– Видимо, мне позволено. – Хмыкнув, Сандар взял со стола два небольших свитка пергамента, перевязанные алыми лентами с печатями. – Как я уже говорил, у меня есть подарки для вас… – он неторопливо подошел к Эллагиру и Альрин. – Впрочем, «подарки» – сказано неудачно. А маг не должен употреблять пустые слова. Это я и пытался преподать Вам, Магистр Эллагир, на нашем последнем уроке.

"Свитки… алые ленты… последний урок, – быстро пронеслось в голове юноши. – Магистр?! "

Он и Альрин одновременно пришли к одной и той же мысли и посмотрели друг на друга с замешательством и удивлением.

– Итак! – голос Сандара обрел торжественность, приличествующую такому событию. – Я, как глава факультета Магии Визенгернского университета, в сей знаменательный час, вручая грамоты об окончании вашего обучения, объявляю вас Магистрами Велленхэма! Вы причислены к Первому кругу Ордена Магии Воздуха, которую столь усердно изучали. Служите на благо нашего великого королевства всегда и везде!

Наставник с легким поклоном вручил свитки Эллагиру и Альрин, и совершенно другим голосом, далеким от торжественности, будничным и даже усталым, добавил:

– Надеюсь, вы понимаете, олухи, что это – всего лишь красивая фраза, изобретенная придворным церемониймейстером?

При этом он метнул взгляд на Эллагира, который, судя по его растерянному выражению лица, как раз совершенно перестал понимать суть происходящего. Альрин тоже выглядела довольно бестолково. Сандар тяжко вздохнул.

– Само по себе вступление в Орден ничего не значит. Вам ведь хорошо известно, что каждому после окончания обучения поручается Задание? Не выполнив его, выпускник не может рассчитывать на работу в качестве мага королевства. Впрочем, – голос магистра потеплел, – приготовленное испытание вполне вам по силам.

Он ободряюще улыбнулся. Ученики крайне редко видели такую улыбку на лице Сандара. На душе сразу полегчало.

"Мы сможем"! – исполнился уверенности Эллагир.

Тем временем магистр извлек из складок своей мантии еще один свиток, на этот раз совсем небольшой, без печати и лент.

– Вы должны отправиться в эльфийский город Авердиар с этим манускриптом. Там от вас потребуется уговорить самых искусных theari^[4], каких только сможете, растолковать смысл написанного здесь.

Альрин бережно взяла манускрипт, поводила взглядом по серебряным рунам, слегка выступающим над пергаментом и удивленно проговорила:

– Этой надписи не меньше тысячи лет! Слова, вроде бы, мне знакомы… Древнеэльфийский, верно? Это… – она запнулась. – Это же…

– Это – полный текст пророчества Риллианнат, – произнес Сандар со значимостью. – Того самого, которое Вам, Эллагир, сегодня сыграло плохую службу.

Новоиспеченный чародей с недовольным выражением лица поводил плечами, вспоминая сегодняшнюю порку. Не обращая на это внимания, магистр продолжал, поворачиваясь к Альрин:

– Пророчество полно двусмысленностей. Слова понятны, но смысл… ускользает, увы. Не только я – многие маги и мудрецы Велленхэма бьются над манускриптом.

Сандар бросил быстрый взгляд на девушку, но ее лицо оставалось бесстрастным.

– По ряду причин я… – чародей осекся на мгновение, а затем продолжил: – …мы не можем продолжать стучаться в запертую дверь. Прояснить смысл написанного надо как можно скорее. Поэтому… – Сандар вдохнул побольше воздуха и официальным голосом продолжил: – Поэтому, есть ли у вас вопросы? Связанные с Заданием, или нет, – я постараюсь на них ответить.

Эллагир шагнул вперед:

– Только один вопрос, учитель. Когда нам начинать?

– Юношеский задор, – поморщился магистр. – Кровь вскипает от ощущения свободы, и кажется, что все по плечу? Понимаю. Но учтите: эльфы – непростой народ. Человеку сложно дается общение с ними. Эльфы никогда не лгут и не опускаются до грубой лести. Они настолько прямолинейны в разговоре, что люди часто видят в этом оскорбление.

– Это всем известно, – согласно кивнула Альрин. – В библиотеке много книг про…

– Ах, "много книг", – язвительно перебил ее Сандар. – Боюсь, изучение пыльных томов и живое общение – понятия довольно разные. В наших краях встретить эльфа – большая редкость. Посему ваши теоретические знания об этом народе – почти ничто.

– Впрочем, – магистр усмехнулся, – этот пробел исправит практика, а уж ее будет вдосталь. Я даю вам один час на сборы и прощание с друзьями. Излишне говорить, что задание тайное. Никому не следует знать о нем, кроме нас троих. Зайдите в казначейство, вам выдадут сотню золотых, я уже распорядился… – Сандар говорил все тише и тише, словно сам с собой. – Покупка необходимых вещей, припасов и лошадей, наконец… К вечеру вы должны покинуть Визенгерн.

Эллагир и Альрин молча поклонились, не зная, что полагается говорить напоследок в таких случаях.

– Что ж, берегите себя! Пусть Солнце днем, а Одинокая Звезда ночью указывают вам путь!.. – магистр произнес древнюю формулу, сулящую путникам удачу, и, развернувшись, быстро вышел из лаборатории.

Молодые чародеи остались вдвоем.

* * *

– Авердиар! Подумать только!.. – в третий раз, с негодованием в голосе, воскликнул Эллагир. – А что ж не в Ратторию сразу? Или, может, к варварам на север? – Он сморщил курносый нос и сразу стал похож не на титулованного чародея, а на озорного мальчишку лет тринадцати.

Альрин бросила на него раздраженный взгляд, словно говоря "брось, здесь ничего не изменить", но юноша не унимался:

– Долина Иллереммина!.. Да мы придем туда дряхлыми стариками!

– Ох, избавь, Создатель, от нашествия саранчи, морового поветрия и Эллагира в дурном настроении, – полушутя-полусерьезно вздохнула Альрин, возведя глаза к небу, а точнее – к потолку. – Пошли собирать вещи, а по дороге давай придумаем, что ребятам скажем…

Они затворили дверь кабинета простеньким заклинанием, которому в свое время научил их Сандар, и устремились к спальному крылу факультета. Сквозь распахнутые настежь окна галереи доносился веселый гомон, – младшекурсники устроили какую-то забаву. Теплый воздух был пропитан запахом меда и свежей листвы.

"Действительно, свобода… Даже не верится, – подумалось Эллагиру. – Вот и кончилось обучение. До свидания, Визенгерн!"

– Зато, – Альрин по-своему истолковала гамму чувств, отобразившуюся на лице юноши, – мы сможем еще многому научиться у эльфов.

– У эльфов?! – внезапно раздался голос сзади.

Высокий и резкий, он принадлежал долговязому белобрысому пареньку.

– А зачем вам к эльфам? – вопрос так и сочился ядовитым любопытством.

Эллагир и Альрин переглянулись. Во все горло кричать о тайном Задании не следовало.

– Вообще-то, мы решили никому не рассказывать… – задумчиво протянул чародей. – Но тебе, Виффим, – его голос понизился до шепота заговорщика, – я не могу не открыться. Мы хотим отправиться в Араннари, изучать искусство любви!

Альрин закусила губу, стараясь не улыбнуться.

– В Храм Богини Любви? – переспросил паренек, названный Виффимом. – Где люди, как пишут в книгах, словно рождаются заново? Говорят, оттуда мало кто возвращается!

– Верно, – усмехнулась девушка. – Но не потому, что их там силой удерживают. Подумай сам! Оказавшись в таком месте, многие захотели бы уйти?

– Тяжело поверить, – паренек ехидно улыбнулся, – что в Араннари вас чем-нибудь смогут удивить. Или, может, вы там будете… преподавать? Шучу! – он предусмотрительно отступил на два шага, увидев выражение лица Эллагира. – Мир?

Чародей, оттеснив плечом Виффима, молча зашагал дальше, увлекая за собой Альрин.

– Пронюхает, – шепнула девушка, когда они отошли на достаточно большое расстояние. – Это же Виффим! Не стоило нам обсуждать задание так громко.

– Что ты предлагаешь?

– Надо его запутать, – все так же тихонько продолжила Альрин, сворачивая вслед за юношей в очередной коридор. – Стой! Он близко?

Эллагир закрыл глаза и произнес формулу. По части заклинаний, усиливающих слух, он и в подметки не годился своему учителю. К счастью, требуемое расстояние было невелико. Юноша почти сразу же услышал легчайшую поступь и осторожное дыхание человека.

Виффим.

Чародей кивнул, одновременно рассеивая заклинание, чтобы самому не оказаться ненароком обнаруженным. Альрин улыбнулась одними уголками губ.

– Коршун окончательно спятил, когда придумывал задание, – громко проговорила девушка, подмигнув другу. – Отыскать Семь Ключей, подумать только!

– Ты хоть знаешь, о чем речь, – успешно изображая недовольство, проворчал Эллагир, и, в свою очередь, ехидно улыбнулся.

"Пусть этот недоносок теперь разбирается, где правда, а где ложь", – подумал он удовлетворенно.

– Ну, что же ты, – Альрин укоризненно посмотрела на чародея.

В ее зеленых глазах плясали озорные искорки.

– Семь кристаллов, также именуемых «Ключами», являются могущественными и до конца не изученными артефактами стихии Воздуха. Наиболее известен кристалл Стремительности, помогающий волшебнику передвигаться с невероятной скоростью, затем – кристалл Иллюзий…

Болтая без умолку о древних полузабытых реликвиях, они двинулись дальше, не забывая время от времени проверять, преследует ли их Виффим. Когда, наконец, назойливое присутствие бывшего однокурсника перестало ощущаться, Альрин вздохнула с облегчением:

– Коршун был бы доволен, если б слышал. Один Создатель ведает, сколько уроков подряд я ответила…

– У нас был весьма благодарный слушатель, – хохотнул Эллагир. – Пусть теперь разгадывает наш ребус.

– А мы приступим к сборам, Магистр Эллагир? – улыбнулась чародейка.

– Еще мгновение, Магистр Альрин, – чародей привлек к себе девушку и нежно поцеловал. – Еще всего лишь мгновение…

* * *

Сборы и прощание с приятелями оказались недолгими. Через неполный час Эллагир и Альрин, одетые в простые дорожные плащи, вышли из ворот университета на улицы Старого Города.

Время обеда давно прошло, и жители, обитавшие в этой части Визенгерна, предавались отдыху. Улицы были пусты, лишь редкие прохожие приветливо кивали, завидев двух молодых чародеев.

Рынок, где можно было купить все необходимое, от лошади до дорожного посоха и от магического амулета, почти наверняка фальшивого, до запаса провианта, располагался на площади перед ратушей. Бургомистр не раз пытался перенести шумный, пестрый, полный терпких ароматов базар подальше от своих окон, к Южным воротам, но все безрезультатно. Жителям Визенгерна было намного удобней ходить за покупками к ратуше, и они не собирались отказываться от этой привычки из-за прихоти властей.

"Что ж, дорога нам известна. По крайней мере, ее начало", – думал Эллагир, шагая рядом с Альрин по булыжной мостовой.

Он рассеяно почесал плечо: во время экзекуции туда попал кончик плетки. Исцеляющая формула, конечно, сняла боль и затянула раны, но легкое покалывание еще напоминало о неприятном инциденте. Это не укрылось от взгляда девушки:

– До сих пор больно, милый? – тихонько спросила она, осторожно касаясь травмированного места. – Гаппо постарался на славу?

– Сколько помню, он всегда старается, – проворчал Эллагир. – С одиннадцати лет мечтаю с ним поквитаться.

Альрин изумленно охнула.

– Что ж ты натворил такого, в одиннадцать-то лет, что тебя…

– Мальчишки со старшего курса рассказали мне одно заклинание, – пустился вспоминать юный маг. – Оно разрывает изнутри небольшой объект, – камешек, орех, головку сыра… Чары не боевые, и на живую плоть не действуют. Их придумал некто Лайран, и, если верить его же рукописи, изрядно повеселился.

– Действительно, обхохотаться можно, – язвительно ввернула девушка. – Что может быть смешнее головки сыра.

– Ну, расколоть чернильницу под самым носом Коршуна, было и впрямь забавно, – усмехнулся Эллагир.

– И Сандар вычислил тебя по следу от заклинания?

– Оно не оставляет следа, – мотнул головой юноша. – Меня заложил тот недоносок, который научил чарам. Верно, обиделся, что у меня они получались лучше.

Последние слова Эллагира потонули в шуме толпы: новоиспеченные маги вышли к Торговой площади. Гвалт на рынке стоял невообразимый. Это было особенно заметно после благоговейной тишины университетских аудиторий. Торговцы пытались перекричать друг друга, расхваливая товары, покупатели спорили о ценах, из скотного ряда неслось мычание и визг. Жаркая сумятица и сутолока царили повсюду.

Протискиваясь с великим трудом между людей и лотков, Эллагир и Альрин добрались, наконец, до торговцев конями. Здесь было малость посвободнее: все же лошадь – не повседневный товар, раскупаемый направо и налево.

Чародейка потянула спутника к небольшому бревенчатому загону, где стояли два коня, приметные еще издали. Тонкие ноги, изящный изгиб шей, умные глаза… Одна лошадь была серебристо-белая, как снег на солнце, а вторая – напротив, цвета воронова крыла. Любой распознал бы в них благородную кровь. Даже если доселе доводилось покупать лишь сахарных лошадок на палочке, какие торговки сластями продают на осенней ярмарке.

Перед загоном, рассеяно постукивая ладонью по старому потрескавшемуся дереву, топтался здоровенный рыжебородый мужик лет сорока-пятидесяти. Судя по одежде, он явился из самого глухого места этой части света. Просторные штаны из кожи были подпоясаны бечевой, а холстяная рубаха оказалась в нескольких местах порвана и грубо заштопана. Под слоем дорожной пыли едва угадывался какой-то узор.

– Что хочешь за белого коня, добрый человек? – с легким кивком спросила Альрин, останавливаясь перед торговцем.

Мужик оглядел ее и со смехом ответил:

– За коня? Два золотых, да ночь в твоей постельке, цыпа! И эта кобылка – твоя!

Рядом кто-то засмеялся, соседние торговцы подошли поближе, послушать. Девушка не переменилась в лице:

– Даю четыре золотых и добрый совет сверху: прежде, чем напрашиваться в постель, хотя бы помойся.

Теперь засмеялось гораздо больше людей, и молодой чародей тоже позволил себе улыбнуться. Он не очень беспокоился за подругу, зная, что та сама может о себе позаботиться. Боевым заклинаниям их обучал лично Сандар. А уж если запахнет серьезной опасностью, то он, Эллагир, тут как тут.

Коневод сперва насупился, но быстро сообразил, что четыре монеты золотом – весьма высокая цена даже для такой кобылы.

– Согласен на четыре золотых, и ну его в пропасть, твой совет.

"В пропасть, вот как… Значит, он из земель Хорта, с этих жутких гор. Присловье родом-то из тех мест… – подумал Эллагир. – Может, из Гатвина, или даже из Ксандры".

Альрин тем временем скинула заплечный мешок, порылась в нем и достала кожаный кошель.

– Красавица-кобылка, – торговец легонько шлепнул лошадь по крупу. – Значит, зовут ее Свирга, это по-нашенски…

– Снежная, – извлек из закоулков памяти нужное слово Эллагир.

– Ух, ты, – удивился коневод. – Ты знаешь все языки Хорта?

Чародей, до сей поры понятия не имевший о том, что в горах юга говорят больше, чем на одном языке, со скучающим видом кивнул.

– Я буду звать ее Снежка, – сказала Альрин, передавая монеты горцу.

– Шнежка – так Шнежка, – невнятно отозвался тот, пробуя одну монету на зуб, – хоть Кошка, лишь бы понимала. Как обходиться-то, знаете?

– Знаем, научены, – ответил Эллагир, переводя взгляд на оставшуюся лошадь. – А за эту кобылу что просишь?

Торговец хмыкнул.

– Знают они, как же! Научены, вишь ты! А коня от кобылы не отличат! За монету отдал бы, да не про тебя товар, парень! Не сладишь.

Вороной, почувствовав, что разговор о нем, яростно заржал и топнул ногой. Только сейчас чародеи заметили, что тот на привязи. И не просто веревка, а два толстых скрученных каната приковывали коня к столбу, врытому в землю.

– Впечатляюще, – пробормотал Эллагир обескуражено.

– Как же удалось притащить его сюда? – повернулась Альрин к торговцу.

– Он успокаивается малость, когда слышит эльфскую речь, – пояснил тот. – Ихняя ж порода, чтоб им! Мой брат разумеет по-эльфски немного, так и привели. Гарт болтал с ним, чего в голову взбредет, а я треножил.

– Эльфийскую речь, говоришь? – задумчиво проговорил чародей, глядя коню прямо в глаза.

Тот фыркнул и замотал головой. Эллагир шагнул вперед и негромко произнес на распев:

– Aeleriath ti readdhan a thidorihil^[5]!…

Вороной заржал так громко, что обернулись все, кто оказался поблизости, и резко прянул, насколько позволяла привязь. Раздался треск разрываемых пут, и конь обрел свободу. Расстояние, отделявшее его от юноши, он пересек одним прыжком, и затормозил так резко, что копытами ушел в землю. Еще шаг, и могучий конь просто смел бы чародея с пути. Взгляд его был внимательным, оценивающим. Он стоял, раздувая ноздри и прядая ушами, и будто чего-то ждал.

– Thaeriligwen te lindhariath ka va thelerian aethar^[6]! – проговорил Эллагир звенящим от волнения голосом.

И вороной, сделав маленький шажок, грациозно наклонил голову и ткнулся теплым носом в открытую ладонь. Торговец лошадьми изумленно ахнул. Альрин с белым, как грива Снежки, лицом медленно, на негнущихся ногах, подошла к Эллагиру и порывисто обняла.

– Я думала, что сойду с ума! – прошептала она.

– Все в порядке, Аль, – улыбнулся молодой чародей, но голос его все еще дрожал. – Мы с ним подружимся. Смотри, какой красавец! – юноша легонько потрепал коня за холку.

– Сложен восхитительно, – согласно кивнула Альрин. – Осталось выяснить, сможешь ли ты им управлять.

– Не нужно никем управлять, – вдруг раздался мелодичный голос. – Если наш конь ответил на предложение дружбы, то можете доверять ему так же, как себе.

Чародеи обернулись. Позади стоял высокий юноша в легком плаще цвета сентябрьского неба с изящным узором серебром. Ветер слегка растрепал его длинные светлые волосы. Взгляд изумрудно-зеленых глаз был ясным и открытым, а улыбка – обезоруживающе-честной.

– Leir neiradhan thaerlariar iatha selerigan^[7]! – удивленно воскликнул Эллагир.

– Мое имя – Эннареон, – с легким поклоном произнес светловолосый. – Пожалуйста, разговаривайте на своем языке. На нашем у вас получается безобразно.

Чародей насупился, но вовремя вспомнил, что эльфы никогда не лгут. Значит, незнакомец вовсе не старался их поддеть, а всего лишь открыто высказал свои мысли.

– Я – Альрин, а это – Эллагир, мой друг, – девушка первая вспомнила про вежливые манеры.

– Долгих вам лет, Альрин и Эллагир, – произнес эльф формулу знакомства, сохранившуюся еще с давних времен.

– Значит, ты считаешь, кони станут нас слушаться? – спросил чародей, чтобы скрыть неловкость.

– Я этого не говорил, – мягко поправил его Эннареон. – Я сказал, можете им доверять, и это – истина. Коль скоро они согласились вас нести, то будут и заботиться. Не дадут упасть, если заснете от усталости на ходу. Предупредят об опасности: их чутье превосходит и человеческое, и наше. Постараются защитить в бою…

– Потрясающе… – пробормотал Эллагир, окинув приобретенного коня удивленным взглядом. – Назову тебя… Пусть будет Фаэль^[8].

Вороной скосил на него глаз и насмешливо фыркнул.

– Так чего же я это… – встрял в разговор торговец лошадьми. – Не продается! Не отдам, и точка. Такой самому сгодится!

Эллагир и Альрин нахмурились, но эльф лишь рассмеялся:

– Поздно спохватился. Конь уже выбрал, с кем ему идти.

– Ничего, – возразил тот. – Авось, передумает еще. Уведу обратно в Хорт, выучу пару слов по-вашенски…

– …И, при первой же возможности, он проломит тебе череп, человек! – холодно прервал его Эннареон. – Как можно силой навязать дружбу?!

– Значится, тогда так. Десять… нет, двадцать золотых, и лошадка ваша, господин, – торговец кивнул Эллагиру.

Тот даже присвистнул от такой наглости.

– Не ты ли говорил, за монету отдашь? Смотри, пройдоха, конь без привязи остался! Хватит ли двадцати золотых тебе на лекаря?

– Не уступлю ни медяка!

– Ах, ты…

Эннареон с презрением кинул под ноги торговцу пригоршню монет.

– Должно хватить. Конь пойдет с тобой, – улыбнулся он чародею.

– Не стоило за нас платить, – покачала головой Альрин, развязывая кошелек.

– Это не за коня, – пожал плечами эльф. – Я купил совесть этого человека. Цена, конечно, непомерно велика, но… за годы путешествий у меня еще не было такого приобретения!

Он улыбнулся, рассматривая торговцев, точно коллекционер – редкую вещицу.

– Но мы теперь твои должники, – заметил Эллагир недовольно.