© Донцова Д.А., 2018

© ООО «Издательство «Э», 2018

* * *

Глава 1

«Женщине, которая хочет стать счастливой в браке, надо обладать хорошим здоровьем и плохой памятью».

– Если заболеешь, то не сможешь с мужем в кино пойти, – философствовала Киса, – ему это не понравится, скандал получится. Значит, про здоровье правильно сказано. А про плохую память тетя ошиблась. Она же все забывать начнет, попросят ее дети с уроками помочь, мать кивнет, а потом раз – и все вылетело из головы, продуктов не купит.

Я покосилась на соседний столик, где сидела кудрявая блондинка в зеленом платье, которая только что громко произнесла эту фразу, и пояснила:

– На мой взгляд, она права. Представь, что ты разбила дорогую вазу.

– У нас таких нет, – возразила девочка.

Я изменила условия задачи:

– Ты пошла гулять с Фирой и Мусей, потеряла их…

– Меня одну не отпускают, – опять не согласилась Киса.

– Взяла в гимназию вместо ранца мою сумку и…

– Зачем она мне? – удивилась Киса. – Я не маленькая, не перепутаю.

Я вздохнула.

– Макс может разбить машину?

– Нет, – твердо ответила Киса, – он хорошо водит, всегда осторожно ездит.

– Ах ты, идиот! – завизжал пронзительный дискант. – Косорукий!

Мы с Кисой одновременно повернулись в сторону вопля. Неподалеку от нас стояла маленькая тощенькая женщина, похожая на злую птицу, по ее голубому свитеру стекали красные струйки. Рядом топтался крупный мужчина с чашкой в руке.

– Говорила мне мама, – голосила незнакомка, – не выходи замуж за Кольку. Дурак он. Почему я не послушалась? Стал идиот семь лет назад окно мыть – разбил. На даче в позапрошлом году забор взялся чинить – так повалил. Сейчас сок томатный нес. И где он, а? На мне! Когда мы поженились, ты, болван, часы вешал на стену – грохнул ходики…

– Ну, Люся, – смущенно забубнил супруг, – я не нарочно.

– Кретин! – отрезала баба и выбежала из ресторана.

– Сама коза, – с запозданием отреагировал муж, – ведешь подсчет того, что я не так сделал! А кто тебе шубу купил? Между прочим, из африканской норки!

– В Африке они не живут. Из дохлой кошки подарочек, – ответила из коридора его супруга, – ты мне надоел с ней. Один раз приобрел дешевую доху, и сто лет она у тебя показатель твоей любви. Я сносила ее давно.

Муж стиснул зубы и кинулся за женой.

– Вот у них хорошая память, – вздохнула я, – тетка помнит все плохое о муже, а он не может забыть, какой ей подарок преподнес. И ругаются поэтому постоянно. Им бы немного склероза, и зажили бы счастливо.

– Нет, – снова не согласилась Киса, – нужно о плохом не вспоминать, а все хорошее, что тебе другой сделал, помнить.

– Добрый день, – произнес очень приятный голос.

Я обернулась. Рядом с нашим столиком стояла женщина лет тридцати пяти в темно-синем платье, на котором белел бейджик: «Воспитатель».

– Вы госпожа Романова? – уточнила она.

– Да, – подтвердила я.

– Мне надо с вами поговорить, – сказала незнакомка.

– Простите, вы кто? – осведомилась я.

– Валентина Марковна Горкина, – представилась дама. – Вы записали свою девочку в студию ремесел. Я веду там занятия.

Я подавила вздох. Ну и что натворила Киса?

– В нашем санатории, – завела Валентина, – мамочки и детки получают все необходимое. Мы стараемся обеспечить им максимальный комфорт проживания. У вас удобная комната?

– Вполне, – ответила я.

– Вам не тесно с девочкой в одной спальне? – спросила воспитательница.

– У нас две спальни, гостиная и кабинет, – уточнила я, – номер люкс.

Собеседница расплылась в улыбке.

– Ну тогда жалоб на условия нет.

– Вешалок в шкафу мало, полотенец всего три, подушки жесткие, – деловито перечислила Киса. – Путевка стоит как в пять звезд, а на самом деле здесь уровень трех.

– Экая ты придирчивая, – воскликнула Валентина.

– Я говорю правду, – возразила Киса, – если вы заплатите за полкило сыра, а получите двести граммов, будете улыбаться? Наверное, потребуете отдать то, что не получили. А почему в вашем санатории иначе? У вас на сайте написано, что в люксе телевизор в каждой комнате. А у нас только в гостиной. И…

– Девочка, – остановила Кису Валентина, – поди погуляй!

– Зачем? – спросила Киса.

– Нам с твоей мамой надо поговорить.

– Хорошо, я помолчу, – пообещала Кисуля.

– Наедине, – уточнила Валентина, – без тебя. Ступай. Оставь взрослых.

Я кашлянула.

– Валентина Марковна, Киса останется за столом. Она обедает. Слушаю вас.

– Тема беседы не для детей, – разозлилась воспитательница, – вам нужно объяснить дочке правила поведения.

– Это мой ребенок, – возразила я, – и мое воспитание.

– Наплачетесь вы с ней, – фыркнула Горкина. – Я не хотела доставлять девочке неприятные переживания, но вы сами так решили. Киса сегодня занималась в кружке лепки. Я всегда провожу тестирование детей. Ваш ребенок продемонстрировал интеллект на пять баллов.

– Прекрасно, – обрадовалась я.

– По стобалльной системе, – уточнила Валентина.

– Это невозможно, – отрезала я.

– Она у вас элементарного не знает, – заявила Горкина. – Не верите?

– Конечно, нет, – сказала я.

– Удивительно, но матери умственно отсталых отпрысков всегда считают их гениальными, – закатила глаза воспитательница.

Потом она открыла свою сумку, вытащила оттуда муляжи яблока, апельсина, банана и груши, положила их на стол и спросила:

– Это что?

У Кисы вытянулось лицо:

– Вы меня уже спрашивали.

– На занятии, – подтвердила Валентина, – а теперь при матери ответь: что это? Мамаша тебя считает интеллектуалкой. Вот и продемонстрируй нам свой ум.

– Не помню, – расстроилась Киса, – ведь знала! И забыла! Па… ма… ше… как-то так…

– Кисонька, ты что, прикидываешься? – спросила я.

– Нет, – чуть не плача, ответила девочка, – па… маша… па… и им… ц…

Я опешила.

– Ну… убедились? – злорадно спросила Валентина. – Она не могла назвать фрукты!

– Фрукты? – повторила Киса. – Где они?

Воспитательница схватила один муляж:

– Вот.

– Нет, – засмеялась Киса, – это не яблоко! Не фрукт! Это… па… О! Папье-маше! Вспомнила. Яблоко вкусное, сочное, пахнет приятно. А от муляжа воняет клеем, он пачкается, у вас пальцы в краске. Разве вы фрукт держите? Это папье-маше!

Я прикусила губу. У Кисы конкретное мышление, и она права. Сейчас воспитательница положила на стол вовсе не сочное яблоко.

Валентина открыла рот, а Кисуля продолжала:

– Грушу я съем с удовольствием, а то, что вы достали, жевать не стану. И вам не стоит. Отравитесь.

– Кисонька, представь, что это настоящие фрукты, – сдавленным голосом попросила я, – скажи нам громко, как они называются?

– Это даже малыши знают, – засмеялась Киса, – банан, яблоко… Дальше надо?

– Спасибо, милая, – поблагодарила я и посмотрела на Валентину: – Первоклассница, которая справедливо говорит, что перед ней имитация из папье-маше, а не настоящие фрукты не может считаться ребенком с неразвитым интеллектом. Она просто забыла слово «папье-маше».

– Зато я хорошо помню, из чего его делают. Старые газеты или другая бумага, клей. Поэтому оно так противно пахнет, – заявила Киса.

– Ребенка надо показать психиатру, – не сдалась Горкина.

– Вас не устраивает правильное объяснение состава папье-маше? – уточнила я.

– Девочке требуется психиатр, – пошла вразнос Валентина, – я не могу оставить ее в кружке. Сумасшедшие агрессивны. На вопрос о родителях девочка сказала, что ее родная мать умерла, она живет у отца, а воспитывает ее лампа, которую Киса очень любит. Бред!

Киса подняла вилку, которой ела салат, и показала на меня:

– Верно. Она Лампа.

– Слышали? – торжествующе осведомилась Горкина. – Вы лампа! Здорово, да? Интересно, какая? Настольная, люстра, торшер? И, как больная, вилкой размахивает! Того и гляди глаза нам выколет!

– Уважаемая госпожа Горкина, – постаралась спокойно говорить я, – мое имя Евлампия, друзья и члены семьи называют меня просто Лампа. Родная мать Кисы, к сожалению, скончалась. Девочка – дочь моего мужа, я ее удочерила. Киса верно объяснила: ее воспитывает Лампа. Не электрическая. Не керосиновая. Не газовая. Просто имя такое. Ваши занятия мой ребенок посещать не станет. До свидания.

– Ну… я не знала… – забубнила Валентина, – побоялась, что сумасшедшая на кого-нибудь накинется… Но раз она с головой дружит, я допускаю ее в кружок. Пусть завтра…

– Валентина, – перебила я Горкину, – Киса к вам больше не придет!

– Занятия бесплатные.

– Спасибо, нет.

– Стоимость обучения азам искусства включена в путевку.

– Спасибо. Нет, – повторила я.

– Ребенок должен посещать центр!

– По какой причине? – изумилась я.

– Вы должны научить девочку ценить деньги. Раз мать их потратила, нужно получить знания.

– Извините, мы хотим пообедать, – отрезала я, – вдвоем.

Валентина встала.

– Из-за таких, как вы, страдают другие постояльцы. Дети должны находиться на огороженной территории центра. Иначе они бегают, орут, мешают нормальным людям отдыхать. От шума и гама у всех мигрень начинается.

Я встала.

– Кисонька, поехали домой. Поедим где-нибудь в ресторане.

Девочка вскочила, мы пошли к двери.

– В люксе поселились, так на всех им, богачам, плевать! – крикнула нам в спину воспитательница. – Детей эгоистами растят. Поплачете, когда она вам стакан воды перед смертью не подаст. Да уж поздно будет слезы лить-то.