С трудом, как человек, который отсидел ногу, дядюшка Доббин поднялся со стула и встал напротив нее, протянув к ее груди руки. Нори шарахнулась было от него, решив, что он окончательно спятил и собирается лапать ее среди бела дня, но в нескольких сантиметрах от ее груди руки замерли. Внезапно она почувствовала резкую боль, как колотье в боку, когда бежишь слишком долго или быстро, только в грудной клетке. Прямо в легких. Расширившимися от ужаса глазами она наблюдала, как ее грудная клетка разошлась и оттуда показался сначала острый клюв, голова, крылья, а потом и все тело большого разноцветного попугая.
Сначала он был прозрачным, как голограммы, которые она видела в «Доме с привидениями» в Диснейленде, но, выйдя наружу, стал плотным и непроницаемым для взгляда. Едва он высвободился, как боль утихла, оставив лишь неприятное ощущение пустоты. Дядюшка Доббин взял птицу, привычным движением руки пригладил ей перья, успокаивая, и снова отпустил. Нори ошарашенно следила за тем, как попутай перелетел на другой конец магазина, уселся в витрине и принялся чистить перышки. Чувство потери нарастало.
– Вот это…. Оно было внутри меня… а я…
Дядюшка Доббин уже вернулся к столу, сел и взял свою трубку.
– Волшебство, – сказал он, прежде чем раскурить ее вновь.
– Мое… мое волшебство?
Дядюшка Доббин кивнул:
– Было твоим. Ты ведь не верила.
– Но я даже не знала! – взвыла Нори.
– Теперь тебе придется заработать право снова обладать им, – объяснил дядюшка Доббин.