Дарина Стрельченко
А-линия
Анастасия Магерамова, иллюстрация на обложке, 2022
Дарья Шишкина, внутренняя иллюстрация, 2022
Со всей благодарностью,
со всеми невысказанными словами —
моей семье
Глава 1
Принять риск
– Здравствуй, Алина. Меня зовут Игорь.
Психолог, который разговаривал с ней несколько минут назад, предупредил: Алине кажется, что она собирает поющие кристаллы в белом саду. Не думаю, что в таких садах место учителям, но и ей там теперь тоже больше не место.
– Я твой учитель.
Я старался выбирать слова попроще и строить короткие предложения. Алина сидела на кушетке, болтая ногами, и весело и спокойно смотрела сквозь меня. На ней было короткое платье, гольфы и растянутая кофта – похоже, медсёстры одели Алину в то, что нашлось в шкафу в комнате персонала.
– Алина.
Она кивнула, но не мне, а чему-то в своей голове – может быть, кристаллу, который спел ей особенно красивую песенку.
– Али-на.
Она рассмеялась, тряхнула головой и выпрямилась. Во взгляде проступила осмысленность, а следом – растерянность. Алина обнаружила перед собой меня и сжалась, вскинула колени к груди, обхватив их руками, будто защищалась. Костяшки пальцев у неё были белыми, а кисти – длинными, в бледно-красной сыпи; экзема оказалась одним из побочных эффектов.
– Привет.
– Здрас…твуй…те, – выдохнула она с паузами, как будто ей не хватало силы произнести слово целиком.
Я сделал шаг к кушетке. Алина испуганно глянула на меня, нос у неё сморщился, глаза сощурились – она стала похожа на маленькую старушку. Я повторил, невольно ей подражая:
– Меня зовут Игорь Ва-лен-ти-но-вич.
Мелькнула мысль: возможно, Ире стоило подобрать на роль наставника кого-то с более простым отчеством.
Алина разжала руки, и они упали на кушетку – совсем как у куклы. Две пластмассовых белых руки.
– Не надо так, – сдержанно попросил я. – Ты можешь сделать себе больно.
Она рассеянно улыбнулась, опустила ноги и хотела встать, но, видимо, не совсем представляла, что нужно сделать. Может быть, на Луне так чувствуют себя космонавты: хочешь шагнуть, но как?
И всё-таки в ней говорили какие-то инстинкты. Пока я медленно подходил, Алина попыталась подняться, опёршись о кушетку. Ладонь скользнула по клеёнке, ноги не удержали, и она рухнула мне на руки – хорошо, успел подхватить.
Секунду Алина глядела на меня снизу вверх – серыми, как кремень или голубиное крыло глазами, – а потом снова рассмеялась, ускользнула в мир своих фантазий и замурлыкала что-то – видимо, песенку тех самых кристаллов.
– Для первого раза достаточно, – окликнула Ира – наш босс, которая и затеяла весь проект. Она следила за нами через стекло; даже сквозь динамик я слышал её неровное, напряжённое дыхание. Ещё бы: это была первая встреча Алины с не-доктором, с настоящим живым человеком. Хотя, в широком смысле, я тоже был врачом – учёным-нейропсихологом.
– Что мне делать? – спросил я негромко и без выражения, чтобы не разбудить улыбавшийся своим видениям плод эксперимента.
– Положи её, – подсказала Ира. – И уходи.
Я аккуратно опустил лёгонькую, худющую Алину на кушетку – густые волосы рассыпались по клеёнке, и лицо в обрамлении тёмно-коричневых прядей показалось ещё бледней.
– Иди уже, – устало велела Ира, щёлкая мышкой; это было хорошо слышно через налаженный микрофон.
Я вышел из лаборатории и со вздохом взглянул на толпившихся у дверей медсестёр, фармакологов и ассистентов. Нам придётся мириться с этим в ближайшие несколько месяцев – мне, Ире и Алине, конечно. С повышенным вниманием, с постоянными тестами и скринингами. С постоянным риском.
Чем дальше я был от лаборатории – тем сильней раздражался, хотя Алина не сделала ничего, чтобы вызвать такое чувство; может, сказывалось напряжение последних недель, бесконечные анкеты, инструктажи и документы. Сама Алина показалась мне ласковой, тихой девочкой, может быть, даже симпатичной, если одеть её не в обноски. И всё-таки было что-то, что так и подзуживало развернуться и отказаться от самого странного в моей карьере проекта.
Удерживали деньги; я не переставал удивляться Ирине, которая выбила для «А-линии» не только лучшие лаборатории, но и сказочное финансирование.
И научный интерес, конечно. В конце концов, я стану первым нейропсихологом, которому доведётся полностью адаптировать пациентку с такими ментальными особенностями, с врождёнными сложностями развития.
Хотя полностью – это в идеале, конечно.
…Ира, легка на помине, догнала меня у входа в служебную зону, куда не пускали пациентов.
– Пойдём поедим?
Есть не хотелось, но я кивнул: перечить ей в малом было себе дороже.
Мы молча дошли до столовой персонала, так же молча набрали на подносы еды. Ира кивнула в сторону углового столика за кадкой с пальмой. Мы сели. Начальница вытянула из салата лист капусты и принялась рвать на мелкие кусочки. Я наблюдал за ней некоторое время; капустное крошево странным образом успокаивало. Потом отпил тёплый, горький кофе.
– Ну?
– Без «ну», – натянуто отозвалась Ира. – Что скажешь?
– В сочетании с твоими выводами – похоже на рассеянный склероз. Честно говоря, очень сложно поверить, что она восстановится полностью.
– Она уже восстановилась полностью. – Ирина отряхнула ладони и посмотрела на меня устало и зло: – Не говори так, пожалуйста. Извини. Я взвинчена.
«Я заметил», – так и вертелось на языке.
– Что-то идёт не по плану, и ты от меня скрываешь?
– Да нет, – вздохнула она. – Просто… Мы столько прогнозировали и рассчитывали… Я верю моделям, но всё-таки всё это в первый раз. И Алина как бомба. Бомба замедленного действия.
– Так и есть. Замедленного. – Я кивнул, осторожно накрыл ладонью сухую и исцарапанную руку Ирины. – Не нервничай так. Всё пройдёт отлично, я тебе говорю.
Ира хмыкнула и слабо улыбнулась. Полезла в телефон, открыла какой-то документ.
– Так… Смотри. Завтра Алина должна пробыть в здравом уме уже двадцать две минуты. Лучше вызвать её из грёз с утра пораньше. Приедешь к шести?
Я прикинул в уме – Руслана сегодня в ночь, значит, завтра придёт как раз около пяти. Позавтракаем вместе, а потом помчусь в институт.
– Да. Вполне. Значит, завтра работы у меня будет на двадцать минут?
– Побольше. Тебе надо заполнять карточку каждого посещения. Забыл?
– Скорее, не привык. Ничего. Всё впереди.
– Да уж… У тебя будет время, чтоб закрепить привычку.
– Ира, – я склонился к ней и слегка понизил голос. – Как по-твоему… В смысле, не по графикам, не по прогнозу, а по-твоему. Сколько времени уйдёт на полную адаптацию?
– Ты видел модель, – пожала плечами она. Наколола на вилку дольку помидора и расплющила о бортик тарелки; семечки и сок брызнули на блузку. Ира шёпотом выругалась и потянулась за салфеткой.
– Я говорю не о модели, – глядя, как она оттирает пятна, уточнил я. – Я говорю о твоём мнении. О твоей интуиции учёного, если хочешь.
Ирина склонила голову, втянула воздух.
– У меня нет оснований не доверять расчётам. Я думаю, всё действительно уложится в квартал. Плюс-минус несколько недель.
– Хорошо, – удовлетворённо кивнул я.
– На какое число подали заявление? – проницательно усмехнулась начальница.
– Пятнадцатое декабря.
Ира махнула рукой, чуть не сбив мой стакан с кофе.
– Успеете. Ладно, Игорёк, приятного аппетита. Я что-то расхотела.
Сгрузила со своего подноса тарелку с пловом, встала и, глянув на широкие мужские часы, пробормотала:
– До завтра.
– До завтра, Ир, до завтра.
Глава «А-линии» дёрнула головой в знак прощания и унеслась обратно в свой кабинет – переделанную из каморки комнатку, полную распечаток кардиограмм и черновых набросков с прогнозами развития и адаптации пациентки Белозёровой А.И.
Глава 2
Начать лгать
После ночи Руслана всегда приходила бодрой, приносила стопки свежих фотографий, смеялась, но обычно заряда хватало минут на сорок – затем она падала на кровать и просыпалась только часа через три-четыре.
Я поставил будильник на четыре пятьдесят – ещё даже не рассвет, – но проснулся всё равно позже, от скрипа ключа. Выбрался из кровати и быстро прошёл на кухню.
– Привет, мой хороший! – крикнула Руслана, гремя дверью. – Встал?
– Да, да… Чай будешь?
Шлёпнул по кнопке чайника, выложил на стол колбасу, сыр, остатки хлеба. Пока Руслана снимала обувь и вешала пальто, я успел настрогать сыр на батон и засунуть в микроволновку. К тому моменту, когда Руся выудила из-под шкафа тапочки и пошла в ванную мыть руки, я наскоро умылся в кухонной раковине и пригладил волосы. Когда она, румяная с улицы, с каплями на блестящих чёрных волосах появилась на кухне, я уже заливал кипятком заварку.
– Приветик, – повторила она, подошла и поцеловала в щёку. – М-м, как пахнет! Маасдам?
– Да. Вчера зашёл в тот магазинчик после работы.
– В какой? – рассеянно спросила она, усаживаясь за стол.
– Тот, фермерский. Помнишь, мы там покупали пастилу?
– Точно. – Руслана стянула с горячего бутерброда кусочек сыра и отправила в рот. – Мне всегда казалось, что в этот сыр добавляют вишню. Очень вишнёвый вкус.
Я подвинул ей чай, сам взял свою кружку с кофе.
– Как дела?
– Да как обычно, – улыбнулась она. – А ты? Так и не спал с вечера?
Я кивнул, намазал поверх сыра малиновый джем и надкусил. Руслана скривилась:
– Дикие у тебя иногда вкусы, конечно…
– Какие есть, – пробормотал я и отхлебнул кофе. – Слушай, Русь… У тебя, случайно, нет старой одежды, которую уже не носишь? Свитера́ там, джинсы.
– Зачем тебе? – подняла брови Руслана.
– У нас скоро благотворительный сбор в институте. Ну, знаешь, старая одежда, пластиковые крышечки, батарейки…
– А-а. Есть, конечно. Целый мешок. Я как раз хотела отвезти в какой-нибудь фонд… Сейчас принесу.
Пока она рылась в шкафу, я размышлял, как легко человеку даётся ложь. Впрочем, в данном случае это была необходимость, обусловленная соглашением о неразглашении: до поры до времени распространяться о проекте «А-линия» не следовало.
– На! – Руслана свалила на диван чехол из-под пледа, набитый вещами до того, что лопнул шов. – Давай я его в пакет засуну, а то не донесёшь, развалится.
Лучше всего было бы перебрать содержимое и взять только то, что могло пригодиться Алине. Но, раз уж соврал – придётся блюсти легенду. И я, как грузовой верблюд, потащился в институт с раздутым пакетом. Хорошо, что в половине шестого народу немного и нежарко: ранний сентябрь баловал погодой, солнце уже встало, но не пекло – только мягко светило сквозь зелёные с золотой каймой клёны.
– Переезжаешь? – ухмыльнулась Ира, с которой мы столкнулись у проходной.
– Руслана решила выбросить старую одежду. Я подумал, что-то может пригодиться Алине.
Ира с энтузиазмом кивнула:
– Валяй. Как раз успеешь перебрать свой склад, пока она просыпается.
Через пять минут я уже сидел в прохладной сумрачной раздевалке, воюя с молнией. Когда наконец расстегнул – чехол окончательно лопнул, и всё барахло вывалилось на пол. Какие-то шарфики, футболка с надписью «Кросс наций»… Шорты… Самое то для благотворительного базара.
И всё-таки я выудил из груды вещей относительно приличные джинсы (видимо, Русе просто стали малы) и две не слишком поношенные футболки. Вещи слабо пахли стиральным порошком, а ещё отдавали тем приятным, немного пыльным духом, который ткань обретает, долго хранясь на проложенных лавандой полках.
Я отыскал ещё чёрную майку, а вот носков не нашёл – вернее, нашёл целых три пары, но все они оказались с одинаковой дыркой на большом пальце.
Ого, а это что?.. Откуда-то – видимо, из кармана – со звоном выкатилась тёмная пластмассовая коробка. Я нагнал её в самом углу раздевалки – крохотная коробочка с нарисованными на крыше нотами. Музыкальная шкатулка. Интересно, ещё работает?
Я подцепил ногтем замок и откинул крышку. Внутри мигнул розовый огонёк, а потом раздалась искусственная, скрипучая мелодия: Бетховен, «К Элизе»1. И откуда у Руси эта ерунда? Впрочем, может, случайно засунула; надо будет спросить.
Я убрал шкатулку в карман, а остатки вещей запихал обратно в пакет и задвинул под скамейку. Ворох отобранной одежды понёс к Ире. Конечно, это был не полный гардероб, но с меня достаточно – об остальном пусть заботятся сами. Я наставник, не нянька.
– О, вот это отлично, – одобрительно сказала Ира, щупая ткань футболки. – Великовато, но ты очень вовремя принёс. Сейчас отдам сестре, чтобы переодела. Алина вчера всю кофту заляпала, пока ела.
Я слегка растерялся.
– Кормили во сне, как обычно, – добавила Ира. – Пока опасаюсь давать еду, когда она в сознании – мало ли как отреагирует на датчики.
– А-а.
Датчики проводили мгновенный скрининг: выясняли, как продукты взаимодействуют с «Перпеном2» – ключевым восстанавливающим препаратом и его активным веществом.
Фармакологи, разработавшие формулу, по десять раз на дню повторяли, что это новый, мало изученный препарат, а потому неясно, как он может отреагировать на те или иные попадающие в организм вещества. Так что меню у Алины пока было не слишком разнообразным, зато проверенным и перепроверенным. Ира, чьей целью была абсолютная адаптация пациентки к обычной жизни, настояла на том, чтобы каждый день вводить в рацион что-то новое. Фармакологи согласились – но при условии, что скрининг будет проводится во время каждого приёма пищи. Мне кажется, это перебор – в конце концов, никакая химическая реакция не произойдёт мгновенно. Тем более, «Перпен», насколько я понимаю, на момент приёма пищи бывает никак не в желудке, а в крови, или в спинномозговой жидкости, или куда там его Алине вводят… Резкая перемена в самочувствии будет заметна и так, а все остальные проверки можно сделать и после еды.
…Но это всего лишь моё личное мнение. Я ведь не исследователь, не фармаколог, не врач, так что не в моей компетенции менять процедуру. Я могу только передёрнуться, представив, как меня с головы до ног обвешивают приборами.
Никакого удовольствия от еды.
– Игорь, – покосилась на меня Ирина. – Тебе пора.
– Ага.
Она щёлкнула кнопкой, и планки жалюзи на стене между лабораторией и её кабинетом поменяли угол: теперь Ира видела всё, что делается в лаборатории, а вот разглядеть оттуда кабинет было проблематично. Я вышел, миновал холл и на секунду задержался перед белой железной дверью, успокаиваясь. Всё как учили: эмоции нужно оставить за порогом. Психика у Алины сейчас – как яичная скорлупа: с виду крепкая, но на самом деле такая, что любое сильное переживание может свести на нет усилия целой армии, работавшей в нашем НИИ.
– Игорь, – сказала она, не успел я захлопнуть дверь. – Здравст-вуй-те.
А я, оказывается, хорошо помнил эту футболку Русланы – вышитый на груди волк с шерстью из бисера. На Алине футболка висела мешком, и от этого волк больше походил на унылого медведя, исхудавшего после зимы.
– Привет, – поздоровался я совсем не тем тоном, каким планировал.
Алина соскочила с кушетки и быстро пошла ко мне. На миг мне показалось, что это бежит Руслана. Я помотал головой, и, видимо, что-то мелькнуло в глазах – Алина застыла, резко остановилась на расстоянии вытянутой руки.
– Игорь Валентинович, – ободряюще поправил я. – Как спалось?
Эх. Не надо было про сон. Алина посмотрела испуганно и непонимающе, но взгляд остался осмысленным; нельзя дать ей соскользнуть обратно к поющим кристаллам. Ира предупреждала, что поначалу Алина будет стремиться спрятаться в галлюцинациях от всего непонятного.
Надо признать, сегодня она куда больше походила на обычного человека. Вчера, растрёпанная, в дикой кофте и больничных шлёпанцах, она была форменной пациенткой палаты для душевнобольных. Сегодня кто-то причесал её: по обе стороны головы свисали косички, перевязанные цветными резинками.
Алина стояла передо мной молча, выжидающе, кажется, не поняв вопроса. Я сунул руки в карманы, соображая, что бы сказать. Нащупал шкатулку и, поддавшись внезапному вдохновению, выдал:
– У меня для тебя подарок. Смотри! – И протянул ей коричневую пластмассовую коробку.
Алина не знала, что делать: дёрнула рукой, чтобы взять, но испугалась и быстро прижала обе руки к телу.
– Бери, бери. Это тебе.
Она сделала крохотный шажок. Подрагивающими пальцами взяла шкатулку и долго рассматривала, поворачивая так и этак. А потом прозрачной пластмассовой крышкой поймала солнечный зайчик. И засмеялась. Смех у неё оказался красивый, совсем негромкий, очень искренний.
– Открой, – предложил я.
Алина не поняла. Тогда я взял шкатулку (Алина отдала её доверчиво, даже не подумав, что я могу отобрать) и открыл сам. Моргнул огонёк, и посыпались хриплые электронные ноты. В этот раз со дна шкатулки поднялась ещё и куколка в розовом платье. Алина напряглась, а потом распахнула глаза и задышала часто-часто, сглатывая и дрожа.
– Что такое?!
Ира в наушнике уже отдавала приказы; дверь хлопнула, в комнате тут же появились медики. Но Алина вдруг успокоилась и снова рассмеялась. Посмотрела на меня, совершенно не замечая остальных. Произнесла отчётливо и весело:
– Поющий кристалл.
Вот это точно швах. Уволят сегодня же. Нашёл, что ей принести!
Боковым зрением я заметил, как к нам медленно движется кто-то из медсестёр. Плавно вскинул руку: стоп! Человек в халате остановился. Алина, не обращая внимания, поднесла шкатулку к глазам, потом к уху.
– Совсем как во сне.
Фразы были короткие, но, если не знать, что их произносит девушка, которой ещё месяц назад диагностировали необратимое ментальное расстройство, – можно было вполне принять их за обыкновенную речь.
– Спроси у неё что-нибудь, – прошептала Ира. – Выведи на разговор!
Легко сказать! Я показал на шкатулку и произнёс:
– Это музыкальная шкатулка. Знаешь, что это за музыка?
– Как во сне, – повторила Алина, глядя на меня с ласковой, весёлой улыбкой.
– Как-нибудь можно сходить на концерт. Хочешь? Это место, где играют много разной музыки.
– Это будет прелестно, – совершенно серьёзно ответила она. Я не понял, себе она говорила или мне.
– Отвлекитесь от музыки, – велела Ирина. – Спроси что-то другое.
– Э-э… Алин. Как настроение?
Она, кажется, не поняла вопроса. Я подумал, что она похожа на маленького ребёнка, который только-только научился говорить и чутьём угадывает значения незнакомых слов – многих, но не всех.
– Как настроение? Что ты чувствуешь? Внутри?
Её лицо просветлело, как будто она поняла. Но ответила Алина совсем невпопад:
– Зелёная река и красивые травы. Жёлтые пятна. Как… как… – Она покрутила головой и наконец заметила толпу в дверях. Отбежала в угол и затихла там, отвернувшись к стене.
Медики бесшумно вышли – видимо, по приказу Ира. Ей было всего тридцать, нашей чудесной начальнице, но в этом крыле института её слушались беспрекословно.
В лаборатории стало тихо; тихо и солнечно. Часы показывали начало седьмого, и лучи были совсем нежаркие, ласковые, как Алинина улыбка. Я подошёл, коснулся её плеча кончиками пальцев.
– Испугалась? Это врачи.
Она не желала откликаться. Сжалась, напряглась так, что под футболкой проступили лопатки.
– Они тут, чтобы беречь тебя. Чтобы ты не болела.
– Я не болею, – пробормотала Алина. Плечи у неё слегка расслабились, но она по-прежнему не хотела повернуться ко мне лицом.
– Давай сядем.
Я подал пример: первым уселся на жёсткую скользкую кушетку. Алина, помедлив, села рядом. Шкатулку она сжимала в руках. Некоторое время мы сидели молча; затем она снова принялась вертеть шкатулку, пуская блики. Наигравшись, показала пальцем на бело-золотистое пятно на стене.
– Это солнечный зайчик, – сказал я.
Алина кивнула и вдруг обмякла, съехала по моему плечу, закрыв глаза и приоткрыв рот. Я вспотел за секунду – но успокоился, вспомнив, что Ира говорила: сегодня Алина пробудет в здравом уме двадцать две минуты.
Отпущенное инъекцией время истекло, и Алина просто уснула.
Глава 3
Выработать привычку
Говорят, чтобы выработать привычку, нужно сделать что-то двадцать один раз. Я пришёл к Алине в двадцать второй, но привыкнуть к ней казалось невозможным. Каждый раз я видел другого, иного, нового человека: она менялась ежечасно. А назавтра, к тому же, планировалась небывалое: ей предстояло впервые оказаться на улице.
Ира заявила: никакой стерильности. Никакого зимнего сада при институте, никакого огороженного внутреннего двора.
– Пройдётесь до метро и обратно. Погуляете полчаса. Но по-настоящему.
– Ир, она до сих пор пугается людей. Ей страшно, когда в комнате больше одного человека. А ты предлагаешь – до метро!
– Вот и давно пора с этим покончить. Нам в декабре ехать в Москву отчитываться – представь, сколько там будет народу! Да и не для того мы делали всё это, чтобы Алина всю жизнь провела в лаборатории.
– Я тоже так думаю.
На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «А-линия», автора Дарины Александровны Стрельченко. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанрам: «Социальная фантастика», «Любовно-фантастические романы». Произведение затрагивает такие темы, как «интеллектуальная фантастика», «эксперименты над людьми». Книга «А-линия» была написана в 2020 и издана в 2022 году. Приятного чтения!
О проекте
О подписке