Господин Великий Новгород. Державный Плотник (сборник)

Вопрос для игры "Брейн-Ринг" на проверку быстроты реакции:
Двадцать первый - Борис Акунин, двадцатый - Валентин Пикуль, девятнадцатый - ???

Да, правильно, Данило Мордовцев! Самый читаемый писатель в девятнадцатом веке, писавший действительно успешные исторические романы!

— Не хотим московского князя! Мы не отчина его! — выделялись отдельные голоса из общего народного рева.
— Мы вольные люди — как и земля стоит!
— Мы Господин Великий Новгород! Москва нам не указ!
— За Коземира хотим за литовского... К черту Москву!
— Не надоть для владыки опасной грамоты от Москвы! Пускай идет на ставленье в Киев.
Никто не смел перечить расходившемуся народу. Посадник, тысяцкие и старосты, люди степенные и богатые, сбившись в кучу под вечевой башней, стояли безмолвно...

Замечательный роман! Роман о трагической истории новгородской вольной земли и поглащении ее Московским княжеством. Речь идет о 1471 годе, когда великий князь Московский Иван Третий объявил войну Новгородской республике.

Мы видим в романе и Марфу Посадницу (Борецкую), выступавшую с основной инициативой неприсоединения к Москве, и избранного архиепископа Феофила, позже знакомимся с Иваном Третьим, с общением между ним и парламентерами, становимся свидетелями сражения на Ильмене, поражения в Шелонской битве, удрученно смотрим на действия псковичей, осознаем бесславный конец Господина Великого Новгорода. В конце видим, как увозят Марфу и вечевой колокол новгородского собрания, символа независимости этой святой земли.

Мордовцев пишет очень увлекательно, применяя различные стилистические приемы. Здесь нет главных и второстепенных героев. То мы находимся на вечевом собрании, то потчуем на пире у Марфы Посадницы, то слушаем вместе с маленьким мальчиком Исачко историю напрямую из уст дедушки-летописца, то мы плывем с парой по Ильменю и видим то, что осталось от ожесточенной битвы, то осматриваем Валаамские скалы, то рассуждаем вместе со звонарем об изменениях в жизни города, то летаем вместе с птицей-вороном, который буквально каркает человеческими словами, пререкая дальнейшую судьбу...

- Что это?.. Это не чернецы... Их лица мертвые... И у бояр мертвые лица, и у Степана Бородатого...
Опять каркнул ворон у самого окна... Что это?.. Он каркает: «Варлам! Варлам!»
Дым, дым... огонь из могилы...
— Господи, помилуй!.. Точно — дым и огнь.
Великий князь затрепетал — первый раз в жизни он почувствовал неодолимый ужас.
— Бросьте! Бросьте! Не копайте! Господи! Помилуй нас... Чудотворче Варлааме! Прости мя, грешнаго...

Диалоги, мысли людей написаны именно тем, привычным для того времени языком, что полностью передает новгородское настроение и ту шестивековую историю существования вече на новгородской земле, такая методика оживляет течение романа.

Я получил огромное наслаждение при чтении Данилы Мордовцева. Не зря он был в свое время очень популярен. Хорошо, что в наше время читатели стали больше интересоваться своей историей, и, благодаря переизданиям известных вещей, мы можем знакомиться с уже признанными ранее мэтрами исторической прозы и понимать, почему мы живем сейчас именно так, именно в такой стране и ситуации.

Опускаясь все ниже и ниже, колокол стал прямо на сани. Толпа бросилась было прощаться с ним, но конники всех отпирали от саней. Не отгоняли одного звонаря — так он был жалок. Даже один татарский конник, видя, как старик, голося и причитая, бегал вокруг саней и то соломки под бока колокола подсовывал, «чтоб ему помягче было», то вытирал его полой своего зипунишка, сжалился над стариной.
— Зачим, бачка, плакал? Он и на Москву зыванить будет — ай-ай хорошо!

Историческая беллетристика Даниила Лукича Мордовцева, написавшего десятки романов и повестей, была одной из самых читаемых в России XIX века.

Так звучит аннотация. А много кто сейчас знает это имя? И произведения, которыми зачитывались двести лет назад? Скажу по себе, имя Данилы Мордовцева я увидела на одной из мемориальных досок в центре нашего Ростова-на-Дону довольно давно. И заинтересовалась, что же это за писатель такой, которого к стыду своему не знала ни ведала. И с удивлением обнаружила, что это мало того что человек с богатым литературным наследием и как сейчас бы сказали высокими рейтингами чтения, так и родился он не так далеко, на территории тогдашнего войска Донского. Так и решилась, что нужно бы прочесть. Писал он в основном исторические романы, выбрала такой описываемый эпизод, о котором знаю немного, им оказался этот самый "Господин Великий Новгород".

Прошлое мы постигаем настолько, насколько его чувствуем, — одних знаний тут недостаточно. И если труды научные, написанные Мордовцевым в свете демократических настроений современной ему интеллигенции, исследовали политические движения прошлого, то его историческая беллетристика родилась из желания понять чувства того времени.

так красиво написано в предисловии к роману, и я полностью согласна с такой интерпретацией. Выбрав эту книгу, я думала, что то будет что-то объемное, монументальное, ну вроде "Петра Первого" А.Толстого. Оказалось вопреки моим предположениям, что это небольшого объема книга о живых людях, не смотря на старорежимный язык общения которых, вполне понятных и сейчас. Личности по большей части исторические, события - тоже, но оживление персонажей у автора проходит прекрасно. По ходу чтению думалось, что очутись там я по-настоящему - ни слова бы не поняла из их русского языка, вот сто процентов. Спасибо автору, что не углублялся в аутентичность настолько. Но увидеть, что думали, чем жили, что за душой и в душе у жителей Руси того периода удается и тем впечатляет. Некоторые вещи, описанные так обыденно, позволяют прочувствовать и жестокость времени (один диалог дочки и матери после разорения их дома чего стоит), и сословные различия, и отношение к свободе (как свободе слова, так и свободе от"осподина"), религии, вере в целом - все как на ладони. Кстати интересно также видеть вплетенные в живой рассказ те сухие знания о быте тех лет: например, это касается имен. Время диктовало свои особенности имен, и наряду с христианскими, типа Марфы, Димитрия, в обиходе были такие интересные как Упадыш, Горислава, Остромира. Последняя, кстати, очень драматичный образ, трогательный в своей беззащитности. Сама Марфа-посадница в интерпретации Мордовцева мне не понравилась, в ней нет основательности, она далеко не столп общества, а просто удачно вышедшая замуж избалованная тетка, эгоистичная и амбициозная не по делам и возможностям - ну чисто старуха из сказки о рыбаке и рыбке. В общем довольно интересное знакомств получилось и настоящий экскурс в драматичные события последних дней новгородской вольницы.

Тема вольного Новгорода с его собственным укладом и традициями самоуправления - очень популярный сюжет, к которому обращалось много отечественных писателей в прошлые века и еще сколько используют эту тему в будущем. Мордовцев берет сюжет падения Новгородской вольницы с разгромом новгородского войска на реке Шеломе и увозом знаменитого вечевого колокола.

Пишет Мордовцев очень живо и ярко, что некоторые детали теперь точно будут всплывать каждый раз при упоминании этого исторического эпизода. Марфа Борецкая описана хорошо, с элементом драмы и легкого надрыва. За ее спиной кроется интересная история, но Мордовцев не уделяет ей все время, давая место другим персонажам, вроде старичка, бившего в колокол и его ворона.

Конечно, не стоит безоговорочно полагаться на автора в вопросе исторической точности, ведь историческая канва - лишь фон, на котором разворачиваются и личные людские трагедии, описываются характеры и личности. Книга получилась яркая, для любителей исторических романов - самое то.

Не могу не вспомнить, что на эту же тему писал другой писатель - Иван Наживин. "Кремль" - вторая книга его цикла про церковь и государство, освещающая немного вопрос с Новгородом и личность Ивана III.