– Ну, как тебе? – прошептал Гаськов, показывая пальцем на монитор своего компьютера.
– Что это? – удивлённо пробормотал Рогов, его коллега.
Гаськов щёлкнул мышкой и остановил анимацию.
– Ты сам всё видел, – развёл руками астроном. – Выводы делать не нам. Хотя у меня уже есть некоторые соображения, но без спектрального анализа всё равно говорить о чём-то конкретном ещё рано.
– Ну-ка, покажи ещё раз, – попросил Рогов.
Астроном нажал несколько клавиш на клавиатуре.
– Пожалуйста!
На экране вновь замелькали кадры.
– Вот, – показал пальцем на монитор Гаськов. – Это первый снимок 2036 SS35. Он поступил нам примерно месяц назад, и тогда никто не заметил ничего необычного. Потом нам поступали ещё фотографии, но разобраться с ними мне всё было недосуг; эксцентриситет и орбиту 2036 SS35 – кстати, тогда кто-то и придумал назвать его «Гирру» – к тому моменту уже установили с высокой точностью, и, поскольку никакой угрозы для Земли астероид не представлял, про него уже все успели позабыть.
– А как же ты тогда отыскал вот это всё? – качнул головой в сторону компьютера Рогов.
Астроном сложил руки на груди и откинулся на спинку компьютерного кресла.
– Когда папка с фотографиями превысила терабайт, волей-неволей пришлось её чистить, – сказал Гаськов. – Вот тогда-то я и обнаружил эти интересные вспышки на поверхности Гирру.
– Кстати, что за название-то такое дурацкое? – поморщился его собеседник.
Гаськов пожал плечами:
– В честь какого-то древнего божка, как я понял, только не помню, из чьей мифологии. Кажется, древних шумеров… В общем, я сначала принял это явление за обычный дефект съёмки – ну знаешь, артефакты камеры и всё такое – но, изучив остальные изображения, понял, что речь идёт о чём-то другом.
– Ну, а из-за чего такое может происходить? – поправив очки, снова уставился на экран Рогов. – Не может же быть на нём вулканической активности…
Оба учёных на некоторое время замолчали, разглядывая сменявшие друг друга фотографии астероида.
– Этот, например, – снова остановил анимацию астроном. – Вот, очень чётко видно…
Яркая белая вспышка заметно выделялась на сером фоне поверхности астероида, и не заметить её было невозможно.
– Качество фотографий, конечно, оставляет желать лучшего, – заметил Рогов. – Тут даже края этого Гирру… или как он там? В общем, сам астероид-то едва различим на фоне неба.
– Согласен… – пробормотал астроном, сосредоточенно щёлкая мышкой. – Это же так, пристрелочные снимки с «Бруно». Вот если бы сфотографировать Гирру с орбиты, был бы совсем другой разговор!
– Ну, для этого обычно нужны веские основания… – задумался Рогов. – А что ты думаешь увидеть нового на более детальных снимках?
Учёный почесал голову.
– Я, если честно, даже и не знаю, – ответил Гаськов. – У меня есть предположение, что эти вспышки – не что иное, как обычные солнечные блики, отражаемые от каких-то пород или минералов на поверхности астероида при его вращении.
– Вроде вспышки иридума? – задумался Рогов.
– Ну что-то такое, да, – кивнул астроном. – Только я не знаю, что вообще может так отражать на поверхности астероида? Мы никогда ещё не сталкивались с подобными феноменами…
– Может быть, это кристаллы льда или какой-нибудь сплав? – предположил Рогов.
– Кто знает, – хмуро ответил Гаськов и поднялся из кресла. – Я собираюсь выступить с докладом в понедельник. Тебя ждать, или ты как обычно?..
– Ну, раз такое дело, загляну, – зевнул учёный. – Ты домой? Уже восьмой час вообще-то, – и астрофизик пощёлкал пальцем по стеклу наручных часов.
– Да нет… – буркнул Гаськов и прошёлся взад-вперёд по своему кабинету. – Я тут ещё посижу.
– Ну, тогда увидимся уже после выходных! – И Рогов, ответив на вялое рукопожатие коллеги, направился к двери.
Астроном ещё несколько раз прошёл вдоль своего стола и остановился рядом с окном. Окинув задумчивым взглядом разложенные по всему столу фотографии и копии отчётов, Гаськов снова обречённо упал в своё кресло.
«Возможный астероид обнаружен 16 сентября обсерваторией им. Стивена Хокинга… ориентировочный диаметр – два с половиной километра… вероятностная угроза Земле по классу S-VI…» – вновь принялся проглядывать астроном первые сводки об открытии Гирру.
«Сверка по параллаксу дала корректировку по дистанции и размеру тела…» – это был уже следующий, уточнённый отчёт. «Размер тела – около трёх километров в поперечнике, форма неправильная, типа IRR-med… обнаруженный астероид № 2036 – полное наименование – (692831) 2031 SS35 – получил имя Гирру… максимально возможное сближение с земной орбитой – не более, чем четыре миллиона километров…»
Дальше шёл длинный ряд цифр, описывающих параметры установленной орбиты астероида, его эксцентриситет, альбедо, предполагаемый состав и прочие характеристики.
«По первому впечатлению – самый заурядный космический булыжник», – подумалось астроному. «Таких уже три четверти миллиона открыто по всей Солнечной системе. Но ведь нигде, ни на одном из них не наблюдалось ничего похожего на эти вспышки…».
Гаськов отложил документы и обречённо вздохнул.
Примерно через девять месяцев после выступления астронома Юрия Гаськова об аномалиях, наблюдаемых на поверхности Гирру, автономный модуль «Гершель-8» вышел на устойчивую орбиту вокруг Солнца между Землёй и Венерой.
К этому времени о Гирру уже были собраны тонны самых разнообразных сведений, но природа загадочных вспышек на поверхности астероида сих пор оставалась непонятной.
Одной из задач «Гершеля-8» был тесный пролёт мимо Гирру и подробная съёмка его поверхности в различных спектрах. На основе полученных данных планировалось создать объёмную карту астероида и составить план-схему с обозначением всех гор и впадин на его поверхности.
Олег Журавлёв, уже более двух десятков лет подряд бессменно занимавший пост директора Агентства, имел на Гирру особые виды. Аномалии на поверхности 2036 SS35 не были похожи ни на что, с чем астрономам ранее доводилось сталкиваться. Целые отряды аналитиков штурмовали спектральные и позиционные данные, засматривали до дыр постоянно поступающие с «Джеймса Вэбба» новые фотоснимки Гирру, сделанные в высококачественном разрешении – однако астероид, прозорливо названный в честь древнего аккадского бога огня, упорно не желал раскрывать людям свои секреты.
– Период вращения Гирру вокруг своей оси: 24 минуты, 15 секунд. Полный оборот вокруг Солнца, по-видимому, занимает примерно двести с небольшим лет: дуга, которую описывает Гирру, очень вытянута… – монотонно бубнил кто-то из очередных спецов. Журавлёв кивал, слушал, давал поручения и собирал совещания, но вскоре всем становилось ясно: никакие удалённые исследования не позволят раскрыть загадку феномена Гирру.
Пролёт «Гершеля» был лишь первым штрихом. Журавлёв уже не надеялся, что простые фотографии, пусть и очень качественные, смогут пролить свет на природу аномальных бликов астероида. Основная цель была иная.
Дело в том, что в одной из точек Лагранжа системы Земля-Солнце ещё несколько лет назад Агентством были законсервированы два исследовательских модуля поколения «Эол» – межпланетных исследовательских станций. Изначально линейка из МИС-5,6 и 7 предназначалась для исследования предположительно богатых редкоземельными элементами астероидов Главного пояса, однако после их вывода на заданную траекторию Агентство приостановило проект. МИС-6 направили на Диону, а последние две модели, седьмая и восьмая, с почти полным запасом топлива были отбуксированы на точку неустойчивого гравитационного равновесия L1, где и находились по настоящее время.
Прошло пять лет, и теперь Журавлёв решил разыграть этот уже позабытый многими козырь. Так, в случае, если данные «Гершеля» будут удовлетворительными, один из модулей вполне реально отогнать к Гирру и высадить на его поверхность – на аппарате имелся небольшой транспортёр, без манипуляторов, но с хорошими камерами и даже миниатюрным буром.
Общий вес всего научного оборудования, без учёта горючего – меньше сотни килограммов, а значит, с движками МИСа весь путь до астероида не займёт больше месяца. Вполне выполнимая задача…
– У нас почти нет опыта посадки станций на тела со столь незначительной гравитацией, – заметил один из консультантов Журавлёва, когда тот высказал ему свою идею. – Велика вероятность просто потерять модуль, разбив его о поверхность…
– … либо промахнувшись мимо, – закончил фразу директор Агентства. – Однако МИСы – очень высокотехнологичные аппараты, на них ставилось самое современное оборудование. Если кто и сможет приоткрыть завесу над тайной Гирру, то только наши межпланетники.
Межпланетные исследовательские станции также часто называли межпланетниками, подразумевая их исключительную автономность и многофункциональность. Очень экономичные во всех отношениях, «МИСы» легко разгонялись до нескольких десятков километров в секунду и способны были с относительной лёгкостью покрывать расстояния между внутренними планетами Солнечной системы. Двигатели торможения были совсем миниатюрными, но при должном расчёте позволяли посадить аппарат на какое-либо космическое тело, не имеющее атмосферы.
А «Гершель-8» тем временем упорно продвигался всё дальше и дальше по своей вытянутой гелиоцентрической орбите, приближаясь к точке максимального сближения с Гирру. Относительно Солнца скорость астероида была невелика, поэтому аналитики Агентства решили прогнать космический аппарат впритирку к Гирру, на дистанции не более сотни километров. Ввиду размеров астероида опасности для станции в этом никакой не было, однако по данному поводу в орбитальном отделе Агентства разгорелись нешуточные споры.
Часть специалистов полагала, что имеющееся на «Гершеле» горючее необходимо применить для торможения и снизить максимальное расстояние пролёта с Гирру вплоть до нескольких километров. Другие возражали, что после подобного манёвра дальнейший потенциал «Гершеля» станет фактически равным нулю: космический аппарат будет дрейфовать в открытом космосе со столь незначительной скоростью, что использовать его для каких-либо исследований уже не будет представляться возможным.
– В конце концов, изначальная миссия «Гершеля» – спектральный анализ скальной породы на Дактиле, а не этот обломок! – горячился кто-то из планетологов. В ответ ему возражал астроном Гаськов:
– Цель «Гершеля» – проведение актуальных исследований! Сейчас удобнее всего исследовать Гирру именно с помощью «Гершеля», так почему нам надо от этого отказываться?..
Когда пошла речь об окончательной корректировке траектории модуля, руководством Агентства было принято промежуточное решение – скорость космического аппарата снизить, но при этом сохранить половину от всего оставшегося топлива, чтобы в дальнейшем «Гершелю» вновь можно было придать ускорение.
– Миссия к астероидной паре Ида-Дактиль была ориентирована примерно на два года, – постучал карандашом по распечатанному расчёту Журавлёв. – Ну что ж, вместо двух лет на неё уйдёт пять – зато мы получим фотографии Гирру с расстояния примерно в два десятка километров. Меня, на самом деле, волнует несколько другое.
На оперативном совещании присутствовали руководители из нескольких отделов Агентства, а также несколько астрономов и конструкторов, занимавшихся разработкой «Гершеля-8».
– Дело в том, что в непосредственной близости от Гирру наша станция будет лишь считанные часы, – продолжал Журавлёв. – Затем расстояние вновь станет стремительно расти, и спустя всего двое суток камеры «Гершеля» уже не позволят делать хоть сколько-нибудь интересные для нас снимки.
– Времени вполне хватит, чтобы провести все необходимые исследования, – заметил один из специалистов.
– Да, но дело не только в фотографировании поверхности, – и Журавлёв указал пальцем на разложенные перед ним фотографии астероида. – Выявить какую-либо закономерность в периодичности и локализации вспышек на Гирру до настоящего времени нам не удалось, а значит, приходится надеяться на простое везение.
– В каком смысле? – кто-то переспросил директора.
Журавлёв вздохнул.
– Я уверен, что фотоснимки поверхности Гирру ничего существенного нам не дадут. По-настоящему интересно было бы увидеть проявление феномена в динамике – либо хотя бы просто получить снимки поверхности, сделанные до и после вспышек, для дальнейшего исследования данных участков.
– Вспышки происходят в среднем одна в сутки, – заметил Юрий Гаськов. – Но это лишь то, что касается крупных, которые нам удавалось регистрировать издалека. Есть предположение, что на самом деле их гораздо больше, но мы видим только самые значительные.
– Ну, вот «Гершель» это и выяснит, – мрачно подвёл итог директор Агентства.
– Что с телеметрией, разобрались?..
Журавлёв хмуро прошёлся вдоль ряда мониторов и остановился.
– Временные помехи, Олег Дмитриевич… – ответил кто-то из техников, и в кабинете снова повисла тишина.
– Точка сближения – двадцать два с половиной километра, с поправкой на пятьдесят метров! – раздался чей-то энергичный голос. – Время до максимума – двадцать два часа и сорок минут.
– Пока ничего интересного? – повернулся директор к руководителю технического отдела. Тот отрицательно помотал головой:
– Я велел операторам дать команду на непрерывную съёмку. Пока что – ни одной вспышки…
Потекли длительные часы ожидания. От «Гершеля» начали непрерывно поступать всё новые и новые данные, одну за другой на мониторы выводили новые фотографии.
Было отчётливо видно, как из тьмы навстречу космическому зонду начинает выступать огромная скала. Сначала Гирру был виден как небольшое пятнышко, затем пятнышко приобрело форму, объём, на нём стали легко различимы множество мелких деталей – обрывы, сколы, куски некогда застывшей породы, длинные и зигзагообразные борозды.
Расстреливаемый в упор двенадцатидюймовым объективом главной камеры зонда, загадочный астероид величественно проплывал мимо, медленно поворачиваясь вокруг своей оси и унося свою тайну в глубины космоса. Вот уже перестали быть видны небольшие ударные образования на его поверхности, вновь сливаясь в единую серую картинку…
Журавлёв молча пыхтел, листая на своём компьютере одну за другой поступавшие непрерывным потоком фотоснимки. Ничего, ничего… снова пусто. Абсолютно ничего!
Сбывались худшие ожидания директора Агентства – ни на одной из фотографий Гирру не было ни малейшего намёка на какие-либо вспышки.
– Вот дьявол… – стукнул Журавлёв кулаком по деревянной столешнице и тут же, охнув, принялся энергично растирать ладонь.
– Олег Дмитриевич, новые данные по плотности и гравитации! – занёс в кабинет целый ворох каких-то только что отпечатанных бумажек один из астрофизиков и тут же убежал обратно. Директор хмуро покивал и, даже не глядя на принесённые бумаги, стал наворачивать круги по своему кабинету.
Как так? Почему вдруг такое невезение?.. Или же…
Директор задумался, а затем решительно направился обратно в центр управления полётами.
– Так, Антон, мне будут нужны композиционные снимки, – ещё с порога начал давать указания директор. – Максимальное разрешение, причём во всех спектрах. Также понадобится объёмная карта – и как можно скорее. К понедельнику успеете?
– Камушек-то крохотный, – пожал плечами Антон Дронов, один из ведущих программистов Агентства. – Сделаем в лучшем виде.
– Тогда утром в понедельник – все отделы ко мне, – обвёл руками Журавлёв всё помещение ЦУПа. – Устроим небольшой мозговой штурм. Пора заканчивать со всеми этими тайнами.
– Есть, Олег Дмитриевич! – упав без спроса на диван в приёмной, Дронов победно смотрел на Журавлёва, ещё не успевшего даже снять пальто.
– Ну? – вопросительно остановился перед программистом директор Агентства.
– Пришлось повозиться, но на предельном увеличении нам удалось засечь вспышки, – сказал Дронов и снова вскочил с дивана – видимо, на месте ему всё же не сиделось.
– Ага! – зажглись азартом глаза Журавлёва.
– Всего мы слепили больше тысячи кадров и каждый досконально изучили. За двое суток пролёта «Гершеля» мимо Гирру на поверхности астероида произошло пять вспышек, из них одна – на затемнённой стороне.
– Что-нибудь удалось разглядеть?
– К сожалению, ни одна из вспышек не произошла в момент наибольшего сближения, – развёл руками программист. – Самое лучшее изображение получено с расстояния в семьдесят километров; вспышка видна очень чётко, но что-либо конкретное в этом месте на поверхности разглядеть нам не удалось. Порода как порода – силикаты, повышенное содержание железа, никеля… – Дронов умолк, и Журавлёв задумался.
О проекте
О подписке