Пролог

Что ждет нас после смерти? Я часто задавала себе этот вопрос, пока, наконец, не умерла…

Это был тяжелый день, хотя, если задуматься, он мало чем отличался от всех предыдущих. У меня отказали легкие. Я понимала, что наступила последняя фаза процесса, и через несколько часов, а то и минут, мое сердце, наконец, перестанет биться. Умирать тяжело. И страшно…

Эта смерть для меня была окончательной и, не стану кривить душой, единственной, которую я ждала. Трубка неудобно торчала из шеи. Говорить я больше не могла, да и сил на слова уже не осталось. Я устала. Бороться устала и жить вот так, как жила.

Саша сидел возле моей кровати и молча смотрел на меня. Он ждал. Я пошевелила пальцами, он тут же поднялся с кресла и наклонился к моим высохшим губам.

– Ты обещаешь? – спросила я беззвучно.

– Да, я же дал тебе слово, – ответил он и сел опять на свое место.

Мне не хватало воздуха. Легкие постепенно наполнялись жидкостью, и мне все время хотелось кашлять, но аппарат не позволял выдохнуть, с силой толкая в меня кислород и принося телу очередную боль.

Что-то изменилось в следующий миг. Грудь сдавило, и я почувствовала, как мое сердце начинает биться быстрее. «Тук, тук-тук-тук», – говорило оно, набирая темп перед последним толчком.

Приборы запищали, и Саша снова вскочил. Он плакал. Странно, только теперь я это заметила. «Не нужно. Я готова. Я хочу», – говорила ему про себя я.

Он никого не звал, да и не пришли бы они. Все было решено и записано. «Тук-тук-тук». «Ну вот и все. Наконец-то я свободна…» «Тук»…

Глава 1

«Я всегда мечтала начать все заново. Понимаешь, с приходом этой болезни смысл моего существования оборвался. Каждый новый день превратился в ожидание того, что непременно должно было произойти. Шестнадцать лет. Жизнь только начиналась, а на ней уже был поставлен крест. Знаешь, о чем я подумала, когда поняла, что он сделал? Нет, не о втором шансе. Я подумала о том, что следует быть крайне осторожной в своих мечтах: кто знает, возможно, они когда-нибудь сбудутся…»

Из разговора от 06.11.3565

– Гийон, я не прошу тебя сделать это ради меня. Это – прямой приказ! – ревел пожилой мужчина, сидя в кожаном кресле напротив.

– Я найду способ избавиться от этой петли, – Гийон отвернулся.

– Не найдешь! Она слишком важна для нас!

– Тебя сразу послать или оформить это в должностной записке? – Гийон усмехнулся и вальяжно откинулся на спинку неудобного стула.

Да, «старик» не баловал своих посетителей изысками в виде приличных стульев. Наверное, полагал, что подчиненным в кабинете начальства всегда должно быть неудобно. Гийон к такому «трепетному» отношению давно привык, как и к отсутствию субординации в разговорах с руководителем. Сказать по правде, в этом кабинете можно было исповедаться и одновременно выматериться от души. По крайней мере, Гийону это позволялось.

– Послушай, мальчик, – шеф понизил тон, – ты все сделаешь, как тебе велено. И обо всем, что узнаешь, будешь докладывать непосредственно мне.

– Она не только очередная богатенькая счастливица, так еще и вам нужна! – возмущению Гийона не было предела. – Как ты это себе представляешь?! Неандерталец в роли аналитика группы даниилов. Она ничего не знает!

– Узнает! – настаивал шеф. – И ты сделаешь все возможное, чтобы помочь ей. Ты не представляешь, на что она способна, – голос руководителя упал еще на один тон, грозя перерасти в шепот. Вот-вот, и шеф точно пригнется к столу. – Мне дали почитать всего лишь часть ее дела и, поверь, вскоре тебе нечего будет расследовать.

– Да пошел ты! – Гийон указал на него рукой.

– Сам туда иди!

– Я тебе обещаю, – он постучал пальцем по столу начальника, – что это привилегированное создание вылетит из моей группы через неделю.

– Она не похожа на остальных.

– Конечно же нет! – Гийон взмахнул руками, демонстрируя масштабы своего «восхищения». – Старухе более тысячи лет! Естественно, она не похожа на остальных. Что тебе нужно от нее? Чего ты хочешь?

– Информации, только и всего, – слишком поспешно ответил старый ловкач. – Я надеюсь, что она сможет мне помочь. Проблема в том, что я не уверен, тот ли она человек, который мне нужен.

– Что-то я не понял, – Гийон поморщился.

– Мне только дали понять, что девушка может владеть информацией, которая мне необходима.

– И я стану для тебя гадалкой? Знает – не знает? Повезет – не повезет?

– Гийон, послушай, я ее видел. Они передали ее нам только потому, что я об этом позаботился. Она пригодится тебе, поверь мне.

– Бред. Аналитик! – он хлопнул ладонью по столу. – С ее уровнем образования ей только полы в баре мыть.

– Да, она немного отстала, – закивал шеф, – но быстро освоится.

– И что? Нам за ней по очереди наблюдать?

– Меня предупредили, что она может натворить глупостей, – «старик» задумчиво потер подбородок.

– Отлично! Еще и нестабильная. За это ты будешь мне должен, – он снова указал на руководителя рукой.

– Это еще почему?

– Специально свинью мне подложил, – припечатал Гийон.

– Я оказал тебе услугу, сынок. Ты еще поблагодаришь меня за это.

– Как всегда, самоуверенности тебе не занимать…

– Гийон, – шеф тяжело вздохнул, очевидно, черпая запасы собственного терпения из неких тайных источников, – твоя группа расследует самые жестокие дела. Ты хорошо разбираешься в их психологии, у тебя даже есть один из них!

– На воспитание Маркуса ушло пять лет, – напомнил Гийон.

– Но он прижился.

– От него не меньше головной боли, чем тогда, поверь.

– И она приживется, – убеждал шеф.

– В своей группе после завершения задания я ее не оставлю, – Гийон встал и задвинул ненавистный дешевый стул.

– Если ты решишь избавиться от нее, я сопротивляться не стану. Ее зовут Кайлин Рудецкая. Родилась в 2035-ом году. Умерла в 2062-ом.

– Где материалы ее дела? – он уже развернулся, чтобы уходить.

– Их нет. Все засекречено.

– Ты издеваешься? – Гийон застыл на полпути к двери из кабинета.

– Я же сказал, что мне самому дали изучить только часть, – развел руками «старик».

– Кто же она такая?

– Выясни сам. Ты же даниил все-таки, – хохотнул шеф.

– Все, – Гийон жестом показал «хватит». – С этим закончили. Где ее забрать?

– Из Центра, – шеф расслаблено качнулся в мягком кресле. – Под расписку. Заберешь лично.

– Это я буду решать сам, – Гийон смотрел на дверь, желая побыстрее убраться из кабинета. – Отныне она в моей юрисдикции.

– Гийон! Не доводи меня! – лицо начальника побагровело.

– А ты напиши докладную, и я не стану больше мозолить тебе глаза.

– Напишу! – пообещал тот. – Когда-нибудь… А теперь проваливай из моего кабинета! – шеф махнул рукой. – Твое мерцание меня уже достало.

– Оно всех достало, – Гийон наконец-то коснулся дверной ручки. – И, поверь, меня тоже.

***

Она ждала, когда за ней придут, вот уже шесть часов. Все это время она тихо сидела на кровати и смотрела в окно. Чужой мир, другое время, новая жизнь. Она не выбирала. За нее сделал выбор он.

Ровно три недели назад она открыла глаза и поняла, что свет, слепящий ее, вовсе не врата в пресловутый рай, а потолочные лампы, встречающие холодным голубым сиянием. Черные тени, что замелькали перед уставшими глазами, словно темные демоны, вышедшие из недр другого мира, чтобы забрать ее душу, вовсе не мифические создания, а реальные люди, стоящие подле нее. Чужие голоса пронзили чуткий слух, словно тысячи криков гибнущих людей, молящих о помощи. Только умирали на самом деле не они. Умирала как раз-таки она. Или не умирала?

Ключевой вопрос и оказался ответом: нет, она не умирала. Слезы горечи оросили ресницы, и сдавленный стон безысходности проник в пространство вокруг. Она все поняла.

– Год? – спросил чужой охрипший голос, оказавшийся ее собственным.

– Она что-то говорит, – забеспокоились люди вокруг.

Кто-то надел ей на лицо кислородную маску, но она не собиралась так просто сдаваться. Попытка поднять руку не увенчалась успехом: у нее не было никаких сил.

Кто-то склонил к ней голову и приподнял маску:

– Год? – прошептала она на идо, который узнала в их речи.

– Три тысячи пятьсот шестьдесят пятый, – ответил звонкий женский голос.

Она закрыла глаза и больше не плакала. Она знала, для чего они это сделали. Она помнила имя того, кто предал ее.

– Катьеирина?

Она обернулась и увидела в дверях довольно высокого и широкоплечего мужчину в одном из нелепых нарядов, которые носили люди за стенами этого здания. Волосы незнакомца были острижены у самых корней, а на голове среди них виднелся затейливый темно-синий рисунок.

– Вы опоздали, – она снова отвернулась к окну.

– Я и сам об этом знаю, – мужчина подошел к кровати, на которой она сидела.

– А извиняться среди вас не принято? – не глядя на него, произнесла она.

– А среди вас?

– Было.

– Среди нас тоже было, – ответил мужчина.

Она повернула голову и теперь уже более внимательно посмотрела на гостя. Катерина знала, что время изменило человечество за все эти годы. Исчезли светлые оттенки волос, кожа стала более смуглой, а глаза потемнели настолько, что светлым цветом оказался шоколадный оттенок, а не серый, как у этого незнакомца. Был ли он из ее времени или родился позже? Сейчас это не имело значения. Он пришел за ней как неравный по происхождению, как часть того мира, в котором она оказалась. Поэтому, когда бы он ни родился, для нее он был одним из них.

– Могу я узнать ваше имя? – спросила она, поднимаясь с места.

– Маркус.

– Очень приятно, Маркус. Катерина.

– То есть Кайлин, – исправил он.

– Здесь все называют меня этим именем, – Катерина пригладила смятое покрывало. – Почему не Кэтрин тогда?

– Все меняется, и имена тоже, – Маркус подошел к окну и посмотрел на вид, открывающийся с высоты десятого этажа. – Вы русская, а этот язык умер сотни лет назад точно так же, как и все остальные. Что же вы хотите от имен?

– Я хочу, чтобы имя, данное мне родителями, осталось прежним, – в голосе прозвучал протест и некое упорство, как будто Катерина пыталась убедить Маркуса, что есть вещи, которые нельзя забывать. – Хочу, чтобы язык, на котором разговаривал мой народ, понимал хоть кто-нибудь.

– Война стерла грани между людьми, – он посмотрел вверх на ровные ряды проносящихся по воздуху машин. – В этом мире остались лишь коренные жители и пробужденные, к которым относимся мы с вами. Это другая жизнь, дарованная вам не родителями, а Ими. И они назвали вас Кайлин.

– До чего же мы докатились? – она сделала шаг и остановилась у окна рядом с ним. – До единого мира или потери собственного «я»?

– Мы стали убивать друг друга и занимались исключительно этим на протяжении четырехсот лет, – он посмотрел на нее. – Достаточный срок для того, чтобы потерять корни и собственное «я» вместе с ними.

– А где родились вы? – она тоже повернулась к нему лицом.

– В этом Центре, – ответил Маркус и улыбнулся.

– Хороший ответ. Но американский акцент портит впечатление, – Катерина вновь уставилась в окно, внимательно разглядывая прохожих внизу, которые с этой высоты казались мелкими букашками.

– Бывали в Америке? – спросил Маркус.

– И не раз, – усмехнулась она.

– Тогда понятно.

– Мне повезло, что сейчас все говорят на идо. Этот язык только начинал набирать популярность, когда я была маленькой. Хорошо, что я выучила его.

– Ваше произношение достойно похвалы.

– Спасибо за комплимент, – коротко ответила Катерина, пресекая дальнейшие расспросы. – Вы отвезете меня в новый дом?

– Да, для этого я здесь.

– Мне дали одну из этих стеклянных карточек, – она небрежным жестом указала на тумбочку у кровати, на которой лежала та самая платежная карта. – Правда, я все равно не понимаю, как ими пользоваться.

– Вы быстро освоитесь, – Маркус хотел опустить ладонь ей на плечо, дабы хоть немного приободрить, но передумал: слишком уж Кайлин показалась ему отчужденной, и подобный жест с его стороны мог ее напугать. – Думаю, для начала стоит заехать в магазин, ведь кроме этой больничной пижамы у вас ничего нет, – предложил он.

– Отвезите меня домой, пожалуйста, – она прижалась лбом к стеклу. – Покупки я сделаю позже.

– Ладно, как хотите. Могу я называть вас на «ты»?

– Можешь, Маркус. Тем более, что ты явно старше меня.

– Мне тридцать четыре.

– Женат? – Катерина подула на стекло, и на нем расползся запотевший след.

– Нет.

– А дети?

– Это допрос? – рассмеялся Маркус.

– Нет, просто интересно, – она пожала плечами и отошла от окна. – Моя бабушка говорила, что, если мужчина не остепенится до сорока лет, он не сделает этого никогда.

– Ну, у меня в запасе еще шесть лет, – шутливо заметил он.

– Не так уж и много, Маркус.

– Странный мы затеяли разговор, ты не находишь?

– Извини, не хотела тебя обидеть.

– Ну что, пойдем? – Маркус обернулся.

Катерина забрала карточку с тумбочки и остановилась в центре белоснежной комнаты. Кровать, тумбочка, дверь в уборную и широкое окно – вот и весь интерьер, больше напоминавший о вынужденном заключении, нежели свободе и новых перспективах. Она в последний раз осмотрелась, прощаясь с этим местом, и ответила:

– Пойдем.

***

Маркус вел ее на улицу через центральный холл. Здесь никто не обращал внимания на странный внешний вид молодой девушки. Нет-нет, она не была какой-то особенной. В своем времени она больше походила на обычную серую мышь.

Невзрачная внешность, болезненная худоба и низкий рост наделяли ее способностью растворяться в толпе или сливаться с мебелью в заполненной людьми комнате. Она была… безликой, да, так можно сказать. Безликой, но только не для этого времени.

Вокруг толпилось много людей. Высокие, со смуглой кожей и яркими волосами самых разных оттенков, любых, только не природных, они казались мифическими инопланетными созданиями, похожими на людей, но не являющимися таковыми. Нет, они не были устрашающими. Скорее красивыми, но какой-то неестественной, искусственно созданной красотой. В моде приветствовались ярко-фиолетовые и темно-бордовые тона окраски. Аляповатые головы светились, словно неоновые рекламы на проспекте, привлекая внимание окружающих и быстро утомляя глаза своей пестротой.

Маркус снисходительно улыбнулся, когда Катерина, немного замешкав, притормозила у самой двери.

– Боишься?

– Нет.

– А стоило бы, – не без иронии бросил он.

Светоотражающие темные двери открылись перед ней автоматически, и она шагнула за территорию, где прежде была в абсолютной изоляции. Тяжелый спертый воздух ударил ей в лицо и сдавил грудь. Она попыталась вдохнуть его, но закашлялась.

– Думала, за тысячу с лишним лет здесь ничего не изменится? – Маркус остановился рядом. – Я тоже так думал. Привыкай: чистый воздух здесь большая редкость.

Она подняла глаза и в первый раз взглянула на новый мир не через стекло своей комнаты. Высотные зеркальные здания, потоки машин, мчащиеся над головой в бесконечном числе рядов, вздымающихся вверх за самую границу облаков. Здесь не было ни деревьев, ни зелени, только стальные, бетонные, зеркальные и блестящие здания – холодные и величественные хозяева этого чужого мира.

– В городе есть парки? – немного отдышавшись, спросила она.

– Есть, но очень мало. Как-нибудь я свожу тебя в один из них, – пообещал Маркус.

– Где твоя машина? – не поняла Кайлин, глядя на пешеходную зону перед Центром криогенезации и проезжую часть метрах с десяти от нее, на которой редко, но появлялись автомобили.

– Не волнуйся. Сейчас ее подадут.

Они подошли к дороге, и через несколько мгновений к ним подъехала черная блестящая машина с известным логотипом «Мерседес». Со стороны водительского сидения вышел один из тех, кого она часто встречала в Центре.

Они все, по странной прихоти конструкторов, казались очень похожими друг на друга. Гладкая стальная «кожа», большие красные глаза и приветливое лицо с имитацией носа и губ. Они обладали мимикой, и каждое запрограммированное движение на их лицах смотрелось очень искренне, будто их обладатели действительно могли испытывать какие-то эмоции.

Робот подошел к ней и, улыбнувшись, представился:

– Мое имя Ено. А ваше – Катерина?

– Без акцента? – удивилась она.

– Одна из моих программ. Если вы захотите, я смог бы с вами поговорить на русском.

– Это лишнее, тем более, что русским языком больше никто не пользуется, – на чужом языке ответила она.

– В вашем голосе я различаю нотки депрессивного настроения, – робот слегла наклонился и изобразил озабоченность на искусственном лице. – Мне стоит беспокоиться?

– Ено, тебе стоит замолчать и больше меня ни о чем не спрашивать, – отрезала Кайлин и отвернулась к машине.

Робот склонил голову на бок и улыбнулся.

– Как пожелаете.

Ее усадили на заднее сидение автомобиля. Ено и Маркус сели впереди.

– Почему ты сел за руль, а не робот? – удивилась Кайлин.

– Потому что это моя машина, а не Ено, – Маркус подмигнул ей в зеркале заднего вида. – Поедем по земле. Боюсь, к полетам ты еще не готова.

– Меня не укачивало в самолетах, – она пыталась найти ремень безопасности на сидении, но кажется, его там не было.

– Поверь, свою первую поездку в атмосфере на автомобиле ты запомнишь навсегда, – пообещал Маркус и коснулся светящейся полоски, которая замигала прямо над его головой.

Кайлин только хмыкнула в ответ и запрокинула голову: полоска со значком ремня безопасности призывно подмигивала синим свечением. Кайлин коснулась ее пальцем и вздрогнула. Лямки ремня безопасности выстрелили из-за сидения и мягко опустились на ее грудь, автоматически фиксируясь, где это необходимо, и абсолютно не стесняя в движениях. Спустя несколько минут она и вовсе забыла о том, что пристегнута.

По ее меркам, Маркус водил машину отвратительно. И даже несмотря на скоростной режим, предписывающий двигаться не более девяноста километров в час, к езде на такой машине по пустынным асфальтированным улицам города, где все движение концентрировалось над головой, Маркус, казалось, не был готов.

– Почему здесь нет машин? – спросила Кайлин.

За Маркуса ответил Ено:

– В атмосфере скорость передвижения не ограничена, тогда как здесь существует свой лимит.

– Поэтому все полагают, что доберутся по воздуху быстрее?

– Конечно, – кивнул робот.

– Как долго нужно обучаться, чтобы получить права? – она пытливо изучала искусственное лицо Ено.

– Если в прошлой жизни у тебя были права, то для наземного транспорта их получать не обязательно: всего лишь следует обратиться в архив, чтобы Центр криогенизации подтвердил это документально.

– А при чем здесь Центр? – не поняла Кайлин.

– В его архивах хранятся все личные дела вновь пробужденных, – объяснил Ено. – Они засекречены и принадлежат Центру.

– И мое тоже?

– И твое тоже, – кивнул робот.

Кайлин задумалась над таким странным положением вещей. Неужели у Центра криогенезации столько полномочий, что даже водительские удостоверения он вправе выдавать?

– А какие у меня права? – спросила она. – Кто я вообще в этом мире?

– Тебе не объяснили элементарных вещей? – голос Маркуса показался ей слишком удивленным.

– Наверное, я не особо упорствовала с вопросами, – призналась она.

Маркус осуждающе покачал головой:

– Пока ты не прошла тест на интеграцию, за тебя несет ответственность Центр или доверенное лицо. Тебя не могут осудить или подвергнуть наказанию, потому что ты не являешься гражданином этого общества.

– А ты гражданин? – Кайлин перевела взгляд на отражение Маркуса в зеркале заднего вида.

– Да. Три года назад я сдал экзамены и защитил диплом даниила второго уровня.

– Судьи? – она вкинула брови.

– Да, судьи.

– А кем ты был в прошлой жизни? – она чуть наклонилась вперед, задавая этот вопрос.

– Прокурором, – ответил Маркус.

Кайлин рассмеялась и откинулась на спинку сидения:

– То есть тебя повысили в должности?

– Не совсем так. Раньше судебная власть была отдельной ветвью власти, – начал объяснять Маркус. – А сейчас полиция упразднена. Есть только даниилы, которые и расследуют, и выносят приговор.

– Какая благодатная почва для коррупции.

– Не все так просто, – вторил Маркус. – У каждого даниила есть определенный правовой уровень. Я пока защитил только второй и могу осуждать за нетяжкие преступления. Даниилы первого уровня не могут выступать обвинителями точно так же, как и выносить приговор.

– А высший может убивать? – предположила она.