Глава 5

Глаза Андрея из круглых стали узкими.

– Не понял, – протянул он, – это че? Новый сценарий?

– Меня зовут Иван Павлович Подушкин, – я терпеливо принялся растолковывать актеришке суть дела, – приехал к вам по поручению Сони Умер. Ваша бывшая жена не хочет никаких воспоминаний об Андрее Вяльцеве, вы ей неинтересны, она не бедна, за свое, так сказать, бабло оставайтесь спокойны. Соня не потребует положенной ей по закону части ваших гонораров. От вас ей нужно лишь одно – чисто формальное разрешение на выезд мальчика Марка за границу. Нотариус ждет, дело займет от силы час!

Вяльцев начал резко меняться в лице.

– Значит, вы не Джон Кеннеди, – просипел он в тот момент, когда я перевел дух.

– Каюсь, соврал, но вы не пожелали меня слушать, отправляли к пресс-секретарю, вот и пришлось прибегнуть ко лжи.

– Боже, – заломил руки хозяин, – нет, как просто! Он соврал, а я, идиот, поверил, впустил его в офис, не потребовал документов!

– Сейчас покажу удостоверение.

– Не шевелитесь! – взвизгнул актер. – Не смейте двигаться!

Я пожал плечами.

– Не бойтесь. И в мыслях не держу вас обидеть.

Вяльцев откинул со лба картинно вьющуюся прядь волос.

– Единожды совравши, кто тебе поверит? Ты, смерд, посмевший пройти в покои, собака врага императора!

Я вздохнул, похоже, герой-любовник произносит текст из какой-то пьесы. Наверное, Вяльцев тоже понял, что начал стихийно исполнять роль, он оборвал речь и нормальным тоном заявил:

– Вы преступник! Конечно, в нашей стране свобода печати, но она не дает права врываться в жилище человека!

– Я не принадлежу к плеяде журналистов, в помещение вы впустили меня сами, и потом, это же офис, – попытался я вразумить Вяльцева.

– Я никогда не ходил в загс, – заорал мачо, – и не собираюсь туда, лучше съем свой паспорт. Детей не заводил, бабу по имени Соня не знаю! Пошел вон, урод!

Я встал, ну это уже слишком. Да, я прибег к тактической хитрости, чтобы побеседовать с Вяльцевым в спокойной обстановке, но не намерен терпеть оскорбления от личности, лицедействующей не только на сцене, но и в жизни. Нужно немедленно поставить зарвавшегося красавчика на место.

– Милостивый государь, – торжественно произнес я, – смею уверить вас…

Конец фразы утонул в грохоте, в гостиную влетели трое охранников.

– Ну наконец-то, – с явным облегчением выдохнул Вяльцев, – жал, жал на пульт, а от вас никаких действий. Я уж решил, что тревожная кнопка не работает.

– Извиняйте, – кашлянул один секьюрити, – мы сразу помчались, лифта долго не было.

– Меня убить могли, пока вы ждали кабину, по лестнице слабо было побежать, жиры растрясти, – взвизгнул Вяльцев. – Возьмите этого типа, вышвырните его вон и никогда более сюда не пускайте. Имейте в виду, он очень хитер. Эй, без грубостей, пакостник-журналист потом понапишет дерьма, синяки зафиксирует. Берем нежно под локотки и выводим его! Осторожно и ласково. Где-то в одежде у него есть камера и записывающее устройство.

Двое парней больно схватили меня за плечи, третий бесцеремонно запустил лапу в карман пиджака, вытащил диктофон и радостно заявил:

– Во! Гляньте!

– Точно, – кивнул Вяльцев. – Эй, пидор вонючий, ты из «Желтухи»? Или «Клубничку» представляешь?

Несмотря на крайнюю грубость обращения, я решил предпринять последнюю попытку добыть для Сонечки нужный документ.

– Я уже говорил вам, что являюсь начальником розыскного отдела детективного агентства «Ниро». К сожалению, я обладаю плохой памятью, поэтому ношу при себе диктофон, но сейчас он выключен, обратите внимание, зеленый огонек не горит. Я не обижал вас, не задавал вопросов, попросил проехать к нотариусу для провокационных…

– Мразь, – завизжал Андрей, соскакивая с дивана, – сволота сучья!

Одним прыжком актеришка подскочил к охраннику, выхватил у него ни в чем не повинный диктофон, швырнул его о пол и, с удовлетворением посмотрев на разлетевшиеся в разные стороны куски пластика, приказал:

– Уволакивайте суку.

– Пройдемте, – достаточно вежливо попросил старший секьюрити.

Пришлось, признав поражение, последовать за юношами в форме. Очутившись в коридоре, я споткнулся о ковер и, чтобы не упасть, схватился за комод, тянувшийся вдоль стены. Послышался громкий стук, хлипкая мебель импортного производства ударилась о стену, от которой предусмотрительно была отодвинута на пару сантиметров. Очевидно, Вяльцев аккуратен, он бережет штукатурку.

– Осторожней, – предостерег секьюрити.

Я кивнул, выпрямился и услышал громкий голос Андрея, раздавшийся из гостиной:

– Сука, со мной решила шутить? Прислала пидора из газеты! Мало ей не покажется! Урою насмерть! Мерзкая сука! Убью на месте! Размозжу морду, чтоб больше не улыбалась! Ну я ее найду! Позвоню! Нет, лучше прямо поеду!..

Похоже, Вяльцев никак не мог успокоиться, бесновался теперь уже в одиночестве.

В самом мрачном настроении я очутился на лестничной клетке. Впервые в жизни я столкнулся с откровенным подлецом. Вяльцев великолепно знает Сонечку, их связывали узы брака и общий ребенок. Только кумир истерических бабенок не желает разглашения тайны, поэтому сейчас разыграл передо мной комедию. Стук комода о стену актеришка принял за звук захлопывающейся входной двери и дал волю эмоциям. Он невероятно зол на мать Марка! Бедная Сонечка! Вместо того чтобы помочь, я усугубил ситуацию!

– Ты че, правда частный сыщик? – спросил старший охранник, ведя меня к лифту.

Я кивнул.

– И лицензия имеется? – поинтересовался второй парень в форме.

– Да, естественно, – ответил я, – смотрите, вот она.

Юноши уперлись глазами в документы.

– Ты, это, извини, – смущенно протянул главный, – но у нас такая работа, деньги платят.

– Никаких претензий к вам не имею, – миролюбиво кивнул я.

– Здесь народ богатый, – гудел мужчина, – им хочется спокойствия, боятся корреспондентов.

– Еще фаны приходят, – подхватил один из охранников, – ваще чума! Их в дом не пускают, так они на улице чудят, асфальт мелками разрисовывают, цветы кладут. И охота девкам стараться! Между прочим, среди них симпатичные есть.

– Скажешь тоже, Лешка, – скривился молчавший до сих пор юноша, – уродки, на них нормальный мужик не посмотрит, вот и бегают за обмылками.

– А та, как ее… ну… Арфа, что ли, – воскликнул Леша, – симпотная! Вполне ничего…

– Сумасшедшая, – уперся его приятель и повернулся ко мне, – вначале милой показалась, пришла в форме, платьице с золотыми пуговицами, на спине вышита надпись «Кондитерская Манже», сказала, что Вяльцев сладкое заказал.

– Мы велели коробку у нас оставить, – перебил коллегу Леша, – а эта… Арфа просить стала…

– Чаевые получить хотела.

– Приличная с виду, вот мы и разрешили подняться.

– Совсем на фанатку не похожа.

– Такой скандал вышел!

– Она к Вяльцеву пристала!

– Сестрой назвалась!

– Он так орал!!

– Вяльцев завсегда визжит!!!

– Хватит, – оборвало подчиненных начальство, – разверещались.

– Странное имя Арфа, – сказал я, чтобы нарушить тишину, повисшую в лифте.

– Ее по-другому звали, – ответил Леша.

– Похоже на Арфу, – подхватил его приятель, – типа пианино.

Я постарался сохранить серьезное выражение лица, приличествующее начальнику розыскного отдела крупного детективного агентства, но предательская улыбка стала раздвигать губы. Можно представить себе людей, которые дали дочери имя Арфа, но как должны выглядеть те, кто окрестил девочку Пианино?

Узнав о моем поражении, Нора обозлилась.

– Тебе ничего поручить нельзя!

– Виноват, исправлюсь, – бойко ответил я.

– Дурацкая идея пришла тебе в голову, – кипела хозяйка, – ну зачем пообещал помочь госпоже Умер? Хотя мужчина при виде смазливой мордашки теряет разум.

Я молча внимал незаслуженным упрекам. Идея поехать к Вяльцеву и взять у него разрешение на выезд Марка из России принадлежит Элеоноре, я лишь выполнял приказ хозяйки. Но напомнить Норе об истинном положении вещей невозможно, если, конечно, я не хочу уйти из жизни в расцвете лет. Как все милые дамы, Элеонора не способна признавать собственные ошибки и легко сваливает вину на других.

– Нам бы следовало забыть о девице с «благозвучной» фамилией Умер, – злилась Нора, – но, увы, при беседе присутствовала Катерина из «Счастья». Если мы не добудем бумагу для Сони, редактор накропает разгромный материал, сделает меня посмешищем, заявит о моей полнейшей несостоятельности как детектива. Да уж, влипли, а все из-за тебя. Ладно, от рыданий дело не сдвинется с места. Ваня, внимание! Иван Павлович, вернись из грез и слушай!

Я деликатно покашлял.

– Никуда я не уходил.

– Я великолепно осведомлена о твоей манере отключаться при первых признаках грозы, – Нора не преминула лишний раз высказать недовольство секретарем, – поэтому и предупреждаю: вынырни из нирваны и немедля поезжай на Ломоносовский проспект. Тебе надо там быть не позднее шестнадцати ноль-ноль, Рита не станет ждать.

Я глянул на часы.

– Могу не успеть.

– Глупости.

– Ломоносовский проспект на другом конце города.

– Великолепно знаю, где он находится.

– В Москве пробки.

– Ерунда. Прекрати тратить время на пустую болтовню.

– Хорошо, давайте адрес.

– Иван Павлович! Я велела тебе выйти из комы! Уже успел забыть? Ломоносовский проспект!

– Однако мне требуется еще и номер дома, – напомнил я.

– Сейчас эсэмэсну адрес, – пообещала хозяйка, – а то еще отправишься не туда. Поторопись, Рита уйдет ровно в четыре.

– Кто она такая и зачем мне ехать к ней?

– С тобой невозможно иметь дело, – завозмущалась Нора, – сплошное занудство! Сто раз повторила! Ломоносовский проспект!

– Понял. Но вы не сказали ничего о цели визита!

– Если бы ты не идиотничал и внимательно слушал, то моя жизнь стала бы спокойней! Рита – нотариус, она напишет необходимую Соне бумагу, а ты потом отвезешь ее госпоже Умер. Сразу следовало воспользоваться услугами Маргариты, но ты решил поехать к Вяльцеву, за что и получил.

– Андрей согласился отправиться в нотариальную контору? – поразился я.

– Прекрати нести чушь!

– Но вы только что сказали: «Рита – нотариус, она выдаст нужную бумагу».

– Верно, поспеши!

– Значит, Вяльцев прибудет в контору?

– Нет!!!

– Но без него никак!

– Почему?

– Нора, человек, дающий разрешение на выезд своего ребенка, должен показать паспорт и подписать доверенность лично. В присутствии нотариуса. Собственно говоря, в этом в основном и состоит работа юриста, он удостоверяет подпись.

– Рита выдаст документ без Вяльцева, – заулыбалась хозяйка.

– А кто распишется в бумаге? – изумился я.

– Ты.

– Я? Простите, но это бред. Соне не нужна доверенность от Ивана Павловича Подушкина, ей необходимо иметь разрешение от Вяльцева.

– Боже, Ваня, – устало сказала Нора, – у меня началась изжога. Нельзя быть таким тупым! Черканешь в нужной графе – Андрей Вяльцев, и конец проблеме.

– Это незаконно!

– Ерунда.

– И опасно!

– Да? Интересно знать, почему?

– Вдруг пограничники заподозрят неладное.

– Коим образом?

– Не знаю. Засомневаются в подлинности почерка. Я никогда не видел автограф Вяльцева, впрочем, имей я перед глазами образец, не сумею скопировать его. Выйдет скандал! Соню арестуют. Если вам не жаль секретаря, которого обвинят в подделке документов, то хоть подумайте о госпоже Умер, отвечать за беззаконие придется и ей тоже.

– Иван Павлович, – ледяным тоном ответила Элеонора, – включи мозг и прекрати паниковать. По-твоему, пограничники имеют при себе образцы подписей всех граждан России? Нет, конечно, им важен бланк с печатью. Усек? Катись на Ломоносовский, потом живо отправляйся к Соне домой, вручи ей разрешение да ни о чем не трепись. Станет спрашивать, что и как, загадочно улыбайся и говори: «Бумагу получил. Зачем вам подробности?»

– Вы толкаете меня на противозаконные действия!

– Я спасаю репутацию «Ниро» и обеспечиваю рекламу своему агентству посредством замечательной, хвалебной статьи в журнале «Счастье», жди SMS с адресом Риты, – гаркнула Нора.

И как бы вы поступили в сложившихся обстоятельствах! Увы, я всего лишь наемный служащий, получающий из рук хозяйки конверт с зарплатой.