Как в старые добрые времена, на специальных картах с чипом.
– А имплант?
– Импланта у меня тоже нет. Сообщу вам то, что уже давно секретом не является. У «Си Эс» имеются отличные разработки в области внешних адапторов. Видели такие маленькие гаджеты-флэшки? Впрочем, я практически не пользуюсь упрощенными способами вхождения в Сеть. Мне по душе обычный комфон. Вы ведь наверняка все обо мне знаете, зачем эти вопросы? Не всю информацию собрали? И кстати, где мой комфон?
– Вы мало бываете в Сети. У вас нет чипа. Вы лучший soma-инженер(*) в «Си Эс», – задумчиво протянул Таавер, словно подводя какой-то итог.
(*специалист по созданию тел для киборгов и их настройке)
– Именно. И на этой оптимистичной ноте поведайте вы мне, наконец, к чему все это… шоу!
Мы сидим друг напротив друга и мило беседуем. У Таавера на меня куча компромата. Это где-нибудь на Земле все только фыркнут, узнав о моих якобы похождениях на Аквилоне-5, а тут…
Меня просто не выпустят с планеты. Дадут адвоката-эврианца, который будет плясать под дудку хозяев, и растянут разбирательства на многие месяцы. Хотя с другой стороны… Я чуть не размечтался о том, что задержусь в системе Эдж на полгодика и провалю план родителей по моей женитьбе. Настроение немного поднялось, но опять упало. Нет, лучше жениться, отработать контракт шоу «Свободный мужчина» и быстренько развестись. Еще неизвестно, какие тут тюрьмы.
– Я уже вам об этом рассказываю, – терпеливо произнес терманитовый король. – Сосредоточьтесь. Кто-то слил вам информацию о том, что Таавер Корпорейшн собирается осуществить некий прорыв – начать внедрять условно-живых в уклад Системы.
– Да, кто-то. Вы?
– Я.
– Зачем?
– В Системе Эдж практически запрещено использовать киборгов. Традиции Каалаха отрицают все то, что имеет подобие человека, но им самим не является.
– Я знаю.
– И все-таки вы приехали, один.
– Меня никто не поддержал. А я понадеялся на свою интуицию… и некоторую просочившуюся информацию. Видимо, ошибся. Моя интуиция меня подвела.
– Нет, не подвела, – сказал Таавер и что-то произнес на своем языке, дикой смеси англы, спейна и ориенты(*).
(*язык, основанный на восточных языках доколониальной эпохи)
В комнату вошел молодой человек лет двадцати пяти. Высокий, смуглый, с яркими, красивыми чертами и вьющимися смоляными волосами, тем же разрезом глаз, что у Одэ Таавера, и характерной линией подбородка.
– Разрешите вам представить, мистер Демидов. Джеральд, мой сын от моей жены с Нью-Терры. Мы в семье зовем его Джей.
Молодой человек подошел ближе и протянул мне ладонь для рукопожатия. Я откинулся назад и скрестил руки на груди. Меня здесь за идиота держат? Парень постоял, потом с растерянным лицом, подняв брови, повернулся к «отцу», словно спрашивая у него совета. А это меня позабавило. Браво! Я медленно похлопал в ладоши. Шоу становится все интереснее.
– Выйди, – бросил Таавер.
Киборг вышел, предварительно стерев с лица все эмоции.
– И что его выдало? – спросил каалаханец от невысокого старинного серванта, сквозь матовые дверцы которого просвечивались высокие бутылки. – Может, вина? Вы уже пробовали нашу черную малагу с виноградников Секвойи?
– Не довелось. Пожалуй, выпью.
– Так что же? – темное вино полилось в бокалы. – У вас ведь нет чипа и каких-либо приборов с собой. Как вы определили, что это не Джей, а его кибер-копия?
– Хотите, чтобы я выдал вам профессиональные секреты?
– Хочу. Это для вашей же пользы. То, что будет сейчас сказано и то, насколько это меня удовлетворит, определит и то, куда вы отправитесь, покинув мой номер.
– Мелкая моторика, реакции лицевых мышц, – я пожал плечами. – И мое чутье.
Судя по виду каалаханца, сказанное мной его вполне удовлетворило. Я смог, наконец, разжать зубы и немного расслабиться. Кажется, мне сейчас предложат работу.
Елена
С Полом мы встречались в ресторане нового отеля «Восемь Башен» в Гринвиче. Лифт поднял нас с Али на сто первый этаж. Пол ждал меня на балконе, под которым виднелись открытые бассейны нижнего уровня. Его киборг стоял под цветущей сакурой в кадке.
– Элен! – воскликнул Пол, сияя лысиной, толстыми веками, ушами и подбородком. – Как я рад, наконец, с вами познакомиться. Мне столько о вас рассказывали.
– Да. Как мило.
– Действительно! Так приятно увидеть натуральную девушку! Полностью натуральную, не модифицированную! Вы ведь не…
– Разумеется, нет, – сияюще улыбнулась я.
– Просто у вас такие синие глаза, – смущенно пояснил Пол.
– Мы, Гольдберги, от природы голубоглазые, черноволосые и кудрявые. А вы…?
– Ненавижу модификации! – с жаром воскликнул мой кавалер. – Простите мой нетактичный интерес, но моя… мое последнее разочарование… моя невеста… оказалась генно-модифицированной. Она… она скрывала. И лишь благодаря мамочке я смог узнать правду о том, что ее… – рука Пола потянулась к области груди, он смутился и замолчал.
– О, – сказала я сочувственно, любуясь отражением огней города в гладкой лысине собеседника.
Я не большой сторонник модификаций, однако на месте мистера Паркера, я бы, пожалуй, задумалась о некотором… апгрейде. Бедный Пол. Бедная я.
– А чем вы занимаетесь, мистер Паркер? – спросила я, раскладывая салфетку на коленях.
Веду себя идеально, стремлюсь разрушить стереотип о том, что все нувориши с других планет – невоспитанные дикари. Прямая спина, улыбка, чуть приоткрывающая зубы (некрасиво скалиться во все тридцать два), ноги, аккуратно скрещенные в лодыжках под стулом справа.
От половины бокала белого вина, что подали к рыбе, Пол разомлел и принялся рассказывать мне о своей работе. Паркеры – аристократы, но деньги считают, их у семьи не так много, как им хотелось бы, иначе мою мама́, плебейку по происхождению, даже не пустили бы на порог Клуба традиционных жен и матерей, где у каждой леди в предках лорды, сэры и пэры.
Мой потенциальный жених работает – сидит в какой-то экологической конторе в районе Найтсбридж и следит за тем, чтобы Лондон-Полис не загадился окончательно. Пол состоит в нескольких сообществах, ратующих за запрет использования киборгов и идею завозить на Землю с мелких окраинных планет дешевую рабочую силу. Живую силу. Мистер Паркер как раз с воодушевлением приступил к описанию своего вклада в деятельность группы «Земля: гармония и натуральность», когда подали десерт.
– Вы пьете кофе без сахара? – удивился Пол, расслышав слова официанта, который подтверждал мой заказ.
– Да, – призналась я. Немного приоткрыться не помешает, это добавит доверия в наши непростые отношения. – И обожаю сладости с Лотуса. Я ем их с горьким кофе. Горечь нейтрализует приторность.
Лицо Пола приобрело странное выражение, он заерзал на стуле. И принялся убеждать меня, что я неправа, и что мне необходимо срочно менять свои предпочтения в напитках. Лоб моего собеседника покраснел, мочки низко посаженных круглых ушей побелели. Мой кавалер, как оказалось, принадлежал к числу тех людей, кто в еде и других областях жизни считают правильными лишь свои вкусы. Я благодушно внимала, кивала, чем еще больше расположила к себе собеседника, и попивала отличный кофе с марципановыми «улитками». Я даже оплатила счет. Мистер Паркер вяло попротестовал и затих. Мы договорились встретиться через неделю на выставке абстрактного искусства.
Пол ушел. Я достала свой комфон и подключилась к сети отеля. Али пристально наблюдал за мной через плечо. Я вошла в секретный чат, притворяющийся общением с учениками из школы, которую я курирую на Лотусе.
>привет
Сообщение ушло. Функцию скрытых чатов и способ войти в дарк-сеть мне показал Филипп, жених Жаклин. Жаклин с ним вообще повезло, они притерлись друг к другу и даже получают удовольствие от общения, которое уже давно, втайне от наших семей, переросло в очень близкое.
После помолвки им позволяют встречаться на выставках, ипподроме и в других культурных местах. Вместо этого они «общаются» в маленьких отелях в Сохо. Поэтому Жаклин всегда берет с собой Али, аргументируя это тем, что привязана к нашему старому доброму киборгу. Али старый, но не добрый. Права администратора находятся у нашей мама́, которая пока, к счастью, не знает, что мы с сестрой тоже кое-что можем, например, стирать некоторый объем последней записи.
Моя виртуальная подруга не отвечала. Что ж, девушка с ником «Лилия», видимо, живет активной жизнью вне социальных сетей. Ответит, когда сможет. В лифте я коротко велела Али:
– Доступ тридцать-четыре би-би-экс. Перезагрузка с удалением памяти последних семнадцати минут.
Глаза киборга потухли на сорок секунд, затем вспыхнули вновь. Мы как раз достигли первого этажа.
Домой я пришла в прекрасном расположении духа. Его не испортило даже то, что мама́ немедленно приступила к просмотру записи свидания, сделанной Али. Я не волновалась. Вела я себя безупречно, кавалер остался в восторге.
Мама́ вгляделась в застывшее на виртборде лицо Пола. Пробормотала:
– Хороший мальчик. Упитанный. Но глупый. Элен, у меня плохие предчувствия за твоих детей!
– Мама́, – устало сказала я. – Давай уже остановимся на этом претенденте. Ты же сама хотела аристократа.
Ну подумаешь, у Паркеров в их старинном поместье крышу не за что залатать. Зато герб весь из себя. А мне очень нужны наши с Полом свидания. На одном из них я похищу саму себя.
Глеб
– У меня две жены, – объяснил Таавер. – И двое наследников, сын и дочь. Я хотел бы еще детей, но если этому не суждено случиться, безропотно удовлетворюсь тем, что дал мне Бог.
Каалаханцы определяют статус не только по богатству, но и по матримониальному статусу, количеству жен и отпрысков. Понимаю и сочувствую.
– Моя первая жена,– продолжил Таавер, отхлебнув вина, – моя возлюбленная, – друг и советчик. Я сделал бы ее своим «сердцем», единственной законной женой, если бы она смогла еще раз забеременеть. Но она не смогла. Четыре года назад, по настоянию отца, председателя Корпорации Тааверов, я взял себе еще одну супругу, девушку намного моложе меня, из очень влиятельной на Каалахе семьи. Моей дочери три года.
Я видел главу семейства Тааверов на презентации. Серьезный мужик. Сидел в первом ряду в традиционном ворбоннет(*) из орлиных перьев и ни во что не вмешивался. Клевали меня в основном младшие Тааверы, мелкая сошка.
(* индейское головное украшение)
– Моему сыну Джею двадцать шесть. В ближайший год-два он должен подарить мне внуков, иначе мое влияние в Корпорации окажется под угрозой. Меня сожрут, если выражаться буквально, – кааалаханец поднял на меня тяжелый взгляд. – Семья очень обширна, имеются кузены, у которых по двое-трое детей. Да, я тороплюсь. Двадцать-шесть не самый лучший возраст для брака, согласен, у парня еще гормоны играют, но ждать дольше я не могу. Есть еще одна причина. Людей, которым она известна, можно пересчитать по пальцам одной руки. Сейчас вы ее услышите, эту причину. Я бы попросил вас пройти блокировку, но у вас нет чипа.
– Зачем рассказывать мне что-то, что настолько секретно? – удивился я.
– Поймете. Вы должны сохранить все услышанное сейчас в тайне.
– Я же не самоубийца.
Таавер кивнул, дрогнув уголком рта, помолчал, словно что-то прикидывая, затем со вздохом продолжил:
– Я люблю свою первую жену и ненавижу вторую. Астра, вторая супруга, ненавидит меня не меньше. Мне было бы все равно, не обладай она таким влиянием. Она умна и не позволяет себе ничего, что привлекло бы к ней негативное внимание. При этом у нее целый штат советчиков и шпионов. Мой отец был слишком неблагоразумен, организовав наш брак с Астрой. Он надеялся искоренить застарелую вражду между Тааверами и семьей, из которой происходит Астра, но ненависть никуда не делась, более того, под видом супруги я пустил в дом кровного врага. Теперь о шоу. «Свободный мужчина», – Таавер сокрушенно прищелкнул языком. – Раньше никто и подумать о таком не мог! Глупое, порочное мероприятие с распущенными девицами! Но времена изменились. У Корпорации проблемы. Слышали о планете Сильвери?(*)
О проекте
О подписке