Как только мужчины вышли, Дронго позволил себе немного расслабиться. Подойдя к окну, поглядел вниз на суетящихся людей, готовивших вечерний прием, на видневшуюся отсюда рощу. Едва успел вернуться в кресло, как в кабинет вошли Блумберг с супругой.
– Думаю, вы не будете возражать, если я поприсутствую при вашем разговоре? – спросил банкир, усаживаясь в свое кресло за столом.
Жена села напротив Дронго, она смотрела на него чуть иронично, словно сознавая, какой игрой было все происходящее в их доме.
– Вы все помните, что должны будете делать? – уточнил Дронго.
Она улыбнулась.
– Вы меня уже спрашивали. Полчаса назад вас интересовал наряд, в котором я буду на вечернем приеме.
– Это мы уже решили, – заметил Дронго. – Теперь меня больше волнует ваше состояние после ранения супруга.
– Не беспокойтесь, – сухо ответила она, обнаружив, что ее собеседник не разделяет ее иронии, – я сумею притвориться.
– Нужно сыграть неподдельное отчаяние, – напомнил ее супруг, – и постараться, чтобы тебе поверили, Лейла, иначе по городу поползут слухи.
– Вы так меня уговариваете, словно я отказываюсь вам помочь. По-моему, я сразу согласилась с твоей идеей, Сергей.
– Да, конечно. Но наш гость прав. Нужно все разыграть точно в соответствии с законами жанра.
– Необязательно рвать на себе волосы и кричать от отчаяния, – напомнил Дронго, – но желательно, чтобы никто не догадался об истинном состоянии вашего мужа.
– Я поняла.
– Дальше все будет зависеть от вас, – еще раз напомнил Дронго. – Сообщение о смерти Сергея Леонидовича появится во всех газетах. Скромные похороны, полный отказ от всякого рода интервью и немедленный выезд в Англию к сыну. На все должно уйти не более двух-трех дней. Все эти дни я буду рядом с вами.
Она распахнула глаза от удивления.
– Вы будете жить на нашей даче?
– Нет, конечно. Появление незнакомого человека вызовет разного рода кривотолки. Просто я буду контролировать ситуацию, чтобы в случае необходимости вмешаться и предотвратить нежелательное для нас развитие дела.
Она кивнула. Он снова подумал, что она красивая и мужественная женщина, согласившаяся на такое нелегкое испытание.
– Надеюсь, вы договорились о способах связи друг с другом в ближайшие несколько месяцев?
Она взглянула на мужа. Тот явно смутился.
– У нас еще будет время об этом поговорить, – несколько раздраженно заметил супруг, снова доставая из кармана расческу.
Лейла Махмудовна встала.
– Я вам больше не нужна?
Дронго покачал головой. Блумберг вскочил.
– Позволь, я тебя провожу.
Она сухо кивнула Дронго на прощание и вышла из кабинета в сопровождении мужа.
Дронго на некоторое время снова остался один. Но вот скрипнула дверь, и в комнату вошла девушка в темном, обтягивающем фигуру коротком платье. Он невольно отметил ее красивую фигуру и длинные ноги. Тонкий, с чуть заметной горбинкой нос не портил лица, придавая ему строгость и элегантность. При правильных чертах лица обращали на себя внимание ее миндалевидные глаза. Очевидно, в ней была примесь азиатской крови.
Она замерла у двери, демонстрируя вышколенность превосходного секретаря.
– Добрый день, Лариса, – поздоровался Дронго, вставая с кресла, – проходите, садитесь. Мне нужно с вами поговорить.
Она прошла к креслу, в котором только что сидела супруга банкира, и села, оказавшись напротив собеседника.
– Вы давно работаете с Сергеем Леонидовичем? – спросил Дронго.
– Не очень. Чуть больше года.
– Точнее?
– Года полтора.
– А где вы работали до этого?
Она улыбнулась.
– Неужели вам это нужно, чтобы убить Сергея Леонидовича?
– Чтобы убить, не нужно, а чтобы скрыть следы, необходимо знать. Так где вы раньше работали?
– В разных фирмах, – неохотно сказала она, – но долго нигде не задерживалась. Везде считают, что молодая девушка должна еще и ублажать своих хозяев, а я так не считаю, вот и не приходилась ко двору.
– А здесь пришлись? – нужно было определенное усилие, чтобы не смотреть на ее красивые ноги.
– Пришлась, – с вызовом сказала она. – Сергей Леонидович очень порядочный и хороший человек.
– Это я знаю, – улыбнулся Дронго. – А что вы думаете о вашем вице-президенте?
– Скрытный, изворотливый и хитрый тип. Спит и видит, как стать президентом. Сегодня, наконец, сумеет потеснить Блумберга. Он ведь родственник премьер-министра. Разве вы не знаете?
– Не очень его любите. Вам трудно будет с ним работать.
– А я и не собираюсь, – пожала она плечами. – У него есть свой секретарь. Мне такого добра не нужно.
– И куда вы пойдете?
– Найду работу, – улыбнулась она, – сейчас это не такая проблема. Да и Сергей Леонидович меня неплохо обеспечил, перевел на мое имя некоторую сумму в немецкий банк. Значит, с голоду не помру.
– Вчера вы были вместе с ним, помогали убирать его личные вещи. Когда он вам рассказал о своем решении исчезнуть?
– Почти два месяца назад. Его так донимают этими проверками, звонками. Он сам говорил, что нужно быстрее сворачивать дела, пока еще живой.
– Получается, что он вам заплатил за молчание.
– Считаете меня дешевкой? – вспыхнула она.
– Нет. Думаю, что он поступил правильно. И вы тоже все делаете верно. Вам нельзя оставаться в банке ни при каких обстоятельствах.
Она помолчала. Потом спросила у Дронго:
– Как вам кажется, все пройдет благополучно?
– Надеюсь, – ответил он, – хотя сама задумка Сергея Леонидовича на грани фола. Это очень рискованно – умирать таким образом. Ему потом будет трудно доказать, что на самом деле он жив. Да и прокуратура, которая будет вести следствие по факту убийства банкира, может придраться ко всякого рода мелочам.
– Не может, – возразила Лариса, – прокурор нашего района – купленный человек. Он получает из банка очень неплохие деньги.
– Во-первых, дача находится не в вашем районе, – терпеливо объяснил Дронго, – здесь другая прокуратура. Убийства расследуются не по месту жительства убитых, а по месту совершения самого факта преступления или обнаружения тела пострадавшего. Во-вторых, прокуратуру всегда интересует: кто убил, зачем убил, как убил, мотивы преступления и тому подобная ерунда. Сама жертва, вернее, ее труп, интересует их меньше всего. Если мы получим акт экспертизы о смерти Блумберга, ни одному эксперту не придет в голову проверять еще раз труп самого банкира. Убитым интересуются только по самому факту преступления. А что делать с его телом – волнует лишь родственников и близких друзей.
Она недоверчиво посмотрела на него.
– Зачем вы мне все это говорите?
– Чтобы у вас не осталось никаких иллюзий. Сегодня вы видите своего патрона, может быть, в последний раз. Но о сегодняшнем дне вы должны будете молчать хотя бы полгода, пока не стихнет вся эта вакханалия вокруг имени Блумберга. Но в идеале конечно лучше молчать всю оставшуюся жизнь. Это, кстати, прежде всего в ваших личных интересах. Иначе начнут проверять, как именно погиб банкир Блумберг, и неизбежно выйдут на вас, а это может очень не понравиться людям, которые сегодня преследуют вашего патрона.
– Вы думаете, они и после его смерти не успокоятся? – заволновалась девушка.
– Пока не знаю. Но Сергей Леонидович, похоже, придумал единственный способ, чтобы улизнуть от их рук.
– Что мне нужно делать? – решительно спросила она.
– Ничего. Просто нужно вести себя естественным образом. Я еще не узнал, что вы думаете о жене своего шефа.
– А при чем тут это?
– Просто интересно.
– Она красивая и умная женщина. Очень сильная, волевая, как все южанки. По-моему, Сергей Леонидович даже немного ее боится.
– Вы не были свидетелями семейных ссор?
– Нет, не была. Лейла Махмудовна все тонко чувствует. Да и сам Сергей Леонидович не дает ей поводов для беспокойства.
– Понимаю. Можно, я задам один не слишком приличный вопрос?
Она опустила голову, словно догадываясь, о чем именно он хочет спросить. Но промолчала, выражая этим свое согласие.
– Вы были с ним близки?
– Два-три раза, – тихо сказала она, – в самом начале. А теперь мы просто друзья.
– Надеюсь, таковыми и останетесь, – подвел итоги Дронго. И в этот момент в кабинет вошел сам банкир.
Увидев его, Лариса вскочила на ноги.
– Сиди, – устало махнул Блумберг рукой. – Не понимаю, – сказал он, опускаясь в кресло, – просто ничего не понимаю. Звонил Марков уверял меня в своей любви. А сам приехать якобы не может. Возможно, ему стало известно о начавшихся проверках.
– Он как крыса, – зло сказала Лариса. – Бежит с тонущего корабля.
– Да, – вздохнул Блумберг и, посмотрев на Дронго, добавил: – А вы еще сомневаетесь, нужно ли мне исчезать. По-моему, я и так слишком засиделся в этом банке. Вам нужен еще кто-нибудь для беседы?
– Нет. Спасибо. Мне казалось важным узнать настроение каждого перед столь важной операцией. Я уже сделал это. Если можно, я хотел бы поговорить с вами наедине.
Лариса понимающе кивнула и вышла из кабинета.
– Красивая девушка, – заметил Дронго. – У меня к вам, Сергей Леонидович, просьба. Под жилет со взрывпакетами наденьте бронежилет.
– А это для чего?
– Не знаю. Но у меня какие-то неприятные предчувствия. Я бы не хотел объяснять сейчас более подробно. Просто наденьте два жилета. И никому, ни одному человеку не говорите о втором. Он у меня в машине, я незаметно пронесу его в дом.
– Как я влезу в свой смокинг? – проворчал банкир. – Два жилета, один поверх другого, да я просто задохнусь.
– Жилет со взрывпакетами нужен только для маскировки, – пояснил Дронго, – для публики. А бронежилет – для вашей защиты.
– Вы все-таки думаете, что может произойти накладка?
Дронго пошел к дверям. И, уже взявшись за ручку, сказал:
– Я отвечаю за вашу жизнь, Сергей Леонидович. Давайте сделаем так, чтобы завтра вы уже были отсюда далеко. Но живым и здоровым.
И вышел из кабинета.
Гости прибывали с небольшим опозданием, что укладывалось в традиционные рамки приличия. Правда, в отличие от англичан, считавших допустимым задержаться не более чем на несколько минут, по российским стандартам опаздывать можно было от пяти минут и до бесконечности, ссылаясь на плохие дороги, автомобильные заторы, неотложные дела и даже досадную забывчивость.
Приехавшие толпились в гостиной, почти не обращая внимания на картину, висевшую на видном месте и специально освещенную дополнительными светильниками. Всех больше занимали светские сплетни, слухи о положении «ТРАСТ-банка» и его владельца.
Прием проходил на даче, и поэтому допускалась любая форма одежды, от официальных смокингов и роскошных вечерних нарядов до шерстяных свитеров грубой вязки и мягких джинсов.
Дронго, находясь среди гостей, внимательно следил за присутствующими, отмечая неестественное возбуждение Сергея Блумберга, нервное ожидание его супруги, бледность Кузнецова, напряжение Саида Сафарова, натянутость улыбок Ларисы Алтуниной. Все они волновались, но больше всех переживал внешне невозмутимый Дронго. Он уже обладал некоторой информацией об этой семье и доме и потому с большими опасениями ждал условных выстрелов. Иногда он выходил из гостиной к лестнице. Здесь на широком диване неподвижно и подозрительно покорно сидел Семен Григорьевич, готовый вбежать в гостиную по первому знаку. Игорь находился так же недалеко, и так же с волнением ждал условного сигнала. У дверей дома стояло сразу несколько охранников, которых иногда проверял сам Игорь, изредка выходивший на улицу.
У профессионалов бывает ощущение надвигающейся катастрофы, когда смертельную опасность чувствуешь всеми порами своего тела, словно реагирующего на приближение неизвестной угрозы. В восьмом часу вечера, когда прием был в самом разгаре, такую неосознанную опасность почувствовал и Дронго. Он вышел из гостиной в очередной раз. Увидевший его Семен Григорьевич вскочил с дивана.
– Уже пора? – спросил нервно.
– Нет-нет, все в порядке, – успокоил его Дронго, – пока все в порядке. Вы услышите, когда будете нужны. А где Игорь?
– Он вышел на улицу, проверить охрану. Тоже нервничает.
– Ясно.
Дронго посмотрел на часы. До условного времени оставалось около двадцати минут. Паша, наверное, уже забрал винтовку и пошел к соседнему дому. Хотя еще достаточно рано. Добежать туда можно за полторы минуты, и еще полминуты нужно, чтобы подняться наверх, на недостроенный второй этаж. Оттуда так удобно стрелять по террасе.
Дронго прошел в бильярдную. Не зажигая света, сел в углу, собираясь еще раз продумать ситуацию. Подсознательно его что-то волновало, и он всегда успокаивался, заставляя себя проанализировать ситуацию и найти уязвимое место своего плана. Он сидел уже несколько минут. Вдруг дверь открылась, и на пороге появился мужчина. Дронго видел только его тень. Мужчина постоял немного, посмотрел на часы, и, отступив в коридор, закрыл дверь, неслышно отошел от нее. Еще через минуту дверь снова открылась. На этот раз вошедший включил свет, и Дронго невольно прикрыл глаза.
– Что вы здесь делаете? – спросила его супруга хозяина дома.
– Я могу задать вам тот же вопрос, если вы, конечно, не любительница бильярда, – иронически заметил Дронго.
– Не забывайте, что это пока еще мой дом. Почему вы сидите в темноте?
– Мне так нравится. Так легче думать.
– Чем больше узнаю вас, тем больше начинаю бояться. Вы загадочны и скрытны, несмотря на внешнюю коммуникабельность. Вам никто этого не говорил?
– К счастью, нет.
– Почему к счастью? – удивилась она.
– Всегда обидно слышать подобное от красивой женщины.
Она не удивилась. Просто покачала головой.
– Вам не кажется, что вы несколько торопитесь, уважаемый эксперт? – насмешливо спросила она. – Мой муж пока жив. И судя по тому, с какой тщательностью вы готовили на него покушение, мы будем жить вместе достаточно долго и счастливо.
Она повернулась, чтобы выйти.
– Надеюсь, – пробормотал Дронго.
– Что? – женщина резко повернулась к нему.
– Ничего. Просто я пожелал вам всего хорошего.
– Я начинаю вас бояться, – тихо сказала она и вышла из комнаты.
Дронго невольно еще раз посмотрел на часы. Нужно быть ближе к месту событий. Он вышел из бильярдной и увидел поднимающуюся по лестнице Ларису Алтунину. Заметив Дронго, она улыбнулась и пояснила:
– Сергей Леонидович послал меня за своими сигарами.
Он кивнул, словно одобряя, что она выполняет это поручение. Из гостиной показался Саид Сафаров.
– Там все в порядке, – сообщил коротко. – Уже скоро.
– Да, – подтвердил Дронго, – теперь скоро.
В гостиной по-прежнему царило оживление. Некоторые гости вышли на террасу. Зима в этом году сильно опаздывала: было достаточно тепло, и здесь можно было находиться без верхней одежды, хотя и не очень долго.
Дронго посмотрел на часы. Сейчас все решится. Интересно, куда делся Кузнецов? Кажется, это был именно он, решивший не входить в бильярдную.
Блумберг взглянул на Дронго, потом на часы. И, кивнув, отправился на террасу. По дороге его кто-то окликнул, но он весело перепоручил вопрос кому-то из своих друзей. Дронго двигался следом.
На террасе Дронго осмотрелся. Почему-то здесь не было никого из знакомых лиц. Куда они все подевались? Блумберг сделал шаг, второй, третий. Дронго шел почти след в след. Он первым услышал выстрел. Может, потому, что ждал его.
Блумберг не упал. Он испуганно обернулся.
«Что он делает, идиот? – подумал Дронго. – Почему не падает. Почему не демонстрирует разрывы на своем теле?»
Возможно, банкир понял его и спохватился. Он уже сделал движение, собираясь упасть и привести в действие взрывпакеты на своем жилете, когда следующий выстрел отбросил его назад. Банкир закричал, падая на пол. Дронго покачал головой: для начинающего актера это было слишком хорошо. В этот момент он увидел, как вторая пуля пробила банкиру руку, разрывая мышечные связки у плеча. Дронго ошеломленно замер. Такого он не предусматривал. Блумберга ранили по-настоящему.
На секунду воцарилось молчание, потом закричали сразу все. Дронго бросился к банкиру.
– Больно, – прошептал Блумберг, – очень больно. А вы говорили, все будет в порядке.
Дронго разорвал пиджак, уже пробитый пулей и залитый кровью. Ранение было серьезным, пуля пробила кость и, возможно, застряла в ней. Первая пуля пришлась в грудь, но жилет приглушил удар, и она лишь скользнула по нему, не пробив.
– Почему вы не дернули взрывпакет? – шепотом спросил Дронго.
Банкир лишь стонал от боли.
К ним подбежала супруга Блумберга.
– Он убит? – нервно спросила она. – Убит?
– Нет, – устало ответил Дронго, – все обошлось. Он только ранен.
Она удивленно посмотрела на него. Он сам ломал всю игру.
– Ранен? – растерянно проговорила Лейла Махмудовна.
– Отнесите его в гостиную и срочно вызовите врача, – приказал Дронго.
– Врача? – Она ничего не понимала, рушился весь первоначальный план.
– Позовите людей, – крикнул Дронго, – пусть помогут положить Сергея Леонидовича на диван. Он серьезно ранен.
Она наклонилась к мужу и, увидев его искривившееся от боли лицо, зияющую рану, обильную кровь на теле, поняла, что он не играет. Сыграть такое невозможно, Блумберг действительно ранен.
– Он ранен! – закричала она пронзительным голосом. – Ранен!
Засуетились гости, они бестолково толпились, пытаясь помочь. Пострадавшего отнесли в гостиную. Появившиеся наконец Игорь и Саид с трудом сдерживали толпу, только создающую неудобства хозяину дома.
– Срочно зовите врача, – приказал Дронго, обращаясь теперь уже к Ларисе Алтуниной, – лучше «скорую помощь». Узнайте, может, врачи есть среди гостей.
Она кивнула и бросилась выполнять его просьбу. Он вышел из гостиной в коридор. Здесь суетились какие-то люди. Дронго вернулся в гостиную. «Куда подевались свои?» – снова подумал он и увидел Семена Григорьевича, уже стоявшего у раненого Блумберга.
– Какой ужас, – причитал водитель, – вы видите, у него настоящая кровь.
– Все отменяется, – сказал ему Дронго, – Сергей Леонидович действительно ранен. И ранен очень серьезно. Прошу вас, быстро пройдите к соседнему дому и посмотрите, что случилось на втором этаже. Если там лежит винтовка, принесите ее сюда.
– Хорошо, – кивнул Семен Григорьевич, поспешно выходя из гостиной.
Дронго вздохнул и вытер платком пот со лба.
– Что произошло? – нервно спросила хозяйка дома, отводя его в сторону. – Это тоже ваш план? Что случилось?
О проекте
О подписке