Очень жаль, что имя Чжу Шаньпо (родился в 1973 году в Гуанси), в отличие от того же Юй Хуа, практически незнакомо читателям за пределами Китая (помимо романа 《風暴預警期》/ «Штормовое предупреждение» на русском ранее в составе различных сборников выходили несколько стихотворений и пара рассказов: «Ночная сиделка», «Последний бой ковалериста»).
А между тем, творчество Чжу Шаньпо развивает лучшие традиции мастеров китайского авангарда конца двадцатого — начала двадцать первого века, сочетая тонкую сатиру и глубокий трагизм, гротескные сюжеты и натурализм образов. Как и Юй Хуа, Чжу Шаньпо пишет искренне, обращаясь к «людям с сердцем, способным объять весь мир», и его проза настолько же иронична, насколько полна грусти. Порой она обескураживает своей правдивостью, но чаще — задевает за живое.
В книге есть и история о простодушном юноше, оправившемся убивать жителей соседней страны, чтобы «стать героем» (только вдумайтесь, насколько абсурдно по-китайски звучит уже само официальное название китайско-вьетнамской войны 1979 года: «Упреждающая Оборонительная война»); уже через семь дней он оказался на передовой — без какой бы то ни было подготовки — и в итоге не только лишился ноги, но и «в награду» за службу получил лишь выговор начальства и насмешки и презрение жителей родного городка. Есть истории о сфабрикованных делах, о расстреле невиновного по ошибочному приговору. А есть и история о том, как буквально умирающие от голода сироты спасают раненую олениху — потому что она «похожа на маму»…
При этом книга написана легко (если не сказать задорно) и дарит читателю множество по-настоящему смешных моментов — как на уровне содержания, так и на уровне самого текста. Отдельно хочется отметить блестящий перевод Надежды Сомкиной — это просто песня какая-то! Если бы только вся современная китайская проза выходила в таких переводах…
Здравпункт находится на высоком-превысоком холме. Чтобы добраться до него, нужно было лезть по длинному-предлинному склону. В свое время я видела больного, который не дополз до здравпункта и умер от усталости на середине склона.
Он пытался прибить растяжку к стене, но тайфун снова и снова срывал ее. […] Ли Цяньцзинь ничего не мог поделать с отказом тайфуна сотрудничать и в конце концов сердито скомкал растяжку и засунул в щель в стене.
Но должна предупредить: за роман «Штормовое предупреждение» не стоит браться тем, кто с трудом отделяет позицию героев от позиции автора и кто привык воспринимать текст дословно, не видя скрытых аллегорий и авторской иронии. Некоторые сюжетные повороты могут показаться слишком абсурдными, а сцены насилия (характерные также для раннего творчества Юй Хуа) — слишком шокирующими. Также не забывайте, что Чжу Шаньпо — писатель из Гуанси (одной из самых южных провинций Китая, расположенной на границе с Вьетнамом и населенной в основном чжуанами — ближайшими родственниками тайцев, лаосцев и северных вьетнамцев), а это значит, что отражённый в романе местный колорит включает в себя не только пышную субтропическую растительность и ежегодные тайфуны, но и… весьма специфические кулинарные традиции.
Короче говоря, слишком впечатлительных и ранимых читателей могут отвратить от книги упоминания о забое собак, лягушек (к слову сказать, высушенные лягушачьи шкурки и в наши дни поставляются в РФ под видом чудодейственного «масла из лягушачьей икры»), дикобразов… а также сцена убийства одной маленькой обезьянки. Но поверьте, писатель не просто так вводит эти эпизоды в повествование. Неприятные сцены в книгах порой жизненно необходимы, чтобы поговорить с читателем на сложные темы, и чем дальше вы продвинетесь по сюжету, тем чётче обозначится позиция автора, не приемлющего насилие и ужасающегося неискоренимой человеческой глупости. К тому же автор вовсе не злоупотребляет чувствами читателя. Хотя большая часть художественной реальности по времени действия не выходит за пределы конца семидесятых — восьмидесятых, сам роман впервые был опубликован летом 2016, и поверьте, для современных ханьцев собака — такой же друг человека, как для многих из нас, поэтому той самой собаке в итоге удалось спастись, да и за судьбу беременной кошки переживать не стоит, всё закончилось благополучно.
Пару слов стоит сказать о центральном сюжете и композиции книги. Завязка уже сама по себе до некоторой степени гротескна: летом 1990* года в небольшом южнокитайском городке умирает на первый взгляд ничем не примечательный «глашатай тайфунов» по имени Жун Яо, умирает прямо в канун сильнейшего тайфуна — и его близкие в замешательстве: как же теперь проводить похороны?
Группа музыкантов примчалась сквозь ураганный ветер и проливной дождь, изрыгая беспрерывный поток брани. Они галдели, жалуясь на чертову погоду и одновременно обвиняя Жун Яо в том, что ему приспичило умереть не ко времени.
[*Хотя сам год не называется, в тексте неоднократно упоминаются реальные исторические события, а также указан возраст героев и т.п., и, проведя нехитрые вычисления, можно получить точную дату; также обратите внимание, как в разговоре о том, «чем пахнут тайфуны», прошлогодний тайфун (т.е. тайфун 1989 года) описан как пахнущий не «рисовым цветением», а… трупами — отсылка к событиям на площади Тяньаньмэнь].
Этот самый Жун Яо, ежегодно возвещавший о приходе тайфунов, а после устранявший их последствия (т.е. обыкновенный городской уборщик), был приёмным отцом шести детей: выловленных из сточных канав или брошенных родителями прямо в мясных рядах, причём эти дети принадлежали к разным народностям (напоминаю, что действие происходит на многонациональном китайском юге). Из этих сирот выросли лишь пятеро: четыре старших брата с именами Весна, Лето, Осень и Зима (Чуньтянь, Сятянь, Цютянь и Дунтянь) и младшая шестнадцатилетняя сестра, всеми правдами и неправдами стремящаяся покинуть город.
Оживающие в её голове фрагменты образов, воспоминаний и «городских легенд», порой уходящих корнями чуть ли не во времена древних династий, и составляют основное повествование книги, постепенно являя читателю истинный облик городка и его жителей (каждая глава книги посвящена разным людям). Здесь писатель делает то, что у него получается лучше всего, — рассказывает невероятные истории из жизни самых обычных людей, постепенно связывая их в единую картину. И если вы читали романы Юй Хуа, то найдёте в тексте множество отсылок (включающих прямые цитаты) к его произведениям.
Так оказывается, что Жун Яо много значил в жизни каждого из жителей городка, и в финале они — несмотря на непогоду — приходят проститься с ним и даже называют тайфун в его честь, «оправдывая» громкое имя персонажа — «Жун Яо» (荣耀 róngyào) по-китайски значит «славный, блестящий», «величие, гордость», «триумф»).
Вообще многие любопытные моменты в книге скрыты за именами (например, имя пожилого нищего Чжао Чжунго в инвалидной коляске звучит как… «срединная страна», т.е. Китай — 中国 zhōngguó) и, конечно, чтобы в полной мере оценить авторский чёрный юмор (вроде «Китайской Божественной Военной Империи», основанной «всепознавшим духовным отцом» и сбежавшими из психбольницы, или трубочки для улавливания ветра, которую следует сворачивать исключительно из газеты «Жэньминь жибао» — потому что трубочки из других газет «влияют на слух, мешают слушать», так что человек «сам в себе сомневается» и т.п.), хорошо бы быть знакомым с определёнными реалиями.
И тем не менее наверняка каждый читатель, даже не слишком хорошо разбирающийся в китайской истории, найдёт в книге что-то для себя, и это та современная китайская литература, которую хочется советовать. Не для того ли автор вывел образы героев, чтобы мы смотрелись в них, как в зеркало, сравнивая себя с ними?
Единственный минус издания лично для меня — это довольно большое число опечаток (например, несогласованные окончания) и ошибок в тексте: «потом и ты станешь достоЕн национального флага», «ОДИН из тапочек Жун Сятяня разломиЛСя» (насколько я знаю, «тапочка», «кроссовка», «туфля» пока ещё остаются словами женского рода).
