емени, показать совершенно иное отношение к ней. Впрочем, «Резиновый человек» все же тревожится, что отступился от исконных представлений о морали и нравственности, от изначальных убеждений. Отчужденность, ощущение, что он злодей, вновь и вновь терзают его и в итоге приводят на грань нервного срыва. В этот «естественный» нарратив Ван Шо, разумеется, включает и собственные взгляды на жизнь, повесть даже отмечена отдельными модернистскими идеями.