Читать книгу «Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая» онлайн полностью📖 — Ципоры Кохави-Рейни — MyBook.
image
cover

Ципора Кохави-Рейни
Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая

© Silvia Horwitz, Minnesota, 2017

©Tsippi (Zipora) Rainey,ציפורה כוכבי – רייני

©Эфраим Баух, перевод на русский язык, 2017

* * *

Сыну моему Йони (Йоханану) Рейни и всем моим ученикам


ציפורה כוכבי-רייני

מלכת הקונכייה

סיפור חייה הסוערים של נעמי פרנקל



Марта Френкель до рождения старшей дочери. 1902 год.


Марта и Артур Френкель. 1902 год.


Марта с подругами. 1902 год.


Мать Якова Френкеля. После 1840 года.


Жена Якова Френкеля. Около 1910 года.


Яков Френкель. 1914 год.


Артур Френкель. 1914 год.


Тетя Регина, сестра Якова Френкеля.


Марта и Лотшин. 1911 год.


Марта и дети: Лотшин, Луц, Эльзе, Гейнц, Рут. 1916 год.


Марта и Лунц. 1917 год.


Наоми полгода. 1919 год.


Наоми 2 года. 1921 год.


Бертель (Наоми) и сын подруги Марты Зиги Коэн. 1923 год.


Бумба и Бертель. 1923 год.


Лотшин. 1923 год.


Лотшин, Бертель (Наоми), Эльзе, Рут, Бумба, Гейнц, Лутц. 1923 год.


Семья Френкель. 1923 год.


Эльза и Лотшин. 1926 год.


Эльза и ее муж Герман. 1933 год.


Гейнц. 1930 год.


Наоми и Бумба (Эрнст). 1923 год.


Фузель, Наоми и Реувен Вайс. 1933 год.


Обстановка берлинского дома семьи Френкель.


Объявление о смерти Артура Френкля.


Фамильный склеп семьи Френкель.

Глава четырнадцатая

Любимый мой человек!

В эту минуту самолет взлетел. Я не почувствовала никакого неудобства. Теперь мы летим над морем. Оно выглядит, как темное болото, замершее, без всякого движения. На горизонте облака близки, и подобны горным хребтам. Солнце слепит, но в салоне жар неощутим, прохладно, приятно. Я сижу у иллюминатора, но смотреть в него можно изредка из-за солнца. Тяжело мне было расстаться с вами, и все еще болит сердце, и это будет до тех пор, пока я снова не сойду с самолета, и увижу тебя, несущего улыбку мне навстречу.

Дорогой мой, не печалься. Время проходит быстро. Еще немного, и я вернусь. Поцелуй нашу малышку и пиши, много и быстро. Крепко целую тебя,

Твоя Наоми

18.09.60


Наоми прилетела в Рим. Она приглашена в дом Ады Сирени. Там ей расскажут о деятельности движения Алия Бет в Италии. Ада – вдова Энцо Сирени, одного из основателей кибуца Гиват Бренер. Он был послан в тыл нацистов, взят в плен и погиб в концлагере. Йегуда Арази, боец «Хаганы», добрался до Италии. Ада помогала ему доставать деньги на покупку кораблей и необходимое оборудование. Они привлекали богатые еврейские семьи, агитировали в клубе перед Миланским собором. В клубе тайно собирались члены Алии Бет и беженцы из концлагерей. Отсюда устанавливали связь по радио с подпольщиками в Европе.

Наоми сопровождает в Италии израильтянин Моше. Он предупреждает Наоми о властном характере Ады. Активисты Алии Бет до сих пор осуждают ее диктаторские замашки. Говорят, что она требовала не только абсолютного подчинения, но и выполнения ее личных поручений: покупки, очередь в парикмахерскую, поездки.

Ада встречает ее с распростертыми объятиями, но вскоре становится видно ее высокомерие. Рассказывая о деятельности морского подразделения Пальмаха, она повторяет: «Что ты знаешь? Что может в этом понять, девочка?»

Наоми разочарована. Создается впечатление, что Ада одна несла на своих плечах весь сложный процесс нелегальной эмиграции, и естественно, что все награды причитаются ей. Но, с другой стороны, она благодарна Аде за информацию. Ада говорит по телефону с итальянским евреем Рафаэлем Кантони, инициатором Алии Бет, а также с итальянцами, помогавшими ПАЛЬМАХ. Она просит их встретиться с писательницей из Израиля.

Наоми приглашают в дома добровольных помощников в Риме. Ее до слез потрясает героизмом итальянских евреев. «За всю свою жизнь я не встречался с такими парнями, людьми, которые могут забыть себя, умереть в любой миг ради репатриации», – дрожащим голосом Наоми потрясена.

Перед ней открываются ворота в мир невероятной, не знакомой ей до сих пор, человечности.

На экскурсиях она впитывает волшебные пейзажи, проносящиеся мимо, и мысли ее возвращаются в сороковые годы. Она уже обдумывает новую книгу, анализирует накапливающуюся информацию.

Шалхевет Приер и его товарищи трудились круглые сутки, чтобы добыть деньги. Старые суда переполнялись беженцами. В море за этими кораблями следили самолеты и эсминцы, угрожая им, если они приближались к территориальным водам. Британские корабли забрасывали беженцев бомбами со слезоточивым газом, направляя на них орудия. Они плыли без остановок в портах. У них не было средств радиолокации. Они терпели угрозы и унижения. Их корабли ломались. Им грозили изгнанием из Израиля. Их содержали в концлагере. Но ничто не останавливали репатриацию. Их не пугали доходящие сообщения о жертвах преследований. Они готовы были на все, лишь бы добраться до земли Обетованной. Картошка, консервные банки, болты, кипяток, – все было оружием в их руках. Долгое плавание изматывало и капитанов кораблей и пассажиров, качка лишала их сил. Активисты поддерживали их дух, учили израильским песням и словам на иврите, рассказывали о еврейских первопроходцах и готовили их к жизни в кибуцах, мошавах, городах. С приближением британских самолетов или эсминцев, мгновенно все скрывались в трюме корабля. На допросе называли ивритские имена, поднимали на мачту израильский флаг, с гордостью пели «Атикву».

За четырнадцать лет нелегальной эмиграцией в Израиль прибыло более ста двадцати тысяч евреев. Значительно увеличилась численность еврейского населения страны, что сыграло немалую роль в решении провозгласить государство Израиль.

Наоми Моше, бывший боец штурмового отряда Пальмаха, привел Наоми к полуразрушенному средневековому замку на берегу моря и познакомил с удивительной женщиной, помогавшей нелегальной миграции. Это была русская княгиня, бежавшая от большевиков в Италию. Ревнительница личной свободы, она относилась с глубокой солидарностью к жертвам Катастрофы.

Продолжая свои странствия вдоль Италии, Наоми шлет Израилю открытку из Неаполя.


14.09.60

Увидеть Неаполь и умереть!

Море темное, рыбачьи лодки одолевают волны. Огни Неаполя тянутся к подножью холмов и гор. Ветром доносит звуки скрипки, и голос певца заполняет все пространство – «Санта Лючия». И это не сон, а реальная ночь в городе Неаполе на берегу Средиземного моря, и несет эта ночь тоску по тебе, усиленную нежностью песни.

Твоя Наоми


28.09.60

Дорогой мой,

Сейчас я в Милане. Несколько дней мы объезжали окрестности Неаполя. Не знаю, как для других, для меня ностальгия – тяжелая болезнь. Мы вернулись в Рим и оттуда улетели в Милан. Завтра улетаем на пару дней в Цюрих. Оттуда – в Мюнхен. Я очень устала. Долгие переходы пешком были свыше моих сил. Очень скучаю по тебе и детям.

Милан красивый город, совсем не похож на Рим. Современные небоскребы в американском стиле впечатляют. Я научилась есть спагетти, как настоящая итальянка.

Прибуду в Цюрих, тут же напишу тебе письмо.

Твоя Наоми


Она летит в самолете над Италией в Цюрих и размышляет. Многие евреи не хотят иметь никакой связи с Германией. Но мы, родившиеся там, ощущаем болезненный разрыв.

Она вспоминает обращенные к ней слова Гершона Шалома: «Мы никогда не сумеем отрешиться от переживаний нашего детства и юности, ведь Германия – это природа и язык, впитанный с молоком матери, это незабываемые впечатления начала жизни. И ненависть к Германии не будет длиться вечно. Конечно же, нельзя забыть, что сделал нам немецкий народ, невозможно стереть это из нашей памяти, поддаться амнезии, облегчить их вину. Но мы должны вести себя с ними, как гордые евреи. Мы должны глядеть вглубь общей с ними Истории и говорить с еврейской точки зрения. Призыв немецкого народа к разговору с еврейским народом – это стыд, бормотание, заикание, рожденное неуверенностью. Но, с другой стороны, это свидетельствует о положительных основах этого диалога, и его следует приветствовать».

В Цюрихе – промежуточная остановка. Она посещает санаторий для детей обиженных судьбой, инвалидов. Здесь содержится дочь их друга, философа Шмуэля Бергмана. Ребенок до смерти напугал жену Бергмана. Она так и не смогла принять это существо с большой головой на тонкой шее, худым тельцем и пеной, текущей изо рта. Бергман пытался найти новый дом для ребенка, но ему это не удалось. Перед отъездом Наоми, он пожаловался ей: «В Швейцарии правительство настроено антисемитски, но там умеют обращаться с такими детьми. У нас я не нашел ни одного еврея, который смог бы это сделать». Он один посещает ребенка, ибо жена не находит в себе силы даже смотреть на дочь. Наоми обещала сообщить ему о его состоянии. В заведении появление чужого человека взывало целый переполох. Девочка, испытывающая страх перед людьми, привязывается к Наоми и обнимает ее. Малышка чувствует глубокие и искренние эмоции Наоми по отношению к себе. Страдающие люди тянутся друг к другу.

Вернувшись в аэропорт Цюриха, она попадает в неприятную историю. Германский чиновник, увидев израильский паспорт Наоми, записал в графе национальность – «израильтянка».

«Извините, господин, я по национальности – еврейка.

«Госпожа, сегодня мы говорим – «израильтянин», а не – «еврей». Чиновник изображает радостное лицо по поводу исторического исправления.

«Вы ошибаетесь, я не израильтянка, я – еврейка. Так и запишите национальность – еврейка». Лицо чиновника выражает понимание, но он стоит на своем: «Нет, госпожа, сегодня мы пишем – «национальность: израильтянин». Она упрямо этого не принимает. В сегодняшней Германии хотят стереть слово – «Йуде»! Желтый лоскут в форме магендавида, который нацисты навешивали евреям на грудь, вызывает неприятные ассоциации, поэтому хотят сделать для нее доброе дело, называя ее израильтянкой, а не иудейкой! Первое отвратительное переживание. Слово «Йуде» все еще осталось проклятием!

Нацизм исчез, как политическое движение, но продолжает жить в соседней с Германией стране. Гитлер втянул немцев в уничтожение целого народа, превратив слово «Йуде» в проклятие.

«Я – еврейка!»

Никак она не может втолковать этому немцу, что для нее израильское гражданство – дело второстепенное.

«Но оно более элегантно, более современно, – вмешивается стоящий за ее спиной израильский турист, – Вы только раздуваете антисемитизм этими разговорами. Все смотрят на вас!»

«Причем тут Израиль? В первую очередь вы – евреи».

«Она – религиозная», – вмешивается другой германский чиновник у стойки, за которой регистрируют на рейс из Швейцарии в Германию. Была бы она менее деликатна, подняла бы крик на всю очередь израильтян, которые нервничают по поводу задержки с регистрацией.

«Почему вы не говорите, что вы – евреи. Говорите об этом с гордостью – мы евреи», – как можно сдержаннее говорит она.

Израильтяне стесняются признаться в еврействе, желая быть, как все народы.

«Из Цюриха я въеду в Германию только, как еврейка. Так и запишите»

Евреи должны начать учиться быть народом.

Германский чиновник не выдержал тяжелого взгляда Наоми. Он решил, что она побывала в ужасе Катастрофы. Он оставил стойку и зашел в боковую комнату, посоветоваться с начальством. В эти напряженные минуты нетерпеливые израильтяне в очереди пытались ее образумить, а швейцарские полицейские бросали на нее пытливые взгляды.

Чиновник вернулся к стойке, вписал в бланк – «еврейка» и прихлопнул печать.


В Германии ее ожидала открытка от Ивон Лей – христианки, которая должна была ее сопровождать. Она писала, что определила двухлетнего сына Бумбы в сиротский дом. Лотшин настаивает: никто из семьи Френкель не будет расти в приюте! Лотшин требует перевести ребенка из Мюнхена в Берлин, и вернуть самого Бумбу с сыном домой, в Израиль, несмотря на то, что полиция запретила ему покидать город. Наоми сомневается в возможности реализации этого плана. И какой будет жизнь крещеного ребенка в еврейской среде?! Но сестра требует от Наоми выкрасть ребенка из приюта, и только после этого убедить суд освободить его от опеки матери.

Какой стыд и позор! Бумба вернулся в Германию, как посланец Израиля и потерял голову. На деньги кибуца, предназначенные на сионистскую деятельность, он открыл в Мюнхене вместе с каким-то мошенником трактир. Бывший пальмаховец Шимон Адан рассказал ей, что Бумба начал пить с посетителями. Его взяли в компаньоны при условии, что он откажется от спиртного. Но приятели, видя, что тот продолжает пить, вышвырнули его из дела. Теперь Шимон Адан помогает Бумбе перебраться в Берлин. В Израиле Лотшин ищет брату жену, чтобы организовать ему устойчивую жизнь. Наоми приходится заниматься делами непутевого брата. Она вынуждена с тяжелым сердцем отложить планы по переводу романа «Саул и Иоанна» на немецкий язык.


2.10.60

Мюнхен

Дорогой мой!

Наконец я устроилась в гостинице, в Мюнхене, после серии авантюрных событий, и пишу тебе подробное письмо обо всем этом. Извини меня, пожалуйста, что письмо это напечатано на пишущей машинке. Ты ведь знаешь, что машинка приводит меня в особое настроение. К тому же, машинка эта новая. Я получила ее в посольстве, в Риме, оплатив ее израильскими лирами на самых наилучших условиях.

Начну по порядку, с момента, как рассталась с тобой. В Риме я была всего один день. Человек, назначенный сопровождать меня, уже ждал, и мы, буквально через час после моего приезда засели за работу. Позвонили Аде Сирени, и она приветливо встретила нас. Пригласила на обед у себя дома. Это женщина лет пятидесяти, невысокого роста, привлекательная лицом, умными глазами, пронзительным взглядом. Встретила нас в своей роскошной квартире, настоящая римская матрона, в которой не осталось и следа от кибуца Гиват Бреннер. В первый час встречи держалась очень сдержанно и замкнуто, откровенно дистанцируясь от меня, ибо в связи с тем, что и она написала книгу на ту же тему, что и я, и не видит необходимости в еще одной такой книге. К сопровождавшему меня Моше отнеслась с той же отчужденностью. И это потому, что, по ее мнению, он принадлежит к тем, кто очернил ее образ и снизил высоту ее личности. Лед сломался, когда Моше рассказал о своей работе, и я объяснила ей, зачем меня сюда направили: писать роман о нелегальной эмиграции, а вовсе не документальную книгу. Это сразу изменило ее отношение ко мне. Эта женщина, несомненно, интересная фигура, достойная стать героем романа. Она рассказала мне многое о своей личной жизни. Передо мной была женщина одинокая, обрадовавшаяся человеку, которому можно раскрыть свою душу. Тут же она взяла нас к итальянскому еврею, одному из активистов, который стоял у основания Алии Бет, – Рафаэлю Кантони, уроженцу Милана. Много лет он был деятелем социалистической партии, членом правительства после падения Муссолини. Сейчас он возглавляет еврейскую общину Рима. Этот человек – убежденный сионист. Даже в дни фашистской власти он общался с приближенными к этой власти, и выдающимися людьми Италии, и все свои связи использовал для помощи Алие Бет. Он добился, чтобы не было полиции на пути, ведущем репатриантов к кораблям. Он послал первые партии оружия подпольной военной организации «Хагана, из которой выросла Армия обороны Израиля. Он способствовал освобождению парней из тюрем и мобилизовал финансовые средства для поддержки репатриации из Италии. Свободно говорил по-немецки в своем римском доме. На мой вопрос, почему он это делал, рискуя своим положением и самой жизнью, посмотрел на меня с истинным изумлением и ответил просто: «Я ведь еврей. Как же я не отдам душу этому еврейскому делу?!» Вот такой простой человек, скромный, с печальными еврейскими глазами и глубоким проницательным взглядом, сидел передо мной в своем доме, полном добра и огромной коллекции античных предметов, собранных поколениями. На следующий день дали нам машину и повозили по всему Риму. Это был канун еврейского Нового года – Рош Ашана Мы посетили развалины Римской империи. Ее значение ощущаешь лишь тогда, когда стоишь перед ее колоссальными сооружениями. Ты представить себе не можешь подавляющую мощь этих зданий, и растущих из них, как из пуповины, современных домов и палаццо.

Величественные остатки древних строений говорят языком мощи с современностью. Но величественнее всех – Ватикан. Гигантское полукружие высоких колонн вводит тебя внутрь собора, увенчанного огромным позолоченным куполом. Статуи святых смотрят на тебя со всех сторон. Человек столь мал и ничтожен, столь беспомощен перед этой подавляющей мощью, что на тебя нападает страх, охватывающий с головы до ног, перед скрытой силой, которая была всегда и будет всегда, и с этим ничего не поделаешь. Пришла я в себя лишь в церкви Сан-Пьетро ин винколи – Святой Петр в цепях, – перед статуей сидящего Моисея работы Микеланджело. Эта статуя прекрасна. Моисей сидит в окружении мадонн, лицо его, столь человечное, изборождено морщинами страдания. А напротив него – распятый Иисус – символ всех страданий, перенесенных человеком на земле. И все это выражают эти две фигуры.

Ночью Рим залит множеством огней. На крышах соборов мерцают фигуры святых. В эту ночь Рош Ашана мы посетили синагогу в районе древнего римского гетто.
















...
5

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая», автора Ципоры Кохави-Рейни. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанрам: «Современная зарубежная литература», «Зарубежная публицистика». Произведение затрагивает такие темы, как «израильская литература», «фашизм». Книга «Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть вторая» была написана в 2017 и издана в 2017 году. Приятного чтения!