Это были очень важные для меня отношения. Мы с первой секунды стали разговаривать как два взрослых друга. Меня как-то все одергивали, видя это, даже врачи. А уж они-то всегда были только “за” дружбу. Но у Юрки был плохой прогноз. И я помню, как один доктор сказал: “Ты так сильно-то не влюбляйся”. А я отмахнулась. И потом отмахивалась. Я – и это тот случай, когда я слишком много на себя, конечно, взяла, – думала, что моей любовью что-то можно исправить.
Что думал Юрка? Трудно сказать. Юрке было девять лет, и он был очень взрослый и умный. Когда мы познакомились, то тут же договорились, что назавтра я приеду к нему в гости, в больницу. В семь. И вот зима, Москва, пробки. Я опаздываю. Телефонов друг друга у нас еще нет. Я приезжаю в девять, опоздав на два часа. Все эти два часа Юрка простоял под вешалкой у входа в отделение. Он ждал. Едва я вошла, вынырнул оттуда: “Ну ты пришла, наконец”. И за руку взял. Крепко. До хруста косточек пожал руку, потом склонил на бок голову и спросил важным голосом:
– Ты хоть раз в жизни была в Оренбурге?
– Нет, – говорю, – так, чтобы погостить, не была. Проездом только.
– А… – разочаровался Юрка, – так не считается. Ты знаешь, как у нас там красиво!