Директор Агентства, опережая своих сотрудников, быстрыми шагами понёсся к пульту контроля оборудованием.

– Да вот… – показал пальцем на телекамеру Абрамов Сергей, один из техников, контролирующих показания телекамер МИС-8.

– Да там, похоже, и не одна вспышка… – пробормотал Фролов, вместе с остальными сотрудниками вглядывавшийся в дрожащее изображение поверхности Гирру.

– Скорость упала уже до двадцати, дистанция – двести метров, – повернувшись к экрану состояния миссии, сказал Нестеренко.

– Это приближение?.. Дай-ка реальный вид, – сказал Абрамову директор Агентства, вглядываясь в монитор.

Техник пощёлкал клавишами, и сотрудникам Агентства открылся вид на стремительно приближающийся астероид.

– Сто пятьдесят, – прокомментировал Нестеренко. – Скорость – десять в секунду.

Тяга двигателей постепенно уменьшалась – догорали последние килограммы горючего МИС-8.

– Я не понимаю… как будто какие-то вспышки были, нет? – прищурившись, спросил у своих коллег Фролов и, сняв очки, начал вглядываться в видеоизображение Гирру, занимавшее уже целый экран.

– Были… – рассеяно ответил ему Нестеренко, отстраняясь от пульта, и добавил:

– Дистанция – сорок, скорость – пять метров…

Внезапно по залу прокатился громкий вздох, и все полсотни сотрудников, толпившихся в ЦУПе, разом заговорили:

– … Что это?!

– Смотрите, смотрите!

– Вот, видишь, а я говорил!..

Все возгласы смешались в единый гул, а Журавлёв, не отрывая взгляда от экрана, обхватил голову руками.

На экране было видно, как внезапно вся поверхность астероида под космической станцией ярко вспыхнула белым светом. Секунда – и экран окутало белой непроницаемой пеленой, скрыв от взоров учёных поверхность астероидов.

– Телеметрия?!.. – простонал директор Агентства.

Сглотнув, Нестеренко выкрикнул:

– Нормально! До контакта две секунды, топливо в ноль…

Журавлёв, не веря, что МИС-8 ещё продолжает штатно функционировать, резко повернулся к общему пульту.

– Где? – прохрипел он. Программист, с бледным как мел лицом, молча стоял рядом, глядя на продолжавшие бесстрастно мерцать мониторы.

Все показатели были пусты – информации от аппарата в ЦУП больше не поступало.

* * *

– Как он? – Стрельникова с мрачным лицом посмотрела на заместителя директора Агентства. Фролов только отмахнулся.

– Давно уже как уехал, – проворчал он и вздохнул. – Ни о чём разговаривать не хочет.

От такого страшного удара, как потеря двух перспективных космических станций последнего поколения друг за другом меньше чем за месяц, Агентству придётся ещё долго оправляться. С момента предполагаемого контакта прошло уже несколько часов, и связь с МИС-8 установить так и не удалось. Такой промах уже не сможет остаться незамеченным, и это понимали все сотрудники.

– Что-то ещё удалось разглядеть на снимках или на записи? – помолчав, спросил Фролов. – Может, с «Лапласа»?..

Лена нахмурилась, затем повернулась к своему собеседнику.

– Я в этой истории уже ничего не понимаю, – произнесла женщина. – Сейчас до Гирру уже далеко, поэтому качество записи с телескопа оставляет желать лучшего, но всё же на ней отчётливо видно, как за несколько секунд до контакта с нашей станцией астероид начал светиться.

– Что? – выдохнул Фролов.

– То же самое, что мы наблюдали в ЦУПе. – Стрельникова внимательно посмотрела на заместителя директора Агентства. – Это точно был не сбой камер.

* * *

– Гирру теперь вне досягаемости – сейчас астероид уже внутри орбиты Меркурия, – подытожил дискуссию Фролов. – Через несколько месяцев Гирру снова пройдёт мимо Земли, после чего направится в сторону облака Оорта, и в ближайшие несколько столетий мы его не увидим.

Состояние у всех присутствовавших было подавленное. Совещание проходило в отсутствие директора Агентства, и присутствовало на нём меньше десятка человек – руководители всех отделов и отдельно приглашённые заместителем директора Гаськов с Нестеренко.

– Кстати, – устало заметил Зорькин. – В нашем отделе до сих пор так и не разобрались с орбитой Гирру. Каждый раз, когда программа даёт траекторию астероида, приходится делать какие-нибудь незначительные поправки… например, по последним данным «Лапласа», после эпизода с МИС-8 астероид сильно закрутило по горизонтали.

– Это, кстати, косвенно подтверждает версию о газе, который парит и создаёт реактивные струи, которые и вертят астероид в разные стороны… – вяло кивнула Стрельникова.

Больше никто ничего не высказал, и Фролов разумно решил, что на сегодня пора заканчивать.

– Итак, – начал он, положив локти на стол. – Как я понимаю, никаких реальных версий, идей и конструктивных предложений больше ни у кого нет…

– А какие ещё могут быть версии? – огрызнулся со своего места Нестеренко. – Горючее у МИС-8 на момент потери связи отсутствовало, взрываться было совершенно нечему. Кроме того, сигнал со станции шёл ещё несколько секунд после того, как камеры зафиксировали вспышку.

– Но это же явно не совпадение, – заметил Фролов.

– Конечно, нет, – буркнул программист. – Только я пока что никакой связи не вижу.

– Ладно. – Махнул рукой Фролов и поднялся. – Давайте-ка заканчивать наше совещание. Подождём, когда будет готов подробный технический отчёт, полномасштабные снимки… в общем, возможно, появятся ещё какие-нибудь сведения о Гирру, а сейчас не будем гадать.

Сотрудники Агентства в задумчивости расходились. Нестеренко на секунду задержался рядом с Гаськовым и, повернувшись к собиравшему со стола свои бумаги астроному, спросил у него:

– Юра, ты веришь, что технический отчёт хоть как-то приблизит нас к разгадке феномена Гирру?

Тот с совершенно отсутствующим взглядом едва заметно качнул головой и двинулся к выходу.

– Я вообще не верю, что загадка этого астероида когда-то будет раскрыта, – негромко произнёс Гаськов, после чего ускорил шаг и покинул кабинет директора Агентства.

* * *

Журавлёв медленно шёл по коридору Агентства. Он вообще не понимал, благодаря чему кресло директора до сих пор всё еще сохраняется за ним – на памяти Журавлёва, Министерство легко смещало сотрудников с должностей и за гораздо меньшие промахи.

С момента потери станций МИС-7 и МИС-8 прошло уже три месяца, и многим начало казаться, что всё в Агентстве теперь снова идёт по-прежнему. Однако на самом деле это было далеко не так.

Журавлёв, некогда державший железной хваткой все отделы и лично контролировавший каждый проект, теперь словно отошел от дел, передав большую часть работы своему заместителю. Поговаривали, что после очередной пятилетки бессменный директор уйдёт в отставку; злые языки утверждали, что Журавлёв утратил к космосу всякий интерес и даже перестал приезжать в офис.

На самом деле, это было не так. Но если раньше директор Агентства мог заниматься одновременно огромным количеством различных задач, то теперь все мысли Журавлёва были направлены лишь на одно.

И как только директор Агентства опустился в своё обширное кресло, в его голове вновь завертелись безумные прожекты новых миссий.

«Непременно два модуля…» – зажмурившись, снова и снова повторял про себя Журавлёв. «Постоянно поддерживать видеосвязь с ЦУПом, на подлёте – один аппарат оставить для подстраховки, с включёнными камерами…»

Каждый день директор выдумывал всё новые способы, как подобраться к ненавистному астероиду – один раз он дошёл до того, что всерьёз стал подумывать взорвать Гирру водородным зарядом и посмотреть, что из этого выйдет.

Однако директор Агентства прекрасно понимал, что всё это – лишь его стариковские фантазии. Никаких больше миссий не будет; космические станции больше никогда не полетят с миссиями к Гирру, и в ближайшие три сотни лет больше ни в одной обсерватории мира никто не сможет пронаблюдать таинственные вспышки на его поверхности.

Спустя считанные недели астероид промелькнёт мимо земной орбиты и унесёт свои загадки в бездонные глубины космоса. В том числе, и безвестную тайну гибели двух лучших из когда-либо созданных людьми космических аппаратов…

Журавлёв бессильно сжимал и разжимал кулаки, но поделать ничего не мог. Астероид оказался сильнее; в схватке с человеческой тягой ко всему неизведанному Гирру вышел победителем.

Поскольку космос в последние годы редко баловал широкую публику какими-нибудь интересными открытиями или сенсациями, новость о таинственном исчезновении двух исследовательских станций была подхвачена многими любителями околонаучных теорий и космических заговоров. Даже возникла какая-то секта, лидер которой, брызгая слюной, активно продвигал через интернет версию о том, что Гирру – это не что иное, как портал в другое измерение.

Директор Агентства лениво пролистывал еженедельные отчёты руководителей отделов, утверждаемые его подписью, когда его телефон внезапно зазвонил.

– Олег Дмитриевич! – радостно завопил динамик, заставив Журавлёва на секунду отдёрнуть руку от уха.

– Да, Миша, я тебя слушаю, – ответил устало директор Агентства, на секунду удивившись, с чего бы вдруг Земляков – командир очередного экипажа «Федерации»-3М – решил вдруг ему позвонить.

– Тут такое дело, понимаете… – начал Земляков. – Вы ведь знаете, что я изучал исследование Агентства по Гирру.

– При чём тут Гирру? – тут же вскинулся Журавлёв.

Космонавт немного стушевался.

– Да вот, появились тут некоторые соображения у меня… Смотрите, через три с половиной недели Гирру проходит мимо Земли всего в двух миллионах километров – так?

– Ну вроде, – неопределённо промычал директор Агентства, хотя на самом деле каждый день изучал уточнённую траекторию пролёта астероида.

– Так вот, да, – замялся космонавт. – Стало быть, рядом совсем будет… ну, так и мы тоже рядом как раз! Может…

– Ты с ума сошёл? – зашипел на него в трубку Журавлёв. – Или ты невнимательно читал отчёт? Никто в жизни не даст согласия на такой полёт! В первую очередь, я сам не дам!

– Да погодите, Олег Дмитриевич, – быстро заговорил Земляков. – Это же наш последний шанс! Буквально один на столетия! Вы сможете спокойно спать после того, как мы окончательно упустим этот астероид?..

Журавлёв уже давно не мог спокойно спать, но, пересиливая себя, всё же ответил:

– Гирру уже дважды обломал нам зубы. Хватит, пусть следующие поколения его штурмуют, нам он пока не под силу. Я не буду рисковать ни тобой, Миша, ни кем-либо другим!

– Да почему мы так боимся всего, что дальше орбиты? Нам предстоит вшивый облёт Луны, а шумиху подняли, как будто отправляемся в космическую одиссею!

– Миша… – Журавлёв помолчал, понимая всё негодование своего собеседника, на которого не давил груз лишних тридцати лет опыта. – Миша, да потому и боимся, что настоящий, открытый космос – это совсем не то, что орбита! Никто не знает, какие ещё гадости могут встретиться нам в межпланетном пространстве – а последние события прекрасно демонстрируют нашу неподготовленность к таким серьёзным проектам…

– Олег Дмитриевич, – сказал космонавт после небольшой паузы. – На самом деле, мы уже кое с кем в Агентстве обсудили возможность подобной миссии, и большинство нас поддержало – в том плане, что «Федерации» как раз по силам такой перелёт…

– Что! – задохнулся директор Агентства. – Так вы уже всё спланировали за моей спиной?! И кто это «мы»?

– Я с Терещенко и Добровольцевым, – ответил Земляков. – И мы поговорили-то всего лишь с несколькими сотрудниками, так что никто ничего не знает. Просто… если бы Вы нас поддержали…

– Так, Земляков, – тяжело задышал Журавлёв. – Никому ни слова больше об этом. У вас через три месяца облёт Луны…

– Да шут с ним, облётом! – перебил космонавт, – там окно на старт такое, что хоть каждый день на Луну летай! А когда мы ещё сможем посетить Гирру?

– Да пойми ты, дурья твоя голова, – чуть не плакал Журавлёв, – нет у нас ещё такого опыта работы! Ты бы ещё какую-нибудь глупость предложил, например, на солнечном парусе полететь!

– На «Федерации» нам всего неделя туда и обратно, – зашептал в телефон Земляков. – Скорректируем траекторию… Вы же сами рассказывали, что это самый совершенный в мире корабль, предназначенный для любых манёвров и даже длительных перелётов?.. Я выйду наружу, мы исследуем астероид, возьмём парочку проб… Ну и что, что риск! Я, в конце концов, Герой России! Зато представляете, какой это будет бесценный материал?..

Журавлёв хорошо это представлял. Каждое слово Миши Землякова, старого друга директора Агентства, к которому он всегда относился по-отечески, хлёстко било по сознательности и здравомыслию директора Агентства, бередя его старые раны и заставляя вновь выстраивать в своей голове невероятные фантазии.

– Вот что, Герой России… – буркнул Журавлёв и, уже не соображая, что он сам говорит, добавил:

– Завтра в девять у меня, поговорим.

* * *

Директор Агентства вновь, как в былые времена, проводил оперативное совещание с руководителями отделов. Заключительная часть была посвящена пролёту «Федерации» рядом с Гирру – вокруг этого головокружительного проекта дебаты среди сотрудников Агентства полыхали уже который день.

Поскольку все испытательные полёты «Федерации» прошли успешно, технических затруднений с миссией не предвиделось.

– Разгоним корабль до максимально допустимой скорости, рядом с Гирру – развернёмся и синхронизируем движение… расстояние подгадаем совсем небольшое, а вплотную сблизимся уже на маневровых, вручную. Скажем, метров до тридцати. С борта экипаж будет проводить наблюдения, а один из космонавтов выйдет наружу и приблизится к астероиду на страховке.

Фролов на секунду задумался.

– Не рискованно ли подходить к астероиду на высокой скорости? – спросил Нестеренко.

Журавлёв посмотрел в сторону программиста:

– Обратно полетим предельно медленно, на остатках горючего. Заодно проверим в боевой обстановке систему жизнеобеспечения корабля – мы ведь рассчитывали его на тридцать суток автономного полёта, вот у нас как раз почти столько же в сумме и выйдет.

… Совещание закончилось. Директор Агентства, заложив руки за спину, стоял у окна, погружённый в мысли о дерзкой экспедиции к Гирру. Прошло всего шесть часов, как третья ступень «Феникса», штатно отработав, вывела «Федерацию» на высокую геоцентрическую орбиту; теперь, после выполнения проверок всех бортовых систем, корабль будет наведён по окончательно скорректированной траектории полёта и отправится в открытый космос…

Мысли Журавлёва прервались вибрацией телефона во внутреннем кармане. Рассеянно поднеся телефон к уху, директор Агентства услышал возбуждённый крик астрофизика Лаврищева.

– Эврика! – завывал он в трубку. – Я понял!

– Что ты понял? – поморщился Журавлёв, недовольно отворачиваясь от окна.

– Я закончил анализ последних записей с МИС-8. Помните, как нам не давала покоя эта ерунда с кувыркающейся траекторией Гирру?

– Ну, – проворчал в трубку директор Агентства.

– Так вот, из всего массива фотографий я отобрал несколько, где были заметные крошечные вспышки на астероиде. Я сравнил места, где наблюдались вспышки, с временем и вектором изменения движения Гирру на трёхмерной компьютерной модели, и знаете, что оказалось?.. Каждая вспышка точно соответствовала точке приложения силы! – торжествующе закончил астрофизик.

– Ближе к делу, Лаврищев, – посмотрел на часы Журавлёв. – Я пока не очень понимаю, к чему ты клонишь. Мы же уже обсуждали, что никакого внутреннего газа…

– Это антиматерия, Олег Дмитриевич, – перебил его учёный. – Наш Гирру – гость совсем из другого уголка Вселенной! При столкновении с обычным веществом, даже самой крошечной и нерегистрируемой никакими телескопами пылинкой, происходила аннигиляция с мощным выбросом фотонов, которую мы и наблюдали в виде обычного света. Вот они, вспышки-то наши!.. Сами понимаете, сколько в космосе всякой пыли летает. И при этом, в полном соответствии с ньютоновской механикой, каждый такой взрыв немного поворачивал астероид в ту или иную сторону…

– Подожди, подожди, ты хочешь сказать… – начал бормотать Журавлёв, но Лаврищев снова не дал ему договорить:

– Это заодно объясняет и яркое свечение астероида, как только наша станция приблизилась к его поверхности – ведь продукты сгорания горючего начали активно взаимодействовать с антивеществом. А когда станции касались поверхности астероида…

– Боже, – прошептал директор Агентства и резко повернулся на месте. – Это что же, наши станции превратились в излучение?!

– До последнего нуклона, Олег Дмитриевич, – радостно подтвердил астрофизик. – При касании объекта, состоящего из антиматерии, у любого тела шанса вырваться уже нет – он резко проваливается в него, как в чёрную дыру, и полностью превращается в свет.

– То есть… – начал говорить директор Агентства и вдруг бешено зарычал, широко распахнув глаза, – … вот дьявол! Да у меня же сейчас к нему ребята летят!..

И Журавлёв резко кинулся к выходу из своего кабинета.