Старик сидел в рыжем плетеном кресле-качалке и задумчиво смотрел на лежащего в просторной клетке человека. Ее мощные железные прутья были вделаны в серый цементный пол, другими концами уходя прямо в потолок. Сама клетка располагалась по центру большой комнаты без окон, обитой темными деревянными панелями. Чуть позади кресла находился круглый деревянный стол с парой стульев, судя по всему обеденный. На нем возвышалась горка посуды. Рядом с ним, на низкой тумбочке с затейливо изогнутыми ножками, стоял старинный граммофон с широким медным раструбом. Мужчина в клетке застонал, слабо зашевелился. Тогда старик уперся худыми морщинистыми руками в подлокотники, с видимым усилием встал. Темно-бордовый парчовый халат распахнулся на мгновение, обнажив немощное дряблое тело. Ссутулившись и шаркая тапочками, он направился к лакированному пузатому секретеру цвета темного ореха, стоявшему у стены. Потянулся, открыл правую дверцу. В глубокий карман халата положил массивную курительную трубку с бежевым костяным набалдашником в виде головы какого-то зверя. В другой карман убрал черный бархатный кисет с табаком. Дверца чуть скрипнула, закрываясь, и он также неторопливо вернулся в свое кресло. Наблюдая, как его пленник приходит в себя, положил кисет на колени, достал трубку и принялся плотно ее забивать, щепотка за щепоткой.

Мужчина приподнялся, мотнул головой, попробовал встать на ноги, но, вскрикнув от боли осел, облокотившись на толстые железные прутья клетки. Стопа и часть голени на левой ноге отсутствовали, а вся остальная ее часть была плотно забинтована почти до самого бедра. Лицо представляло собой один большой синяк, на правой руке не хватало трех пальцев, да и в целом вид он имел кошмарный. Словно по дурости своей вздумал потягаться силами с каким-нибудь медведем. Пленник огляделся вокруг. Увидел в дальнем конце комнаты высокий металлический стол с хромированными боками, возле которого стоял столик поменьше. В приглушенном свете настенных бра, на нем тускло поблескивали различные хирургические инструменты: скальпели, расширители, небольшие ножовки и электрические пилы, похожие на машинки для бритья. Мужчина вздрогнул, тут же отведя глаза. С другой стороны от клетки он увидел секретер цвета темного ореха. Скользнув мутным взглядом дальше, наткнулся на старика в плетеном кресле-качалке и рефлекторно подался назад, вжавшись в прутья.

Тот закончил с табаком, вернул в карман халата мешочек, взял с журнального столика рядом, длинные каминные спички. Немного повозился, но зажег одну и принялся раскуривать трубку. По комнате разлился терпкий пряный аромат. Он бросил огарок спички в широкую стеклянную пепельницу, пыхнул несколько раз, выдувая плотные клубы дыма.

– А ведь я вас помню, юноша, – начал "гостеприимный" хозяин, погрозив мужчине пальцем. – Вы мыли мне окна в составе небольшой бригады, сдается… с полгода назад где-то. Мне бесконечно льстит, что вы не забыли одинокого бирюка в большом красивом поместье без помощников. Но залезать без спроса в чужой дом некрасиво, согласитесь.

Человек с ужасом смотрел на обрубок ноги, затем перевел взгляд на искалеченную руку и застонал.

– Увы, я не совсем контролирую себя, когда происходит, скажем так, перевоплощение, – продолжил старик, нисколько при этом не извиняясь. – Но вы сами виноваты, незачем было нарушать мое спокойствие. Кстати, по поводу этого. Я изучил, что вы намеревались украсть и слегка удивился. Макароны? Консервы? Почти вся рыба из морозилки? Зачем?

– Мы голодаем. Нам нечего есть. – глухо ответил человек.

– Кто – мы?

– Моя жена и ребенок. Я давно потерял работу.

– Помилуйте! Неужели не нашли ничего ценнее? Да за одни только картины в обеденной зале, где я вас поймал, вы бы выручили целое состояние!

– Я не вор! – неожиданно резко ответил мужчина.

Возможно отчаянная безвыходность положения придала ему смелости, но узник наконец смог взглянуть на старика и повторил:

– Я не вор!

– А кто вы?

– А вы? – мужчина смотрел уже с вызовом обреченного.

– Дерзите, можно чести приписать, – усмехнулся хозяин дома. – Но это и правда хорошо, значит мозг включил защитные механизмы. Скоро сможете трезво рассуждать. А что до вашего вопроса,.. – он задумался. – Когда-то меня называли демоном, вендиго, оборотнем. А на одном острове в Карибском бассейне даже считали богом! Правда это было очень давно.

– Так и оставались бы на этом острове…

– Я бы с радостью, наверное, но туземцы имеют обыкновение заканчиваться.

Человек в клетке пошевелил обрубком ноги.

– Я ничего не чувствую, вы что-то мне вкололи?

– Конечно же! – всплеснул руками старик, – ваша преждевременная кончина не входит в мои планы! Я обработал раны, ввел антибиотик и обезболивающее. Можете не благодарить.

– И зачем я вам?

– Видите ли, молодой человек, мне было интересно: зачем все-таки вы ко мне забрались. Хотя, не скрою, учитывая, что вы собирались украсть, я подозревал именно такой ответ, какой получил. Поэтому, в связи со всем вышесказанным – у меня к вам деловое предложение.

– Можно подумать, у меня есть выбор.

– Ну почему-же, все в ваших руках, кроме жизни, конечно. Но вот семья…

– Что с ней!? – вскинулся мужчина.

– Все хорошо, не переживайте, но может стать еще лучше. Дело в том, мой неожиданный друг, как вы можете заметить – я уже довольно стар.

Старик положил тлеющую трубку в пепельницу, уперся руками в подлокотники, тяжело встал и сделал несколько шагов к клетке. Согнутая фигура стоящая в сизых пластах табачного дыма, в бордовом парчовом халате, почему-то напомнила мужчине престарелого ученого нациста ставящего опыты на военнопленных, который не бросил свое занятие даже много лет спустя.

– И каждая смена облика, – продолжил "ученый", – отнимает довольно много энергии, можно сказать – годы жизни. Поэтому периодически мне необходимо пополнять ее запасы. Обновлять организм, тем самым продлевая свое существование. Но, поскольку создание я довольно необычное, как понимаете, то и "топливо" у меня специфическое.

– Я пока еще ничего не понимаю, – пробормотал мужчина, но неприятный холодок плохого предчувствия зашевелился где-то внутри.

– Я вас съем. – просто и буднично ответил старик, пристально разглядывая свою жертву.

– Уму непостижимо, – с неожиданной ехидцей сказал мужчина, – И как же я смогу отказаться от такого заманчивого предложения? Да и почему вы не сожрали меня сразу, пока были… тем чудовищем?

– В этом и кроется подвох, дорогой мой. – вздохнул старик. – Все, что я поглощаю в измененном состоянии фактически сгорает из-за невероятного метаболизма. Питаться мне необходимо в нормальном обличии, и мясо должно быть свежим. Еще теплым, я бы сказал.